Говоря о жанровом своеобразии «Войны и мира» – произведения, которое как только не называют: и романом, и эпопеей, и романом эпопеей, Л.Толстой заметил: «Что такое «Война и мир»»? Это не роман, еще менее поэма, еще менее историческая хроника. «Война и мир» есть то, что хотел и мог выразить автор в той форме, в которой оно выразилось. Такое заявление о пренебрежении автора к условным формам прозаического художественного произведения могло бы показаться самонадеянностью, ежели бы оно было умышленно и ежели бы оно не имело примеров. История русской литературы со времени Пушкина не только представляет много примеров такого отступления от европейской формы, но не дает ни одного примера противного». И действительно: «Евгений Онегин» – роман в стихах. «Мертвые души» – поэма. А произведения Достоевского – что это? Литература? Философия? Дневник? То, что великая русская литература XIX в. постоянно нарушала европейские формы – не случайно. Напомню, что она – единственная современная (modern), но антикапиталистическая или даже «внекапиталистическая» литература. В этом (но только в этом!) смысле она типологически соответствует коммунизму (кстати, как и коммунизм, она была и отрицанием самодержавия). Русская реальность XIX в. не вписывалась, как мировая (включая и русскую) реальность ныне, в сетку западных литературных и научных форм.