– Марин, ну ты же понимаешь, это чистая формальность. Просто штамп в бумажке, вкладыш. Никто же не претендует на твои метры, боже упаси. Маме просто нужно прикрепиться к нашей поликлинике, у нее сердце шалит в последнее время, а с областной пропиской ее гоняют по кабинетам, как девочку.
Виктор стоял у окна, нервно теребя край шторы. Он всегда начинал трогать вещи, когда чувствовал себя неуверенно – поправлял салфетки, крутил пуговицу на рубашке или, как сейчас, мучил бедную тюлевую занавеску. Марина вздохнула и отложила книгу. Разговор этот назревал давно, она чувствовала его приближение, как чувствуют грозу по ноющим суставам.
– Витя, временная регистрация – это не просто бумажка, – спокойно, стараясь не повышать голос, ответила она. – Это право проживания. По закону, если человек зарегистрирован, пусть и временно, он имеет полное право находиться в квартире круглосуточно на протяжении всего срока действия этой регистрации. Ты это понимаешь?
– Да мама и так у нас может находиться! – всплеснул руками муж. – Она же мать! Неужели ты думаешь, что если мы ей сделаем регистрацию на год, она тут же оккупирует диван и начнет качать права? Ну что за паранойя, Марин? Это же Анна Сергеевна, божий одуванчик. Она продала свой домик в деревне, деньги положила на счет, чтобы нам не мешать, хочет купить себе тут однушку попозже. А пока ищет варианты, ей нужно где-то числиться. Ну нельзя же человеку бомжом быть при живом сыне!
Марина встала и прошла на кухню, чтобы налить себе воды. Руки слегка дрожали. История с продажей дома в деревне звучала правдоподобно, но что-то в ней царапало. Анна Сергеевна, свекровь, была женщиной властной, хитрой и, мягко говоря, прижимистой. Образ «божьего одуванчика» вязался с ней так же, как балетная пачка с бульдозером.
Квартира, в которой они жили, принадлежала Марине. Она купила её за три года до брака, работая на двух работах и отказывая себе во всем. Ипотеку закрыла досрочно, спасибо родителям, которые помогли с первым взносом. Виктор пришел к ней, по сути, с одним чемоданом и старенькой машиной. Он был хорошим мужем – заботливым, рукастым, неконфликтным, но когда дело касалось его мамы, у него отключалось критическое мышление.
– Витя, давай рассуждать логически, – Марина вернулась в комнату. – Анна Сергеевна продала дом месяц назад. Так?
– Ну да.
– Деньги у неё на руках. Почему она не снимет квартиру на время поиска? Или почему не купит сразу? Рынок сейчас стоит, предложений море.
– Она боится продешевить или купить кота в мешке. Ей нужно время, чтобы осмотреться, выбрать район. А деньги на вкладе, проценты капают. Зачем тратиться на съем, если есть мы? Мы же семья! – Виктор подошел и попытался обнять жену, но Марина мягко отстранилась. – Мариш, ну пожалуйста. Ну мне стыдно перед матерью. Она звонит, плачет, говорит, что чувствует себя бездомной собакой. Говорит: «Сын в тепле, а мать с чемоданами по вокзалам скитается».
– По каким вокзалам? Она сейчас живет у своей сестры в пригороде.
– Там тесно, у тети Любы внуки, шум, гам. Маме покой нужен. В общем, она приезжает завтра. Поживет недельку, а там и в МФЦ сходим, оформим временную. Я уже пообещал.
Марина замерла.
– Ты что сделал?
– Пообещал. Ну не мог я отказать! Мариш, не начинай, а? Это всего лишь на полгода. Или на год. Как квартиру купит, так сразу и выпишется. Я тебя умоляю, не делай из мухи слона.
На следующий день Анна Сергеевна появилась на пороге. Выглядела она вовсе не как измученная скитаниями пенсионерка. На ней было добротное шерстяное пальто, явно не дешевое, новая кожаная сумка, а пахло от неё дорогими духами, которые Марина сама себе позволяла покупать только с премии.
– Ох, деточки мои, пустите обогреться! – театрально воскликнула свекровь, переступая порог. – Устала, сил нет, электричка – это же душегубка. Мариночка, ты похудела что ли? Или бледная такая от злости? Шучу, шучу.
Анна Сергеевна по-хозяйски прошла в гостиную, огляделась.
– Ну, чистенько. Хотя шторы я бы поменяла, мрачноваты. И диван этот... Витенька, тебе удобно на нем? Спина не болит?
– Мам, всё отлично, – Виктор суетился вокруг неё с чемоданами. – Чай будешь? Или сразу кушать?
