85 подписчиков
“Логика Бахмута”
#россияvsукраина
Часть III. Союзники, как слабое звено
Ключевой элемент логики выигрыша времени ценой жертв личного состава – подготовка новых, хорошо обученных и оснащенных сил для стратегических операций.
У ВСУ имеется вполне успешный опыт – летние “мясорубки” с большими потерями “конвертировались” в успешное контрнаступление в Харьковской области и вынужденное отступление российской армии из Херсона.
Но сегодня имеется немаловажный нюанс, который заключается в термине “оснащение”. После осенней кампании, плавно перешедшей в зимнюю, как западные, так и украинские источники признают катастрофическую нехватку техники и дефицит снарядов у украинской армии.
Возвращаясь к ранее проведенным параллелям с Великой Отечественной войной, можно вспомнить, что упорное сопротивление и контратаки в 1941 году позволили ценой колоссальных жертв перебросить военную промышленность Союза на Восток и обучить сибирские дивизии.
Жертвы 1942 года, включая Ржевскую “мясорубку”, дали время оснастить РККА в необходимом количестве современными танками, артиллерией и авиацией.
В отличие от этого, оснащение ВСУ полностью находится в руках союзников, которые в данной войне руководствуются собственной логикой.
Во-первых, необходимо признать наличие в Европе серьезного разрыва между бюрократией и исполнителями.
После принятия политического решения о поставках Украине танков Leopard 1 и 2, каждая из взявших на себя обязательства стран, столкнулась с реалиями, далеко выходящими за бумажные отчеты о количестве военной техники. Речь как минимум, идет о расконсервации и/или ремонте передаваемых танков. А иногда – и о производстве.
Согласно Spiegel, правительство ФРГ одобрило поставку Киеву 178 танков; первые танки прибудут летом [Reuters уточняет – 20-25], но большая часть — не ранее следующего года.
Аналогичная ситуация и у других участников “танковой коалиции”. По итогу Украина получит желаемые 300+ западных танков, но в течение длительного времени, а о “бронированном кулаке” к многократно анонсированному “весеннему контрнаступления” речи не идет.
[При этом Вашингтон пообещал Abrams для того, что чтобы простимулировать европейские проставки Leopard, но не для того, чтобы поставить самим, но эта история из сферы дипломатии.]
Отдельный момент, о котором не задумываются политики и бюрократы, принимая решения по передаче техники – ситуация с боеприпасами. На сегодня западные склады в значительной степени истощены поставками на “восточный фронт”, а Financial Times пишет, что Украина осуществляет порядка 5-6 тысяч артиллерийских выстрелов в день, что равно годовому объему производства боеприпасов небольшой европейской страны в мирное время [но это – по украинским данным – в разы меньше количества выстрелов российской артиллерии].
Во-вторых, у “коллективного Запада” нет консенсуса по стратегическим целям своего участия в войне на Украине. Две главные цели – “нанесение поражения России” и “максимально возможное ослабление России” не являются противоречащими друг другу и допускают как компромиссы, так и тактический консенсус. Их главное отличие – в “цене вопроса”; первый вариант существенно дороже и рискованнее.
Внутри обеих стратегий имеется достаточно влиятельная “фракция” – “пока поддерживаем Украину, потом посмотрим”. Именно союз этих “фракций” из разных стратегий и обеспечил нынешний тактический консенсус “посмотрим по итогам весенне-летней кампании”.
Подводя итоги, можно сказать, что украинская “логика Бахмута” подразумевает активное участие в ее реализации “коллективного Запада”. Что свидетельствует не о ее ошибочности, а о высоких рисках, связанных с ее реализацией.
PS. Вчерашняя The New York Times так описывает бои под Бахмутом: “В резерве [украинцы] держат более подготовленные пехотные соединения, а менее подготовленные части, например, части территориальной обороны, держат на передовой, и те несут на себе основную тяжесть артиллерийских обстрелов”.
3 минуты
7 февраля 2023