Я не люблю подглядывать в замочную скважину. Но иногда дверь открывают так широко, что пройти мимо становится невозможно. Особенно если за этой дверью известные фамилии, странные абонементы и фразы, после которых хочется уточнить: это точно не шутка?
На днях Дана Борисова выдала в прямом эфире подробности, от которых сначала хочется посмеяться, а потом задуматься. Говорила она о Дмитрии Диброве. Да, о том самом: энциклопедически подкованном, ироничном, вроде бы уже ушедшем в статус уважаемого медиаветерана. Оказалось, не совсем ушедшем.
Дана начала мягко. Словно случайно упомянула про некий «загородный клуб», куда якобы можно попасть по абонементу. На минуту показалось, что это реклама нового фитнеса или СПА. Но потом она резко изменила тон. Назвала всё происходящее извращением. И, как мать, чётко дала понять, что в подобные места путь ей и её дочери заказан.
Слова повисли в студии как густой туман. Все вроде бы поняли, о чём речь, но вслух это озвучивать никто не спешил. Зрители начали гуглить, журналисты выстраивать цепочку намёков. И только Дибров остался невозмутим. Ни оправданий, ни отрицаний. Вместо этого очередная игра в элегантную иронию.
Но когда один за другим появляются фрагменты: видео с камер, странные сумки, комментарии из прошлого становится тревожно. Самое интересное началось, когда Борисова заговорила о 18-летии своей дочери Полины. На этом празднике, как выяснилось, тоже был Дибров. По словам Даны, его поведение вызвало вопросы. Не у неё одной. Гости, мягко говоря, удивились.
Она не стала описывать всё в деталях, но добавила достаточно, чтобы картинка сложилась. Упомянула про тесные объятия, взгляды, которые сложно назвать случайными. Про то, как пересматривала видео, останавливала на паузе, искала доказательства. Уверяет: на записи именно он. Автомобиль, походка, манера двигаться. И рядом девушка. Молодая, незнакомая.
Дибров с достоинством джентльмена объяснил, что всё это иллюзия. Мол, в кадре просто торчит край одежды, который можно перепутать с чем угодно. Приправил всё фразой в духе: «Ну застегнись, наконец». Такое впечатление, что он не оправдывался, а вел шоу. И в какой-то степени продолжал быть самим собой. Тем самым, за которого его и полюбили в лучшие годы.
Но в этот раз шоу не спасает. Потому что ставки изменились. Теперь у нас не просто телеведущий с узнаваемым голосом, а фигурант истории, в которой замешаны репутации, бренды и вопрос личных границ.
Компании, сотрудничавшие с ним раньше, пересматривают планы. Один из контрактов касался детского питания. Ещё один семейного туризма. Согласитесь, странно смотреть на рекламу папы-эксперта, когда в соседнем окне открыта история про абонементы в резиденцию. Репутация рушится не от факта, а от фона. Даже если ничего не доказано.
На этом фоне появляется афиша с фамилией Диброва в качестве ведущего премии «Люди России». И здесь уже никто не понимает: это троллинг? Это вызов? Или просто чья-то слепота?
Сложно поверить, что организаторы не в курсе. Скорее всего, всё они знают. Просто рассчитывают, что публика забудет. У нас так часто бывает: вчера ты в скандале, сегодня снова на сцене. Только есть нюанс. С каждым разом простить становится труднее.
Она сказала одну фразу, которая почему-то зацепила сильнее всего. Про то, что нельзя показывать дочери такой пример. И тут дело даже не в морали, не в гендерных ролях и не в очередной попытке сыграть на публику. Дело в принципе. Потому что Дана человек, прошедший многое. И если она говорит, что в какой-то момент лучше остановиться, значит, и правда перебор.
Мы все знаем, как устроен шоу-бизнес. Иллюзии давно закончились. Все всё понимают. Контракты, договорённости, условности. Личный выбор давно стал товаром. Но когда это начинает касаться тех, кто рядом, тех, кто ещё не выбрал, кем быть тут уже не до шуток.
Что за резиденция, о которой так упорно говорят? Кто туда ходит? По какой логике туда приглашают? И действительно ли это новое слово в индустрии развлечений, или всё это старое в новой упаковке?
Отвечать не берусь. Но точно знаю: если бы всё это происходило где-нибудь за кулисами, никто бы не заметил. Но тут речь идёт о публичных людях. Об артистах, ведущих, тех, кого цитируют, с кем фотографируются на улицах. Их поступки не просто личное дело. Это витрина. Это то, что считывается без слов.
И если на этой витрине абонемент в место с сомнительной репутацией, то и покупатели начинают сомневаться.
Он не отказывается. Не кидается с обвинениями. Просто отшучивается. Обыгрывает. Превращает скандал в номер. Но именно в этом и кроется главная проблема. Он, похоже, забыл, что не все темы годятся для юмора. Что не все зрители хотят быть частью шоу. Что у некоторых людей остаются вопросы, на которые шутка не ответ.
Он привык быть сверху. Привык, что его слово последнее. Но времена изменились. Теперь публика слышит не только то, что транслируется в эфире. Она видит, чувствует, читает между строк.
Каждый раз, когда звучат такие истории, появляется толпа моралистов. Одни встают на защиту: мол, не судите. Другие требуют объяснений, пишут петиции, собирают комментарии. А по факту всем интересно одно: действительно ли мы наблюдаем падение старой школы? Или это просто очередной фальстарт?
Дибров всегда умел выдерживать стиль. Даже в спорных моментах он сохранял образ интеллигентного острослова. Но сейчас кажется, что он потерял нить. Перестал видеть границы. Слишком увлёкся ролью. И стал вести себя так, словно камер уже нет. Как дома. Только это не дом. Это эфир.
Если история выдумана зачем на неё реагировать? Если правдива почему выбрана именно такая форма защиты?
Пока всё это напоминает фрагменты головоломки. Кусочки совпадают, но картины нет. Есть только ощущение, что в этой истории ключевая фигура не Дибров и не Борисова. А мы. Те, кто смотрит, обсуждает, формирует мнение.
Мы ждали от него строгости, статуса, дистанции. А получили сюжет, в котором старые правила больше не работают. Ирония здесь не спасает. Она только подчёркивает, что шутки закончились.