– Сначала руки помыть. Где у вас тут полотенце для гостей? Или мне общим вытираться?
Вечер прошел в напряжении. Свекровь без умолку рассказывала, как тяжело ей далась продажа дома, как её обманывали риелторы, как она буквально вырвала свои кровные из лап мошенников.
– Представляете, – вещала она, намазывая масло на бутерброд толстым слоем, – говорят мне: «Подпишите здесь». А я читаю, там комиссия скрытая! Я им устроила! В общем, продала удачно. Теперь вот деньги лежат, ждут своего часа. А я пока у вас перекантуюсь. Витя сказал, завтра пойдем прописываться?
– Регистрироваться, Анна Сергеевна. Это называется регистрация по месту пребывания, – сухо поправила Марина.
– Ой, да какая разница! Главное, чтобы бумажка была. А то мне к кардиологу надо, а без прописки только платно. А у меня каждая копейка на счету, на квартирку новую. Вы же не хотите, чтобы мать инфаркт хватил?
Марина молчала. Ей очень не нравился этот напор. Но Виктор смотрел на неё такими умоляющими глазами, что она решила отложить скандал. В конце концов, можно потянуть время. Сказать, что на работе завал, что запись в МФЦ только через две недели.
Начались «веселые» будни. Анна Сергеевна была везде. Она переставляла баночки в ванной, потому что «так удобнее». Она критиковала еду Марины: «Суп жидковат, Витеньке нужно погуще». Она громко разговаривала по телефону в шесть утра, обсуждая с подругами свои болячки и цены на гречку.
Но самое странное происходило, когда Марина случайно возвращалась домой раньше времени или, наоборот, задерживалась утром. Анна Сергеевна вела какие-то странные переговоры по телефону. Говорила она шепотом, закрывшись в комнате, но обрывки фраз долетали до коридора.
«Да, район хороший...», «Нет, студентам не сдам, они всё загадят...», «Цена фиксированная, плюс счетчики...».
Марина сначала думала, что свекровь обсуждает покупку своей будущей квартиры. Но интонации были не покупателя, а скорее продавца. Или арендодателя.
– Анна Сергеевна, вы уже присмотрели варианты? – спросила Марина однажды за ужином.
– Ой, Мариночка, всё такое дорогое, такое убогое! – картинно вздохнула свекровь. – Смотрела сегодня две двушки – страх божий. Ремонт нужен, окна гнилые. А просят как за дворец. Буду искать дальше. Не торопите вы меня, дайте старушке выбрать угол для дожития.
В субботу Виктор затеял генеральную уборку. Он попросил маму разобрать свои сумки, которые до сих пор громоздились в углу прихожей, создавая ощущение вокзала.
– Да-да, сынок, сейчас, только сериал досмотрю, – отмахнулась Анна Сергеевна.
Марина, проходя мимо кучи вещей, задела ногой один из пакетов свекрови. Тот, плохо завязанный, опрокинулся, и из него посыпались бумаги: старые квитанции, какие-то выписки, рецепты и толстая синяя папка.
– Ой, простите, – машинально сказала Марина и присела, чтобы собрать рассыпавшееся.
Анна Сергеевна в этот момент была на кухне, гремела чайником. Марина начала складывать бумаги обратно. Взгляд её упал на верхний лист, торчащий из синей папки. Это был договор купли-продажи. Свежий, датированный прошлым месяцем.
«Ну вот, документы на проданный дом», – подумала Марина. Но профессиональная привычка (она работала бухгалтером) заставила её вчитаться в строки.
Объект недвижимости: Квартира.
Адрес: г. [Их город], улица Ленина, дом 45, кв. 12.
Покупатель: Смирнова Анна Сергеевна.
Марина замерла. Улица Ленина была в центре. Это был элитный район. Дом 45 – новостройка бизнес-класса.
Марина быстро перевернула страницу. Сумма сделки... Впечатляющая. Никакой «домик в деревне» столько стоить не мог. Значит, были накопления. Но главное не это. Главное – дата. Квартира была куплена месяц назад. То есть, Анна Сергеевна уже была собственницей жилья в этом городе.
Марина дрожащими руками открыла папку шире. Там лежал еще один документ – совсем свежий, недельной давности. Договор найма жилого помещения.
Наймодатель: Смирнова А.С.
Наниматель: гр. Петров И.И.
Сумма ежемесячной оплаты: 45 000 рублей.
Пазл сложился мгновенно. Свекровь купила шикарную квартиру в центре. Но жить в ней не стала. Она сдала её за солидные деньги, чтобы получать пассивный доход. А сама приехала к сыну, прикидываясь бездомной сироткой, чтобы жить на всем готовом, экономить на коммуналке и продуктах, да еще и требовала регистрацию в квартире Марины, чтобы, видимо, получать какие-то льготы или просто иметь запасной аэродром.
