Как известно, для обоснования своих претензий на венесуэльскую нефть – а названная в честь итальянского города на воде страна обладает самыми большими разведанными запасами чёрной земной крови – американцы, среди которых особенно усердствовал жаждущий экспансии в Латинской Америке госсекретарь-кубинец Марко Рубио, придумали некий государственный венесуэльский наркокартель, который якобы управляется целым президентом страны Николасом Мадуро, а также возит всякую дрянь в Штаты, после чего смеётся так неприятно, когда наркотиками травятся американские дети, старики и инвалиды. Ни тот факт, что у американской границы и зачастую в странах, управляемых вполне лояльными Вашингтону политиками, цветут и пахнут вполне реальные наркокартели, которые без особых ухищрений и тайн действительно возят в Штаты дурь, ни то, что регулярно уничтожавшиеся американцами «лодки наркоторговцев» подозрительно напоминали обычные рыболовные суда (технология доставки наркотиков давно известна и на это не похожа), ни капли не смущали вашингтонских функционеров и повторявших за ними журналистов.
К концу декабря ситуация приняла облик морской блокады (которая вообще-то является полноценным casus belliи беспределом по всем нормам так называемого международного права) с периодическими арестами случайных танкеров – иногда пустых. В ответ на это танкеры стали вооружаться, что вроде бы рисует тревожную перспективу мексиканских дуэлей на воде, но на деле никого особо не тревожит.
Пропустим очевидные моменты вроде того, что Штатам очень нужна нефть (нужна всегда, но сейчас, на фоне растущего потребления энергии дата-центрами «Амазон», «Гугл» и «Оракл», – особенно) и что остальные большие игроки на рынке либо настроены к Америке враждебно, либо слишком самостоятельны, чтобы продавать топливо себе в убыток, – оставим большой прессе занятие в очередной раз охать и ахать, возмущаясь западному лицемерию. То, на что стоит обратить внимание – на видимое непонимание американцами степени устойчивости венесуэльского государства, а также на сплетение в Венесуэле враждебных Америке интересов. С первым всё ясно лишь на первый взгляд: «нелепый усач, то сыпящий угрозами, то плачущий в прямом эфире», и всё – с качеством картинки из 2006 года, кажется хрупким и полым, но от нескольких «последних предупреждений», сделанных, как это обычно бывает у Трампа, публично, тот отмахнулся, а в ответ на учащение нарушений венесуэльского неба американцами объявил о развёртывании местного ополчения, что заставило Пентагон вернуться к прежнему темпу нарушений. Само собой, реальную силу венесуэльской армии, бюрократии и общественной поддержки власти покажет лишь полноценная война, но к этой войне не стремится даже сам Трамп, несмотря на всю извергаемую им и его госсекретарём воинственность: не из-за миролюбия и описанного пресс-секретарём Кэролайн Левитт желания попасть в рай, а из-за неспособности Штатов потянуть полноценное вторжение.
Идеальным вариантом для них было бы снести Мадуро лёгкими дуновениями развёртываний войск у границ и случайных рейдов в венесуэльском небе, дабы потом посадить на место усатого наследника Уго Чавеса сумасшедшую Марию Мачадо, которая после получения Нобелевской премии мира подлизалась к Дональду и теперь требует от него вбомбить её родину в каменный век. Но стержень режима Мадуро обеспечивают в том числе китайские и российские деньги, вложенные в венесуэльскую нефтедобычу. То, насколько Николас важен для Китая, можно прикинуть по нужности венесуэльской нефти Трампу: китайцы тоже строят дата-центры, тоже разрабатывают ИИ-монстров, но у них, в отличие от США, есть ещё и промышленность, постоянно требующая энергии, – потому-то Китай и покупает под 80% венесуэльской нефти, оставляя имеющимся в тройке экспортёров кубинцам и американцам считанные проценты. Для нас же Венесуэла представляет ценность как плацдарм в Карибском море, как место развития множества наших нефтедобывающих и нефтеперерабатывающих проектов, как точка приложения ряда теневых технологий, особенно прокачанных после вызванных началом СВО санкций и попыток изолировать.
