Много доброго было в моих первых работах, но позже все изменилось. Есть вселенский страх. Я не обладаю глубокими знаниями в области психологии и очень опасаюсь штампов и упрощений, поэтому сказанное дальше, это скорее нечто основанное на моих личных ощущениях, нежели попытка рассказать, как все устроено в этой жизни. Потеря опоры в детстве, сказалась на мне в виде вселенского страха одиночества, ненужности и необратимости того факта, что все закончится крахом. Когда нам страшно, и когда это страх глубинный, древний, мы пытаемся его олицетворить, сделать его более понятным, осязаемым. Я рисовал свой страх, ту вселенную, зыбкую и враждебную, которую я видимо принял, как данность в детстве. Стоит один раз ее увидеть и она проникает глубоко в тебя. Мы взрослеем и наш страх, глубинный обрастает все большими данными, он остается неизменным, просто как ржавчиной, покрывается всевозможными концепциями и идеями. Смешно и ужасно одновременно, что человек создал огромное количество сложнейших концепций, произведений искусства и прочего, лишь ради того, чтобы заглушить этот страх. Много сил потрачено, чтобы найти олицетворение этого страха, сказать например, что он сосредоточен в той или иной группе людей, и затем уничтожить этот страх, оправдывая это нагромождениями концепций. Я сжег одну из этих картин, думаю вы догадаетесь какую, ведомый этими же чувствами. У меня есть огромный соблазн все упростить и сказать, что нам страшно лишь из за того, что когда то давно, когда мы были максимально не защищены, нас оставили одних наедине с холодом и бездной, и минуты этого одиночества стали для нас прообразом целой вселенной. Мы звали на помощь, но к нам никто не пришел. Теперь мы судорожно ищем того, кто спасет нас и избавит от страха. Это же нечто, что бесформенное, бесконечно холодное, вечное и пугающее, мы пытаемся избегать. Оно настолько абстрактно, так сильно и не похоже на нас, что измерить его, понять нет никакой возможности. Я подбираюсь снова к соблазну все упростить, но все конечно сложнее. Просто хотел сказать, что игра в олицетворение страха, а потом его уничтожение, это странное занятие, это просто ритуал, некая временная пилюля, действие которой ничтожно в сравнении с тьмой бесконечности. Более того, он странный, только до того момента, пока не становится опасным и разрушительным. Древние жрецы вырывали сердца жертв, оказавшись в тени затменья, повторяя этот ритуал из раза в раз, когда нечто необъяснимое проникало в их зыбкий мир. В колыбели лежите вы. Вы чувствуете холод, вам хочется есть, вокруг так темно и страшно. Есть только вы и эта бесконечная тьма. Вы еще не знаете, что тьма эта ограничена лишь пространством детской комнаты, а за стеной светло и там сидит ваша мама, уставшая и пьет чай. Вы начинаете звать на помощь, ощутив, как весь бесконечный мрак обступил вас и начинает поглощать и обволакивать ваше тело. Но вдруг тьму прорезает теплый свет. Вы слышите голос, это самый прекрасный голос, в нём всё, он противопоставлен тьме. Вас берут на руки и крепко прижимают к себе, вы чувствуете тепло, это идеальное тепло, божественное и спасительное. Тьмы больше нет. Вы слышите второй голос. Он другой. Он приземлённый и уверенный. Он создает твердь земную. Он проявляет пространство вокруг вас. Он смеется над тьмой и говорит, что тьма это просто отсутствие света. Вам просто надо найти силы и включить его. Пока ты не способен это сделать, но голос говорит, что он рядом и что он поможет и научит. Это голос вашего отца.