– Что ты там копаешься? – раздался резкий голос над головой.
Марина вздрогнула и подняла глаза. Анна Сергеевна стояла в дверях, и лицо её было перекошено от злости. Исчезла маска доброй тетушки, перед Мариной стояла хищница, которую поймали за руку.
– Я просто собирала то, что упало, – Марина медленно поднялась, держа папку в руках.
– А ну отдай! Не твое – не трогай! Ишь, привычку взяли по чужим вещам лазить! Воспитание хромает!
На шум выбежал Виктор.
– Что случилось? Мам, Марин, вы чего кричите?
– Твоя жена роется в моих личных документах! – визжала Анна Сергеевна, пытаясь выхватить папку.
Но Марина крепко прижала документы к груди и отступила на шаг.
– Витя, посмотри сюда, – ледяным тоном сказала она. – Нам всем будет очень интересно.
– Что там? – Виктор растерянно переводил взгляд с матери на жену.
– Отдай, дрянь! – свекровь кинулась на Марину, но Виктор инстинктивно перегородил ей путь.
– Мама, стоп! Марина, покажи.
Марина открыла папку и протянула мужу договор купли-продажи.
– Читай, Витя. Громко читай. Адрес и дату.
Виктор взял лист. Пробежал глазами. Его брови поползли вверх, рот приоткрылся.
– Улица Ленина, 45... Мам, это же... это же в центре? Это новый дом?
Анна Сергеевна затихла. Она поняла, что отпираться бессмысленно. Она оправила кофту, вздернула подбородок и села на пуфик, скрестив руки на груди.
– Ну и что? – вызывающе спросила она. – Да, купила. Да, в центре. Я всю жизнь в дыре прожила, имею я право на старости лет пожить как человек? Или я должна была перед вами отчитываться за каждую копейку?
– Мам, подожди, – Виктор выглядел так, словно его ударили пыльным мешком. – Ты сказала, что продала дом и ищешь варианты. Сказала, что тебе негде жить. А сама... купила квартиру месяц назад?
– Купила! – огрызнулась она. – Но там ремонт нужен был! А потом... потом подвернулся вариант сдать. Деньги лишними не бывают, Витенька. Пенсия у меня копеечная. А ты помогаешь мало. Вот я и решила: сдам пока, подкоплю деньжат, а сама у вас поживу. Вы же родные люди, места много, двушка у вас просторная. Что я вас, объела бы?
– А регистрация? – тихо спросила Марина, доставая второй документ – договор аренды. – Зачем вам нужна была временная регистрация у нас, если у вас есть своя собственность в этом же городе? Вы могли прописаться у себя.
Анна Сергеевна фыркнула:
– Умная какая нашлась. Если я пропишусь там, то коммуналка вырастет. А так – квартира числится пустой, никто не прописан, счетчики по минимуму, а жильцы платят. А у вас я бы льготу оформила как ветеран труда, если бы к вашему району прикрепилась. Вы молодые, вы работаете, вам не понять, как старикам выживать приходится!
Марина смотрела на мужа. Виктор стоял красный, как рак. Ему было стыдно. Стыдно за ложь матери, за свою наивность, за то, как он давил на жену эти дни.
– Мама, – голос Виктора дрожал. – Ты сдаешь квартиру за сорок пять тысяч. Живешь у нас, ешь наши продукты, мы тебе лекарства покупаем, я тебе на такси даю... А ты... Ты врала мне в глаза?
– Не врала, а не договаривала! – парировала Анна Сергеевна. – И вообще, я мать! Я тебя родила! Ты мне по гроб жизни обязан! А ты стоишь тут и считаешь мои деньги вместе с этой... жабой!
– Эта жаба, – спокойно перебила Марина, – хозяйка этой квартиры. И эта жаба сейчас вызовет такси. У вас есть тридцать минут, Анна Сергеевна, чтобы собрать вещи.
– Что?! – свекровь вскочила. – Витя, ты слышишь? Она меня выгоняет! На улицу! Твою мать – на улицу!
Виктор молчал. Он смотрел в пол. Потом поднял глаза на мать. В них больше не было той мягкости и обожания. Там была усталость и разочарование.
– Мам, у тебя есть квартира на улице Ленина. Или ты можешь поехать к тете Любе. Или снять номер в отеле на свои сорок пять тысяч. Марина права. Тебе лучше уехать.
– Ах так... – прошипела Анна Сергеевна. – Ну и оставайтесь! Предатель! Подкаблучник! Променял мать на юбку! Ноги моей здесь больше не будет!