Чем дальше заходит дело, тем сильнее в западной прессе идёт разгон теории, согласно которой Вашингтон ведёт с В.В. Путиным торг в формате «Мадуро в обмен на Зеленского».
Даже если допустить, что с американцами можно вести честный торг и что-то менять на что-то без опаски обмана, вариант выглядит странным. Вашингтон – не единственный акционер украинского проекта (Европа, Британия и всяческие Турции с Катарами тоже имеют свой интерес и свою долю), и даже Трампу со всеми его речами о ненужности и вредности трат на Киев очевидна выгода, которую получает Запад, сохраняя у российских границ недобитого врага. Спешка с украинским торгом вызвана стремительным удешевлением находящегося в руках у Дональда актива, и с каждым днём предлагаемые Москвой условия становятся всё хуже.
Самой громкой новостью с украинского направления за последнюю неделю года стала вовсе не та, на которую стоило обращать внимание. Все только и делали, что обсуждали, как якобы на запорожском фронте погиб клоун-неонацист с еврейской кровью, германским паспортом, речами про «освобождение» России и толпой таких же ничтожеств за спиной – очевидно, что человек-медиаактив держался от фронта как можно дальше (там же убить могут), а шлёпнули его какие-нибудь местные бандюки, для которых этот «Белый Царь» (таким прозвищем он отмечался в твиттер-баталиях и телеграм-сражениях) был конкурентом за место под солнцем государственности «Квартала 95». Между тем внимание следовало бы обратить на совокупность двух факторов. Первый состоит в том, что в четверг-пятницу 25–26 декабря укры предприняли мощную атаку на взятый нами Купянск. Для них это было делом принципа: об освобождении города докладывали Путину, сам по себе город стал опорной точкой наших потерь осенью 2022-го, а кошмарные видео из захваченного врагом Купянска напоминали ролики джихадистских расправ в Сирии. Поэтому и накат был серьёзный: весь день 26 декабря телеграм-военкоры и твиттер-аналитики уже рассуждали о потере Купянска как о свершившемся факте, требовали наказать лампасов и покарать новиопов. К вечеру 27-го числа, однако, стало понятно, что оперативный успех, достигнутый врагом, удалось купировать и что город остался за нашей армией – это было отражено в сводке Минобороны, которое, как известно, не бежит впереди паровоза и предпочитает отражать ситуацию наверняка. Вторым фактором стало то, что вечером же 27 декабря, выслушивая доклад Генштаба о взятии Димитрова и Гуляйполя, Путин заявил, что «наша заинтересованность в выводе украинских воинских формирований с занимаемых ими пока территорий фактически сводится к нулю» на фоне темпов наступления российской армии. Иными словами, козырь в виде присутствия ВСУ на оставшейся территории Донбасса потерял ценность, и теперь в поисках потенциальных уступок, на которые готов пойти Киев, ему придётся отходить назад. Впрочем, хорошо знакомый нам юго-западный сосед всё ещё склонен вертеться и хитрить: разговоры о вынесении вопроса территориальных и иных уступок на референдум, обещания провести выборы президента сразу после прекращения огня, редактирование чужих мирных предложений и всё ещё не надоевшие украинской публике обещания скорого супероружия – проявления той самой змеиной вертлявости этого привязанного к сковородке ужа.
Поведение змеи свойственно не только Киеву, но и Вашингтону – не зря методику удушения Венесуэлы называют «стратегией анаконды» по аналогии с неимоверно успешной методикой удушения «Талибана» во время американского вторжения в Афганистан. Но год Змеи закончился, и поведение хладнокровной рептилии теряет актуальность – настало время скоростного давления, бесцеремонной дерзости и нахрапистой силы.
Илья Титов