Фильм Киностудии Горького «Территория привязанности», исследующий границы между антропогенной и природной сферами влияния, в 2025 году получил Премию РГО. Авторы поставили себе задачу исследовать, насколько людям стоит вмешиваться в жизнь зверей и чем это чревато. О том, как создавался фильм, нам рассказали режиссер Настя Тарасова и креативный продюсер Анастасия Рыцина.
Как придумывают кино
На экране люди учат журавлей летать, пестуют медвежат и, сидя в палатке, просматривают данные фотоловушек в поисках «селфи» ирбисов. И на фоне пристального внимания к миру дикой природы полное равнодушие этого мира к нам удивительным образом завораживает. Восхищают люди, которые, посвятив себя работе с животными, при этом делают все, чтобы сами животные об этом не догадывались. Ведь именно от этого зависит, насколько гармоничной будет их дальнейшая жизнь на воле и насколько удастся соблюсти баланс между нашими двумя мирами. При этом особую горькую ноту вносит тема человеческой привязанности, поскольку, ежедневно взаимодействуя с прекрасными представителями фауны, попросту невозможно их не полюбить. И суметь отпустить — пожалуй, высшее проявление этой любви.
— Изначально, когда мы только подбирали идею для фильма, мы рассматривали тему психологии, — вспоминает режиссер Настя Тарасова. — Меня интересовала сфера человеческой привязанности, и, изучая эту тему, я осознала, что мне бы хотелось взглянуть на ситуацию шире. Не ограничиваться вполне понятной каждому привязанностью человека к человеку, а рассмотреть вопрос в контексте разных экосистем. Исследовать, должны ли они быть зависимы друг от друга, привязаны друг к другу. Меня увлекла мысль изучить границы между антропогенной и природными экосистемами. Где человек не имеет права в них вмешиваться, а где это необходимо и как можно это сделать, чтобы не нарушить упомянутые границы.
После того как основной замысел стал очевиден, перед авторами встала следующая задача — выбрать наиболее подходящих героев. Это оказалось непросто — изначально кинематографисты и вовсе подумывали о сериале, но пришлось учитывать возможности бюджета, которого хватило только на полный метр. Из восьми выбранных историй пришлось оставить половину, что сделало проблему выбора еще острее. Конечно, в первую очередь авторы обращали внимание на то, что их поражало и удивляло, но требовалось принять во внимание и другие факторы.
— Естественно, мы брали те истории, которые вдохновляли нас самих — в документальном кино это, наверное, главный фильтр при отборе героев, — улыбается креативный продюсер Анастасия Рыцина. — Но при этом нам важно было показать в фильме масштаб, охватить обширную географию. Я хотела, чтобы мы показали разные регионы России — и Урал, и Дальний Восток, и среднюю полосу России. Это тоже сыграло роль при выборе сюжетов, которые легли в основу нашего фильма. Плюс важно было продемонстрировать разные методы взаимодействия с животными. В частности, люди, которые изучают снежного барса, его, как правило, даже не видят, их контакт происходит через фотоловушки. А «воспитатели» журавлей в буквальном смысле заменяют им родителей — это, можно сказать, ручная работа.
От идеи к воплощению
Выбранные истории режиссеру предстояло объединить в цельный логичный сюжет, благодаря которому фильм смотрится на одном дыхании. Продюсер тем временем решала организационные вопросы и выстраивала логистику экспедиций, чтобы успеть отснять все необходимые эпизоды, действуя максимально продуктивно.
— Надо признать, еще пару десятилетий назад фильм такого уровня нам вряд ли удалось бы сделать, — рассуждает Анастасия Рыцина. — Например, кадры, которые сейчас приходят с фотоловушек, очень высокого качества. Мы спокойно могли вставлять их в ленту, не опасаясь, что разница в картинке вызовет у зрителя внутренний диссонанс. Современные методы монтажа и цветокоррекции тоже сыграли важную роль. И совершенно незаменимыми оказались маленькие камеры, которые, например, позволили нам заснять происходящее в домике медвежат-сирот, куда нас не пускали. Конечно, не все из этих камер к нам в итоге вернулись — некоторые малыши обнаружили и съемку на них остановили.
Снимать сюжет с косолапыми сиротами, которых готовят ко взрослой жизни в питомнике в Тверской области, оказалось задачкой повышенной сложности, поскольку контакты с людьми при их воспитании необходимо ограничить до минимума. Режиссер была вынуждена придумывать, как получить необходимые кадры, при этом не имея возможности подойти к объекту съемки.
— Это было необычно, — признается Настя Тарасова. — Как правило, удается договориться, чтобы человек с камерой вошел даже туда, куда других не допускают. Но в данной ситуации нам пришлось поломать голову, как технически снять то, что снимать нельзя. В итоге мы настроили систему разных камер, некоторые из которых ставили в медвежьем домике, а другие закрепляли на героях. Кроме того, мы три дня проводили мастер-класс по операторской работе для Екатерины Пажетновой, входящей в команду «медвежьих нянь» питомника. Она и сама умеет снимать на хорошем уровне, ведет видеоблог о своих подопечных, но нам было важно получить кадры с определенной композицией, стилистически соответствующей фильму в целом. В результате за три дня мы поставили Екатерине руку, и она успешно справилась с задачей, так что нужные нам кадры мы получили. Поначалу и Надежда Кузнецова из Хинганского заповедника держала нас на расстоянии от журавлей. Но за время, что мы там провели, сотрудники к нам присмотрелись и стали доверять в достаточной степени, чтобы разрешить съемки с близкого расстояния.
При работе в полевых условиях приходится учитывать множество нюансов, которые просто не приходят в голову, когда речь идет о съемках в городе. Например, как накормить команду там, где не существует никаких кафе и кейтеринга, как всех одеть, чтобы в горах ничего не отвлекало от работы. А еще нужно было решить, как там заряжать камеры.
— В экспедиции «По следам снежного барса», конечно, был генератор, — рассказывает Настя Тарасова. — Ученым без него не обойтись — нужно заряжать рации и ноутбуки, они же просматривают материал с фотоловушек, а для этого необходимо электричество. Проблема была в том, что на зарядку не хватало времени. Мы вставали в 6 утра, весь день работали и в 12 ночи, когда весь лагерь спал, перекидывали отснятые материалы и заряжали аккумуляторы. Спать в итоге было некогда, это оказалось тяжеловато.
С учетом обширной географии фильма немало сил потребовала и работа над логистикой, чтобы всюду успеть и застать при этом необходимые для сюжета моменты. Например, в Хинганский заповедник нужно было ехать в тот момент, когда журавли встают на крыло, чтобы показать, как именно проходят их летные уроки.
— Столько командировок и экспедиций в моих прежних проектах не было, — признается Анастасия Рыцина. — Весь процесс работы над фильмом занял полтора года, мы снимали в разные сезоны, и рассчитать все оптимальным образом было непросто. Но в итоге это оказалось очень увлекательным и полезным опытом. К счастью, все прошло, как мы и запланировали, никаких внештатных ситуаций не возникло. А значит, мы как продюсеры со своей задачей справились и дали творческой группе возможность отработать максимально эффективно, не отвлекаясь на бытовые вопросы.
На границе восприятия
Погружаясь в тему и работая в дикой природе, съемочная команда получила возможность воочию увидеть, где соприкасаются миры животных и людей, ощутить это на себе. Порой опыт оказывался неожиданным.
— Кош-Агачский район Алтая, где мы были в экспедиции, — это почти сплошь голые камни, практически никакой растительности, — вспоминает Настя Тарасова. — Кажется, что в такой обстановке ничего живого нет и быть не может, а между тем там обитает огромный спектр животных, причем не только маленьких, но и больших. При этом ты никогда их не увидишь — это очень странное ощущение, когда ты знаешь, что они тут есть, но их тут нет. Нам доводилось наблюдать барсуков и лис, но лишь в той ситуации, когда ветеринары брали у них анализы. То есть до этих животных долго добирались по непролазным зарослям, усыпляли их, чтобы взять кровь, и вот тогда их можно было увидеть. Но для этого приходилось приложить немало усилий. Мы отчетливо ощущали эти границы, которые нарушать, откровенно говоря, и не хотелось. Наши миры очень разные и не должны пересекаться.
Действительно, вмешательство человека в природу почти никогда не идет ей на пользу. В фильме есть эпизод, снятый в одном из заповедников Приморья, когда инспекторы застают браконьеров на месте преступления. Да и все прочие эпизоды тоже тесно связаны с необходимостью исправлять то, что уже наворотили люди. Если бы не массовые вырубки, медвежата не оставались бы сиротами, если бы не преступники, занимающиеся петельной охотой, не пришлось бы поштучно пересчитывать ирбисов на Алтае и спасать погибающего детеныша дальневосточного леопарда в Приморье. В итоге приходится вмешиваться, чтобы как-то исправить положение, но при этом нужно строго дозировать это вмешательство, не допуская привязанности к человеку зверя, которому предстоит вернуться в дикую природу.
— Чем дальше, тем сложнее человечеству развести эти миры, — размышляет Настя Тарасова. — В погоне за индустриализацией мы порой вообще никаких границ не видим. Но этому стоит учиться, об этом стоит думать и говорить.
— Миры человека и животных и их автономность — тема, которая занимает серьезное место в документалистике, — вторит ей Анастасия Рыцина. — Граница миров — это та область, в которой мы ищем вдохновение. И мне кажется, мы будем продолжать размышлять над различными вопросами и искать новые темы в данной области.
При этом сам фильм именно о людях — о тех, кто занимается животными. Авторы фильма наблюдали глазами своих героев за их подопечными, проживали вместе с ними возникающую привязанность и необходимость отпустить. Именно люди, по признанию создателей ленты, стали для них главным открытием в процессе съемок.
— Я просто поражалась, какого масштаба люди у нас есть, — признается Настя Тарасова. — Это настоящие фанаты своего дела, и у них есть чему поучиться. Мне бы хотелось, чтобы о них и об их работе стало как можно более широко известно. В частности, поэтому для нас большое значение имеет Премия РГО. А еще она ценна для нас тем, что фильм наградили люди вне узкого профессионального кинематографического сообщества. Это позволяет надеяться, что мы внесли вклад не только в киноиндустрию, но и в сохранение природного наследия России.
— К тому же это очень важно для продвижения фильма, — отмечает Анастасия Рыцина. — Документальное кино — это не массовая история, его достаточно сложно продвигать. И такого рода награда «подсвечивает» наш фильм, дает ему новую судьбу и нового зрителя. Поэтому мы очень благодарны РГО за этот приз и счастливы получить такую высокую награду. Кроме того, как я говорила, мы хотели показать географию и масштаб, и Премия РГО подтверждает, что нам удалось воплотить эту идею.
Ольга Ладыгина