Сборы были бурными. Анна Сергеевна швыряла вещи в чемодан, проклинала невестку до седьмого колена, предрекала им скорый развод и нищету. Она даже попыталась прихватить с собой набор полотенец, который подарила им на свадьбу («Всё равно не цените!»), но, поймав взгляд Марины, швырнула их обратно на полку.
Когда за ней закрылась дверь, в квартире наступила звенящая тишина. Словно выключили работающую на полную мощность вытяжку.
Виктор прошел на кухню, сел за стол и обхватил голову руками.
– Мариш, прости меня, – глухо сказал он. – Я идиот.
Марина подошла и налила ему чаю. Ей не хотелось торжествовать, не хотелось говорить «я же говорила». Ей было жаль его. Рушились детские иллюзии, а это всегда больно.
– Ты не идиот, Витя. Ты просто хороший сын. Слишком хороший.
– Она ведь всё продумала, – Виктор горько усмехнулся. – И ведь если бы я её прописал... Она бы потом сказала: «Ой, жильцы съехали, денег нет, жить не на что, я останусь у вас». И фиг бы мы её выгнали.
– Скорее всего, – кивнула Марина. – Временная регистрация – это, конечно, не право собственности, но нервов она бы нам попортила изрядно. А с её характером... Она бы нас развела, Вить. Она бы сделала нашу жизнь невыносимой, чтобы я сама ушла, а она осталась тут с тобой.
– Я бы не остался, – твердо сказал он, беря её за руку. – Без тебя я бы не остался.
– Ну, теперь это проверять не придется.
Они сидели на кухне, пили остывающий чай. Марина думала о том, как вовремя тот злополучный пакет свалился ей под ноги. Случайность? Или закономерность? Говорят, что наглость – второе счастье, но иногда она становится причиной собственного краха. Анна Сергеевна настолько уверовала в свою безнаказанность и в глупость «детей», что даже не удосужилась спрятать документы подальше.
Прошло две недели. Анна Сергеевна не звонила. Виктор тоже не набирал её номер, давая страстям улечься. От тети Любы они узнали, что «бедная родственница» благополучно заселилась в один из отелей, а потом, видимо, сняла себе временное жилье или все-таки потеснила жильцов в своей элитной новостройке, хотя это было маловероятно – терять доход она не любила.
Однажды вечером Марина нашла в почтовом ящике извещение. Штраф ГИБДД на имя мужа.
– Вить, ты где гонял? – спросила она.
– Да это не я... – Виктор посмотрел на дату. – Это когда мама приезжала. Я ей давал машину съездить в аптеку. Она сказала, что такси долго ждать.
На фото с камеры было четко видно лицо Анны Сергеевны за рулем их машины. Она неслась по выделенной полосе.
– Ну что ж, – вздохнула Марина. – Хорошо, что хоть машину не переписала на себя, пока «в аптеку» ездила.
Виктор грустно улыбнулся и перевел деньги в счет оплаты штрафа.
– Знаешь, Марин, – сказал он задумчиво. – Я всё думал, почему она такая. Ведь в детстве она казалась мне другой. Заботилась, пирожки пекла.
– Деньги портят людей, Витя. Особенно легкие деньги. И желание контролировать всех вокруг. Она привыкла, что ты маленький и послушный. А ты вырос. И у тебя есть жена, которая умеет читать документы.
История эта стала для них хорошим уроком. Виктор перестал безоговорочно верить любым «слезливым» просьбам родни, научился говорить «нет» и, главное, понял, что его семья – это в первую очередь Марина.
А Анна Сергеевна объявилась через полгода. Позвонила как ни в чем не бывало, поздравила сына с днем рождения. Про квартиру и скандал не вспоминала. Только в конце разговора вскользь заметила: «Ну, вы там держитесь, цены растут, тяжело молодым. Я бы помогла, да сама концы с концами еле свожу».
Виктор, включивший разговор на громкую связь, подмигнул Марине и ответил:
– Ничего, мам. Мы справляемся. Главное, что у нас крыша над головой есть. И документы на неё в порядке.
На том конце провода повисла пауза, а потом раздались короткие гудки.
– Ну вот и поговорили, – резюмировал Виктор.
Марина подошла к окну. На улице шел дождь, но в их квартире было тепло и уютно. Теперь она точно знала: их крепость неприступна, пока они доверяют друг другу и проверяют факты. А шторы... Шторы она, пожалуй, все-таки поменяет. На более светлые. Чтобы никакие тени прошлого не омрачали их жизнь.
Если вам понравилась эта история, поставьте лайк и подпишитесь на канал, впереди еще много жизненных ситуаций. Жду ваше мнение в комментариях: как бы вы поступили на месте героини?