АляЛя | мои рассказы

Валентина всегда считала, что её жизнь – это прочный, надежный корабль, построенный за семнадцать лет брака. Муж Антон – капитан, она – штурман, их двое детей – пассажиры, а их общий дом – крепкий корпус, способный выдержать любые шторма. Она так привыкла к этому ощущению устойчивости, что даже не заметила, как в борту появилась первая, едва заметная трещина. Её звали Алиса. Она появилась в их жизни как свежий ветер, которого так не хватало Валентине после перехода на удаленную работу. Бывшая однокурсница Антона, она нашла его в соцсетях после пятнадцати лет молчания...

Коридор был завален коробками до самого потолка. Я, разгоряченный и сердитый, впихивал очередную пачку старых вещей на верхнюю полку. Пыль покрывала мою лысеющую голову сероватым налетом. — Ну кому нужен весь этот хлам? — бурчал я, спускаясь со стремянки. — Это не хлам, — тихо, но уверенно возразила Марина. Она сидела на полу, разбирая потрепанный чемодан. — Это наша история. — История, — фыркнул я. — От твоей «истории» у меня сейчас позвоночник треснет. Все равно потом выкинешь. Марина промолчала...

Вика только переступила порог своей квартиры, как сумку пронзила настойчивая вибрация. На экране вспыхнуло: «МАМА». Предвкушение долгожданных выходных мгновенно растворилось, сменившись привычной тяжестью. — Мам, привет… — сдавленно произнесла она. — А, живая! — голос Ларисы Степановны прозвучал холодно. — Я уж думала, ты и не вспомнишь, что у тебя мать есть. Комок подкатил к горлу. Этот сценарий повторялся из недели в неделю. — Я только с работы, неделя была ужасной… — У всех работа, — отрезала мать...

Я очень надеюсь, что эта история заставит Вас задуматься над тем, чего Вы действительно достойны! Верьте в себя! Максим с тоской разглядывал квитанцию за квартиру. Цифры, как по команде, выстраивались в безрадостную колонку. Конец месяца с его финансовым цейтнотом наступал с удручающей предсказуемостью. «Я же неплохой программист, — ловил он себя на мысли. — Почему денег всегда в обрез?» Он действительно был первоклассным специалистом по верстке, и заказчики ценили его работу. Но будучи фрилансером, к двадцатым числам он снова скрипел калькулятором, пытаясь растянуть оставшиеся средства...

Я нервно переставляла вазу со стола на тумбочку и обратно. В квартире моей бабушки, Анны Викторовны, пахло свежими булочками и ее любимым одеколоном. Бабушка, сохранившая военной выправкой и в семьдесят лет, заваривала чай. – Только, пожалуйста, без твоих допросов, – взмолилась я. – Артем скромный, а ты своим взглядом насквозь прожигаешь. Бабушка усмехнулась. – Если твой Артем тебя стоит, то мой взгляд ему не страшен. А если нет – тем более я должна это увидеть. Не волнуйся, Катя. В дверь позвонили...

Вера Петровна доживала свой век в квартире на первом этаже пятиэтажки. Ее окна с кружевными занавесками выходили прямо в шумный двор, где местная ребятня играла в футбол, догонялки, а порой и выясняла отношения так громко, что голуби со скамейки взлетали стаей. Она подолгу сидела у окна, попивая чай с вишневым вареньем из потрескавшейся фарфоровой чашки. Никогда не кричала и не делала замечаний, лишь наблюдала — иногда с улыбкой, иногда с тихим вздохом. Дети побаивались ее, хоть внешне Вера Петровна была самой обычной старушкой — седые волосы, собранные в пучок, и теплая кофта не по погоде...

Жара стояла невыносимая, даже тень от раскидистых дубов не спасала. Воздух над полем колыхался, словно струится невидимая река. Евгений, снимая заляпанную потом рубаху, с тоской поглядывал на лесную прохладу, темневшую на горизонте. Но дел в деревне Подгорной в разгар сенокоса было невпроворот, и до леса никому не было дела. Его пятилетняя дочь, Лиза, скучала. Игрушки в доме приелись, а бабушка, приехавшая погостить, уснула после сытного обеда, оставив девочку на попечение домашнего пса. Альма, немецкая овчарка, была тенью Лизы...

Квартира в панельной пятиэтажке была похожа на тысячи других: тесная кухня с видом на соседний такой же серый дом, скрипучий паркет в зале, вечный бардак в прихожей из-за детских вещей. Здесь жили Иван, его жена Раиса и их трехлетний сын Алеша. А еще с ними жила Галина Павловна, свекровь. Галина Павловна была женщиной строгой, с лицом, испещренным морщинами, которые казались не следами улыбок, а скорее отпечатками долгого и трудного жизненного пути. Она редко смеялась, но ее любовь к семье, особенно к сыну и внуку, была тихой, прочной и безоговорочной, как гранитный фундамент их дома...

Продолжение душещипательного рассказа, который я написала по мотивам одной реальной истории... — Леночка, открой! Прошу тебя! Мы поговорим! Но говорить было не о чем. Все слова были на этих листках. Все доказательства — в ледяной пустоте внутри нее. Она не открыла. Она села на пол, прислонилась спиной к двери и смотрела в темноту. Она слушала, как мать рыдает за дверью, как звонит телефон, наверное, отец, как голос матери срывается, когда она пытается что-то объяснить. А Лена думала. Она думала о тех днях, когда смотрела из окна на играющих детей...

Лена зажмурилась, прислушиваясь к знакомому, ненавистному звуку — щелчку входной замка. Этот звук был саундтреком ее жизни, финальным аккордом любого дня, железным занавесом, отсекающим ее от внешнего мира. Ей только что исполнилось восемнадцать, но ее жизнь мало чем отличалась от жизни восьмилетней девочки. Она подошла к окну своей комнаты, прижалась лбом к прохладному стеклу. Во дворе, под ее окнами, смеялась компания сверстников. Девушка с розовыми волосами запрокинула голову, и ее смех, чистый и беззаботный, долетел до Лены сквозь двойные рамы...

Эмилия вышла из здания банка с ощущением, что парит над землей. Контракт был подписан. Ее стартап, над которым она билась три года, наконец-то получил многомиллионные инвестиции. В кармане пальтера тихо постукивал о бедро ключ от новой, роскошной квартиры в престижном районе. Она шла по университетскому двору, но не замечала ни приветливой осенней листвы, ни знакомых лиц однокурсников. Ее мысли были там, в будущем, полном блеска, возможностей и безграничного финансового успеха. Именно в этот момент она почти столкнулась со Степаном Георгиевичем...

В городе С. жил один самый обычный человек И... Такой же как и мы с Вами, но вот его мечта... Она была достижима только избранным. Сейчас расскажу! Игорь смотрел на свою старенькую «Ладу», припаркованную у подъезда панельной пятиэтажки, и сжимал кулаки. Каждый вечер, возвращаясь с завода, он проделывал этот ритуал. Он ненавидел это ржавое корыто, этот символ его бедности. Его мечта, сверкающий черный внедорожник, который он видел в журнале, не давала ему покоя. Он был инженером, его ценили, но зарплаты едва хватало на жизнь, ипотеку и скромные радости для жены Ольги и дочки...