Найти в Дзене

Алим Кирюшин. Про магаданского писателя Козлова

Известно, что магаданс­кий писатель Николай Коз­лов очень долго работал над последней своей книгой «Хранить вечно», посвящен­ной жизни и деятельности видного революционера, большевика-ленинца, а впос­ледствии — первого директора Дальстроя Э. П. Берзина, ставшего жертвой ста­линских репрессий. Книга писалась трудно, автор был завален обилием противоре­чивого архивного материа­ла, неоднозначным отноше­нием историков к этому ла­тышскому стрелку, спасше­му революцию от заговора Локкарта. О том, что Н. Козлов пи­шет о Берзине — знали если не все, то многие. Книгу ждали, отрывки из нее пуб­ликовались в газетах, звуча­ли по местному радио... И вдруг мы узнаем: такая же книга о Берзине готовит­ся в Латвии… Это была бомба! Как отреагировал на такую новость автор, мне не известно, но у всех, кто знал Н. Козлова, тут же заработало чувство пат­риотизма местного масшта­ба — надо во что бы ни ста­ло опередить прибалтов! Но как? Каким образом? Не станешь же подгонять авто­ра… Литературное творчес­тв

Алим Кирюшин. ПРО МАГАДАНСКОГО ПИСАТЕЛЯ КОЗЛОВА

Известно, что магаданс­кий писатель Николай Коз­лов очень долго работал над последней своей книгой «Хранить вечно», посвящен­ной жизни и деятельности видного революционера, большевика-ленинца, а впос­ледствии — первого директора Дальстроя Э. П. Берзина, ставшего жертвой ста­линских репрессий. Книга писалась трудно, автор был завален обилием противоре­чивого архивного материа­ла, неоднозначным отноше­нием историков к этому ла­тышскому стрелку, спасше­му революцию от заговора Локкарта. О том, что Н. Козлов пи­шет о Берзине — знали если не все, то многие. Книгу ждали, отрывки из нее пуб­ликовались в газетах, звуча­ли по местному радио...

И вдруг мы узнаем: такая же книга о Берзине готовит­ся в Латвии… Это была бомба! Как отреагировал на такую новость автор, мне не известно, но у всех, кто знал Н. Козлова, тут же заработало чувство пат­риотизма местного масшта­ба — надо во что бы ни ста­ло опередить прибалтов! Но как? Каким образом? Не станешь же подгонять авто­ра… Литературное творчес­тво — дело сугубо индиви­дуальное. Тут уж не помо­жешь ни советом, ни лич­ным участием. Правда, мо­жно было бы создать необ­ходимые условия для норма­льной работы…

В общем, дело дошло до обкома партии. У высокого начальства, надо полагать, и чувство кулика должно «пред очи ясные» для беседы… А надобно за­метить, что писатель этот был, как и всякая творчес­кая личность, человеком не­сколько отрешенным, рассеянным, замкнутым и не очень-то обращавшим внимание на бытовую свою обустроен­ность. В обкоме об этом знали...

Приветствовали его, про­вели в кабинет к первому — П. Я. Афанасьеву, рас­спросили о делах и здоро­вье, поинтересовались как продвигается работа над книгой. Еще раз озаботили слухами о прибалтийском конкуренте. А в итоге:

— Николай Владимиро­вич, может вам что-нибудь надо для ускорения работы над рукописью? Вы только скажите… Мы все для этого сделаем. Все, что нужно, чтобы ваша книга вышла раньше… Что для этого надо, чего не хватает?...

Такое везение не часто бывает… Тут уж писатель Козлов, только пожелай, мог бы иметь все — и но­вую квартиру, и машину, и бесплатную путевку на ка­кую-нибудь творческую да­чу, и...

Но писатель Козлов, по­думав немного, сказал ти­хим голосом, скромно отве­дя глаза:

— У меня проблема с пи­сьменным столом… Мне бы хотелось иметь хороший двухтумбовый стол для ра­боты.

Письменный стол в тесную хрущевку писателя доставили в этот же день…