Стою у калитки с банкой малинового варенья, а на участке вдоль забора красуется новенький сарай из свежих досок. Откуда он взялся?
Валентин, это что еще за постройка? - спрашиваю у зятя, который как раз копается в грядках.
Он вздрагивает, откладывает лопату и виноватым жестом снимает кепку.
Курятник, который всё изменил
Ольга Михайловна, я собирался сказать. Курятник решил сделать. Для свежих яиц, понимаете? Машеньке с внучкой полезно будет.
Сжимаю губы. Вот так всегда - сначала строят, потом спрашивают. А ведь дача наша с Петровичем, мы тридцать лет эту землю обустраивали, каждый куст самодельный подарок сажали.
А посоветоваться слабо было? - ставлю банку на скамейку. - Может, у нас планы другие на этот угол?
Валентин мнется, переминается с ноги на ногу.
Простите. Просто Маша очень хотела домашних яиц. Я быстро, за неделю управлюсь.
Тут как раз дочь моя Маша выбегает из дома с ведром рассады.
Мам, не злись. Валя старается, хочет помочь. Ты же знаешь, какие в магазинах яйца.
Вот и всё. Дочь сразу на его сторону встала. А меня даже в известность не поставили. Киваю молча и ухожу на грядки, хотя внутри всё кипит.
С зятем у нас отношения всегда были непростые. Появился он в Машиной жизни шесть лет назад - обаятельный, весёлый, работящий. Поначалу казалось, что пара идеальная. Свадьба, рождение внучки Сонечки, переезд в новую квартиру с видом на парк.
Но со временем стала замечать странности. Валентин почему-то каждые выходные на нашу дачу приезжал. Сначала радовалась - ощутимый, семью ценит, хочет быть ближе к родственникам. Мы с Петровичем не против гостей. Но потом это тяготить начало. Каждую субботу к нам - я готовлю, стираю за всеми, убираю. А он то забор чинит без спроса, то дорожку новую там протаптывает, где я цветник планировала.
«Ольга Михайловна, я же помогаю», - говорил он, когда я мягко намекала, что неплохо бы советоваться. - Вам с Петром Семёновичем тяжело всё самим делать.
Но мы и не просили. Нам хорошо было вдвоём на этой земле. А теперь вот ещё курятник.
Через три дня конструкция готова. Обхожу её вокруг - добротно сколочено, крыша рубероидом покрыта, даже окошко прорезано. Только вот курам там тесновато было бы.
Когда кур привезёшь? - спрашиваю у Валентина за ужином.
Он давится компотом.
Скоро. На днях. Мне ещё внутри доделать надо.
Да какие там доделки в курятнике? - удивляется мой Петрович. - Насест да поилка, больше ничего не надо.
Ну, я хочу, как следует, - бормочет зять и быстро уходит на веранду.
Маша провожает его взглядом и вздыхает.
Он очень устал. На работе аврал, по ночам почти не спит.
Я не говорю ничего, но внутри всё тревожится — что-то с ним не так в последние дни. Стал каким-то странным: весь на взводе, нервничает, не находит себе места. Всё время глаз не сводит с телефона, а если кто звонит — сразу тут же за калитку, чтобы поговорить. И, главное, в курятник никого пускать не разрешает — строго-настрого запретил.
Как-то утром решаю покормить будущих несушек - авось уже привёз. Подхожу к двери, а она заперта на замок. На курятнике. Кому там воровать-то?
Валя, открой, я корма насыплю! - кричу.
Он выскакивает из дома так быстро, будто за ним гнались.
Не надо, Ольга Михайловна, сейчас кур нет. Как только появятся — сам привезу.
И взгляд такой испуганный, будто я застала его за чем-то постыдным. Тут уж окончательно заподозрила неладное. Что он там прячет? Начинаются бессонные ночи, прокручиваю в голове разные версии. Может, выпивает тайком? Или связался с чем-то незаконным?
Вспоминаю случай соседки Людмилы, у которой зять оказался замешан в какой-то непонятной истории с перепродажей техники. Кончилось всё судом и разводом. Неужели и у нас так?
Однажды вечером не выдерживаю и звоню старшему сыну Вадиму, который в городе живёт.
Вадик, съезди к Машке, поговори с Валентином. Что-то он странно себя ведёт.
Мам, у тебя мания преследования развивается на пенсии, - отмахивается сын. - Валька нормальный мужик, просто устаёт.
Но я-то вижу. Вижу, как он ночами сидит в том проклятом курятнике. Просыпаюсь в три часа, смотрю в окно, а там свет горит. Что он там делает?
Неделю наблюдаю, собираюсь с духом. финал: решаюсь. В субботу Валентин с Машей уезжают за внучкой в детский развивающий центр. Петрович дремлет после обеда на диване. Я накидываю кофту и иду к курятнику.
Замок хлипкий, обычная щеколда. Знаю, что делаю неправильно, что вторгаюсь в чужое пространство. Но материнское беспокойство за дочь сильнее.
Дверь поддаётся легко. Шагаю внутрь и замираю.
