В комнате, среди обыденных вещей — стол, буфет, подоконник с гераньками, — очерк хозяйки, наклонившейся, чтобы снять скатерть, вдруг нежно обтягивается светом, оборачивается обожаемым символом, и только память о холодности человеческих встреч запрещает в него поверить.