«Я не хуже других»: внебрачная дочь Глызина, еще вчера отказавшаяся от помощи, теперь теперь заговорила о своих правах на наследство. Тест ДНК подтвердил родство на 99,9%, но как только выключились камеры, сказка закончилась. Расскажем, почему скромная женщина вдруг заговорила языком ультиматумов и за что звездные друзья певца теперь называют её «хищницей»?
Мы сейчас перейдем к главному, а пока подпишитесь, пожалуйста на наш канал.
Казалось, в истории Алексея Глызина и его внебрачной дочери Анны можно ставить красивую, кинематографичную точку. Вся страна видела этот момент: Глызин, как настоящий мужчина, еще до оглашения результатов ДНК, публично пообещал помочь новообретенной дочери с операцией, а зрители в студии утирали слезы умиления. Казалось, вот он — долгожданный хэппи-энд, но как бы не так.
Как только камеры выключились, красивая сказка рассыпалась. Вместо воссоединения родственников между ними, похоже, назревает жесткий конфликт. Анна, которая еще вчера скромно говорила, что ей не нужны деньги, теперь открыто заявляет о своих правах на миллионное имущество артиста. Давайте разбираться, что заставило женщину сменить милость на гнев.
Как Глызин сбежал от дочери сразу после выключения камер
Мы привыкли верить красивой картинке. Еще недавно, в самом начале декабря, в одном из выпусков шоу «Звезды сошлись», Алексей Глызин сидел рядом с Анной и обещал поддержку. Позже в программе «ДНК» тест подтвердил родство на 99,9%. Казалось, теперь, когда все карты раскрыты, семья должна воссоединиться.
Однако, когда Анна и Ксения вновь появились в студии — на этот раз в спецвыпуске «Звезды сошлись: Итоги года» в конце декабря— настроение было совсем другим. Ведущие поинтересовались: как же развивались отношения после тех эфиров и громких обещаний?
«Ожидания не совпали... Хотелось хотя бы, чтобы он вышел на связь», — с горечью призналась Анна.
Женщина надеялась на простой человеческий разговор без свидетелей. Но, по словам её дочери Ксении, сразу после команды «Снято!» Алексей Глызин буквально испарился.
«Не удалось пообщаться, потому что он очень быстро убежал на какие-то съёмки», — рассказывает Ксения.
Ни объятий, ни обмена номерами телефонов, ни приглашения на чай. Артист просто ушел, оставив их в недоумении посреди пустеющей студии.
Такой поворот удивил некоторых коллег артиста. Актер Александр Панкратов-Черный, присутствовавший в студии, не смог скрыть недоумения:
«Так нет, Лёша же на передаче на той я видел, он же сказал, что он будет помогать... Ну это странно. Может быть, обида, что столько лет молчали?»
Прочитал сообщение внучки и решил промолчать
Внучка артиста, Ксения, оказалась настойчивой женщиной. Она не стала ждать у моря погоды и через третьих лиц раздобыла личный номер дедушки. Ксения написала ему большое, искреннее, полное надежды сообщение.
«Я написала о том, что мы встретились на программе, что хотелось бы пообщаться. Мне хотелось бы обрести дедушку, потому что бабушки и дедушки — это что-то особенное», — делится Ксения.
В ответ пришла только звенящая тишина и полное равнодушие. Именно это молчание, этот осознанный выбор не ответить на письмо родного человека, судя по всему, и стало точкой невозврата — той самой чертой, после которой что-то внутри ломается окончательно и бесповоротно.
Живут в нужде и рассчитывают на помощь звезды
Чтобы понять дальнейшие действия Анны, нужно вспомнить, в каких условиях она живет. Здесь нет места звездным райдерам и роскоши. Анна живет в обычной съемной квартире в спальном районе Москвы. Последствия анорексии и травм привели к тому, что в свои 46 лет она передвигается с трудом, опираясь на ходунки. Она ждет сложную операцию по государственной квоте, надеясь, что это вернет ее к нормальной жизни.
Вся нагрузка по содержанию семьи лежит на плечах молодой Ксении. Внучка Глызина работает мастером маникюра, принимая клиентов прямо на дому, чтобы быть рядом с мамой. Для них помощь знаменитого отца и деда — это не каприз и не желание купить брендовую сумочку. Это вопрос выживания и здоровья.
От скромности до ультиматума: хроника одного превращения
Самое захватывающее и одновременно пугающее в этой истории — метаморфоза самой Анны. На наших глазах произошла трансформация, спровоцированная обидой.
Еще вчера она, словно мантру, твердила: «Я хочу просто посмотреть ему в глаза. Мне ничего не нужно», — и всячески открещивалась от любых разговоров о деньгах, боясь показаться навязчивой.