Никаких кур. Зато вдоль стен стоят верстак, стеллажи с инструментами, аккуратно разложенными по полочкам. На верстаке недоделанная детская кроватка из светлого дерева, отшлифованная до блеска. Рядом чертежи, карандаши, банки с лаком. В углу готовый журнальный столик с резными ножками, явно на продажу. А на стене распечатки заказов с указанием сроков и сумм.
Мастерская. Обычная столярная мастерская. Но почему такая тайна?
Стою, пытаюсь сложить картинку воедино, когда слышу голоса. Валентин и Маша вернулись раньше. Едва успеваю выскользнуть и притвориться, что полю грядки неподалёку.
Но вечером, когда ложусь спать, сна нет. Ворочаюсь, думаю, и вдруг меня осеняет. Мастерская. Заказы. Странное поведение. Постоянные приезды на дачу. А ведь Маша на днях жаловалась, что у них зарплату задержали на месяц.
Хватаю телефон и набираю номер дочери, не глядя на время. Далеко за полночь уже.
Машенька, мы должны поговорить. Немедленно. О Валентине.
Мам, ты что? Два часа ночи!
Он работает в курятнике. Делает мебель. У него мастерская там. Маш, он работу потерял, да?
В трубке повисает тишина. Потом слышу всхлип.
Откуда ты знаешь?
Утром собираемся на кухне втроём. Валентин сидит, уткнувшись в чашку, Маша держит его за руку, а я молча жду объяснений.
Четыре месяца назад нас сократили, - начинает он, не поднимая глаз. - Всё отделение закрыли. Я сразу начал искать новое место, но везде отказывают. А тут ещё Машина декретная подходила к концу, мы рассчитывали на два дохода... Я не мог ей сказать. Она столько радовалась выходу на работу, мечтала о поездке на море с Сонечкой. Как я мог признаться, что безработный?
Валь, но почему ты молчал? - Маша гладит его по руке, в глазах стоят слёзы. - Мы же семья.
Боялся, что разлюбишь. Что родители твои скажут, мол, не смог семью прокормить. Стыдно было ужасно. А тут вспомнил, что раньше в техникуме столярное дело изучал, нравилось мне. Начал потихоньку брать заказы через интернет. Сначала табуретку одну сделал на балконе, но соседи жаловаться стали. Вот и придумал про курятник, чтобы здесь работать по выходным. В общем, неплохо, зарплата даже выше прежней. Но всё боялся сказать, вдруг не поймёте, вдруг осудите.
Смотрю на зятя, и что-то в груди сжимается. Этот взрослый мужчина так боялся осуждения, что месяцами врал близким. Прятался в сарае, придумывал небылицы про кур. А ведь мы могли помочь, поддержать.
Валя, - кладу руку на стол между нами, - покажи, что ты там делаешь.
Он удивлённо поднимает глаза.
Правда хотите посмотреть?
Конечно. Если ты превратил наш участок в мастерскую, я хочу видеть результат.
Идём втроём к курятнику. Валентин распахивает дверь, и я вижу то, что пропустила ночью в спешке - ещё один столик, комод с выдвижными ящиками, полку для книг. Всё сделано добротно, с душой.
Ого, - Петрович, который присоединился к нам, присвистывает. - Да ты мастер, зять! А я на днях как раз думал новую скамейку к беседке заказать. Сделаешь?
Валентин растерянно кивает.
Конечно. Только вы правда не против, что я тут развёл?
Против того, что ты врал, - строго говорю я. - А насчёт мастерской делай. Только мы теперь компаньоны. Маша будет заказы принимать и записывать, я буду кормить работягу, а Петрович может помогать с заготовками. Справитесь?
Маша смеётся сквозь слёзы.
Мам, ты серьёзно?
Совершенно. У нас теперь семейное дело. Только никаких секретов больше, договорились?
В тот день долго сидим на веранде, пьём чай с пирогами и строим планы. Валентин рассказывает о заказах, показывает эскизы, а Петрович даёт советы по работе с деревом. В молодости он тоже увлекался столяркой.
К вечеру уже понятно: курятник так и останется мастерской, а на участке зарождается настоящая семейная история. Маша решает уйти в свободный график на работе и заняться продвижением мужниного дела в интернете. Петрович уже прикидывает, как расширить помещение к следующему сезону.
А я думаю о том, как часто мы сами создаём проблемы, боясь показаться слабыми. Прячемся за вымышленными курятниками, выдумываем небылицы, отдаляемся от тех, кто мог бы помочь. Ведь настоящая семья — это и радостные праздники, и трудные моменты.
Валентин больше не прячется. Он приезжает на дачу, работает открыто, советуется с нами по поводу заказов. Через полгода его мебель становится настолько популярной, что приходится нанимать помощника. А бывший курятник превращается в маленькое производство с душой, где каждая вещь делается с любовью и заботой.
А вы сталкивались с ситуацией, когда близкие скрывали от вас важное из страха осуждения? Расскажите — ваша история может помочь другим не повторить подобных ошибок.
Подписывайтесь, если вдохновился историей – впереди ещё больше настоящего добра!🐾
Рекомендуем ознакомиться с интересными материалами на канале:
До встречи в новых рассказах!