Даже когда Глызин сам, по доброй воле, предложил оплатить реабилитацию, Анна приняла это с робкой благодарностью, как жест доброй воли, а не как должное. Но стоило артисту уйти в глухой игнор, как от былой скромности не осталось и следа.
Теперь в голосе Анны звучит не надежда, а холодный металл. Место робких просьб заняли жесткие ультиматумы — женщина поняла, что «по-хорошему» уже не получится.
«Если обратной связи не будет и помощи тоже, ну а как быть? Обратиться в суд, чтобы официально быть», — заявила она.
Теперь речь идет не о встрече в кафе, а об установлении отцовства через суд. И Анна прекрасно подготовилась юридически. Она знает, что как инвалид имеет право на обязательную долю в наследстве, независимо от завещания.
«Я не претендую... Но давайте так, с юридической точки зрения, даже если я не претендую, я имею право на 30%», — отрезала дочь певца.
На вопрос, считает ли она это справедливым по отношению к официальной семье артиста, Анна ответила без колебаний:
«Я считаю, да, это справедливо. Я не хуже его детей. Я такой же ребёнок».
Такая резкая позиция вызвала бурю негодования в студии. Некоторые гости, включая ведущую Леру Кудрявцеву, намекнули на ответственность женщин, которые встречаются с известными артистами, а потом, спустя годы, предъявляют претензии. Мол, знала, на что шла.
Но у Анны нашелся козырь в рукаве. Она пресекла разговоры о том, что её мама была просто очередной фанаткой, охотившейся за звездой.
«Он не был знаменитым. Они с ним познакомились в парке у Мытищ. Это был семьдесят четвёртый год. Какой он был знаменитым в семьдесят четвёртом?».
Этим фактом она подчеркнула: это была история любви молодых людей, а не интрижка звезды и поклонницы. И именно поэтому ей так больно от нынешнего равнодушия отца.
Такая перемена настроения произвела в студии эффект разорвавшейся бомбы. Если на первой программе Анну жалели как «бедную родственницу», то теперь звездные гости не стеснялись в выражениях.
Композитор Виктор Чайка, был категоричен:
«Я сейчас в шоке. Вы выглядите сейчас просто хищницей. Вы говорите: "А дай мне моё!"... Мое сердце, которое любит детей, не на вашей стороне».
Иллюзионист Сергей Сафронов выдвинул версию, которая многим показалась правдоподобной. Он предположил, что Анну «накрутили» доброхоты — соседи или ушлые юристы, объяснив, что глупо упускать такой куш при живом отце-миллионере.
Гости пытались донести до женщины простую мысль: суды и требования денег окончательно уничтожат любой шанс на человеческие отношения.
«Он тогда точно не будет общаться уже по-человечески... Наверное, по-другому надо», — мягко, но настойчиво заметила Наталья Сенчукова.
Однако на защиту женщины неожиданно встала Маша Распутина. Певица призвала артистов-мужчин к ответственности за бурную молодость:
«В душу, конечно, заглянуть Алексею нам не удастся... Но где-то ты оставил своё семя. Нельзя уже отрекаться от этого. Можно игнорировать девушек, бывших жен, но детей как-то надо, это же твоё, твоё семя».
Глухая оборона Глызина
К концу эфира стало очевидно, что семья раскололась даже в своих желаниях. Внучка Глызина, Ксения, всё еще пытается сохранить худой мир и надеется на чудо.
«Я хочу с ним только общаться, возможно, видеться, — сказала девушка. — Если же он мне ответит на мою эсэмэску после этой программы, скажет: "Нет, я не хочу с тобой общаться", всё, мы закрываем эту тему».
Но у её мамы, Анны, терпение лопнуло. Её финальные слова прозвучали как последнее предупреждение артисту:
«Хочу пообщаться, и он на всю страну заявлял, что он готов мне помочь... Если обратной связи не будет и помощи тоже, ну а как быть? Я намерена пойти в суд».
Сам Алексей тем временем ушел в глухую оборону. В 70 лет, когда быт налажен, а завещание расписано, появление наследницы, требующей треть имущества — это шок. Похоже, певец испугался за благополучие официальной семьи, и его благородный порыв помочь обернулся настоящим юридическим кошмаром.
История, которая начиналась как мелодрама, превращается в судебную войну. Кто здесь прав? Глызин, выбравший молчание ради спокойствия своей семьи? Ксения, готовая принять любой ответ деда? Или Анна, решившая, что 46 лет забвения стоят 30% наследства? Пишите в комментариях, на чьей вы стороне.
Ставьте лайк и подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить интересное.
Вся история появления внебрачной дочери Алексея Глызина: