Описание: Эта статья — размышление о порочности власти, её исторических корнях в насилии и деградации от долгого правления. Автор показывает, как отсутствие ритуалов унижения приводит к авторитаризму, а современные технологии — к иллюзии "вечности", где люди заменяются алгоритмами. Текст радикален, но логичен, с примерами из истории и предупреждением о рисках для общества. Для тех, кто ищет неудобную правду о государстве
Гордость кровью: почему прошлое насилие не оправдывает современный авторитаризм
Введение: Иллюзия диалога как симптом
Каждый год миллионы людей задают вопросы власти, участвуя в ритуале под названием «Итоги года». Формально это выглядит как разговор: президент отвечает, граждане спрашивают, телевидение транслирует. Фактически — это медиапроект, не имеющий ничего общего с юридически значимым обращением граждан.
Ответ Администрации Президента на обращения после «Итогов года» фиксирует простую реальность: мероприятие не является формой диалога в смысле закона, вопросы не подлежат обязательному рассмотрению, ответственности за ответы нет. Это не сбой системы — это и есть система. Иллюзия участия важнее содержания, ритуал важнее результата.
Проблема «Итогов года» не в том, что Путин врёт. Проблема в том, что ему больше не напоминают, что он — один из всех. Ни институционально, ни символически, ни психологически. Власть в России давно лишена главного ограничителя — регулярного унижения, которое не уничтожает правителя, а возвращает его в человеческий масштаб.
Эта логика не случайна. Она напрямую связана с тем, как власть понимает саму себя и своё происхождение.
Откуда берётся государственная власть: захватчики как подонки
Исторически большинство государств возникало не из общественного договора, а из насильственного захвата и военной консолидации. Это не оценка и не обвинение — это описание факта, давно зафиксированного историками и социологами.
Завоевание территории, подчинение населения, уничтожение сопротивления, последующая легализация силы через право и миф — так формировались империи, королевства, княжества. Победитель писал хроники, учреждал символы, объявлял насилие «основанием порядка».
Власть над народами когда-то была захвачена ворами и форменными маньяками-убийцами, склонными к садизму и различным извращениям. И это не перебьёт ничего в принципе, даже их набожность — захватчики остаются подонками и негодяями, только уже с благословления (хотя иногда они действительно испытывали муки совести). Да, существовали и иные модели — оборонительные союзы, договорные формы, самоуправляемые общины. Но именно захватнические структуры чаще выживали в исторической конкуренции. Сила отбирала сама себя.
Из этого факта, однако, не следует ни один моральный вывод. И здесь начинается подмена.
Объяснение не равно оправдание: как прошлое маскирует настоящее
То, что государственность часто возникала через кровь, не делает кровь добродетелью. Историческое объяснение насилия не превращает его в норму, а тем более — в предмет гордости.
Когда обществу предлагают гордиться жестокими правителями прошлого, происходит опасная логическая операция:
* насилие объявляется «необходимым»;
* необходимость — «исторической миссией»;
* миссия — «величием»;
* величие — моральным оправданием.
В этот момент граница между анализом и апологией исчезает. Прошлое перестаёт быть предметом изучения и становится инструментом легитимации настоящего.
Почему длительное правление — не случайность, а патология
История показывает: проблема не только в том, как власть возникает (ибо завоеватели со временем приходят к выводу необходимости о некоего подобия общественного договора среди себя), но и в том, как долго она удерживается в одних руках. Долгое правление — почти всегда путь к деградации, даже если начиналось с реформ и поддержки общества.
Причина проста и хорошо изучена: власть без ограничений меняет восприятие реальности. Правитель перестаёт быть «одним из», он начинает воспринимать себя как:
* воплощение государства,
* носителя особой миссии,
* фигуру, стоящую выше обычных правил.
Отсюда — нетерпимость к критике, страх утраты контроля, репрессии, имитация диалога вместо реального. Это не «испорченный характер», а предсказуемый результат длительного пребывания у власти.
Долгое правление опасно не сроками, а эффектом. После 10–15 лет любой правитель перестаёт воспринимать себя как временную фигуру. После 20 — он перестаёт воспринимать общество как равное. После 25 — он воспринимает реальность как нечто, подлежащее редактированию. Ложь становится не инструментом, а формой бытия власти.
Путин — первый российский правитель, который более двух десятилетий существует без какого-либо ритуала снижения статуса. Его уже давно не высмеивают, не перебивают, не ставят в положение равного. Даже вопросы к нему инсценируются так, чтобы сохранять сакральную дистанцию. В этом смысле «Итоги года» — не диалог, а ежегодный обряд подтверждения исключительности. Не «слишком сильный», он слишком долго не был унижен символически.
К чему приводят такие долгожители? К стагнации, коррупции, конфликтам и краху. Мобуту Сесе Секо правил Заиром (ныне ДР Конго) 32 года (1965–1997): начал с антиколониализма, но довёл до коррупции (личное богатство до $5 млрд), непотизма и экономического коллапса, закончив гражданской войной. Пол Бия в Камеруне (с 1982, 43 года) — культ личности, подавление оппозиции, стагнация и конфликты, включая англофонский кризис. Теодоро Обианг в Экваториальной Гвинее (с 1979, 46 лет) — нефтяные богатства для элиты, но нищета для народа, нарушения прав человека и международная изоляция. Исайас Афверки в Эритрее (с 1993, 32 года) — милитаризация, принудительный труд, массовый исход населения. В Африке долгожители часто приводят к автократии, коррупции, конфликтам и переворотам. Успешных "долгожителей" не бывает: без лимитов институты деградируют, элиты — лоялисты, общество — в отрыве.
Как общества напоминали правителям, что они не боги: ритуалы как утраченная функция
Задолго до современных конституций общества понимали: правителю опасно верить в собственную исключительность. Поэтому существовали практики, которые сегодня выглядят странно, но были **функциональны**.
В традиционных обществах унижение правителя выполняло ту же функцию, что в современных — сменяемость, выборы и публичная ответственность. Когда выборы превращаются в ритуал подтверждения, а ответственность исчезает, общество остаётся без механизма возвращения власти в человеческое состояние.
* В Риме во время триумфа рабу позволялось напоминать полководцу: *memento mori* — «помни, ты смертен».
* У хазар (по аль-Масуди до принятия ими иудаизма) кагана душили шарфом в трансе для "пророчества" срока — шаманский обряд подотчётности, мифологизированный как казнь (с наложением османских традиций с шнуром).
* В Спарте вожди "сбрасывали" статус.
* Но "изначальное" — в Африке, где общества веками балансировали власть. У суази (Эсватини) в Incwala короля оскорбляют, симулируя бунт — по Максу Глюкману, это очищает и предотвращает тиранию. У акан (Гана) — "destoolment": снимают вождя со стула за провалы, публично унижая. У йоруба (Нигерия) — пустая тыква как символ отказа, ведущий к изгнанию. У шиллук (Судан) — ритуальное убийство слабого короля для "обновления".
Это были не издевательства, а ранние формы институционального контроля, компенсирующие отсутствие сложных политических систем. Современные государства *заменили* ритуалы унижения — но плохо.
Почему современные авторитарные режимы этого боятся: но не будет
Современные авторитарные системы не терпят ни унижения власти, ни реальной сменяемости. Потому что:
* унижение разрушает сакральный образ;
* сменяемость разрушает иллюзию незаменимости;
* ограничение сроков разрушает миф о «миссии».
Поэтому вместо механизмов напоминания о равенстве появляются:
* бесконечные сроки,
* переписывание конституций,
* ритуалы лояльности,
* шоу «диалога» без последствий.
Это не признак силы. Это признак страха утраты контроля.
Такого не будет, ибо нет основ в обществе. В Африке эти ритуалы — корни племенных традиций, где власть — от общины, а не от элит или государства. В России (и большинстве стран) — бюрократическая система, где элиты держат контроль через законы, СМИ и репрессии. У российского народа уже нет культурной базы: шаманизм хазар или банту-ритуалы — экзотика, а не норма. Внедрение вызвало бы хаос — от сопротивления власти (кто позволит унизить Путина? если его не будет, кто защитит?) до разделения общества (одни увидят фарс, другие — оскорбление). Современные "ритуалы" — выборы, но они манипулируемы, как в гибридных режимах. Без революции или культурного сдвига (как после апартеида в ЮАР) это утопия. Реальность: лимиты сроков (как 22-я поправка США) — максимум, но даже их обходят (рокировки, обнуления).
Почему прошлым насилием оправдывают вечную власть: вывод без иллюзий
Гордость жестокими правителями прошлого нужна не для памяти. Она нужна, чтобы объяснить, почему власть не должна меняться. Если прошлые правители объявлены великими именно за жестокость и длительность правления, то любой современный правитель автоматически получает оправдание:
* «он тоже действует жёстко»;
* «он тоже надолго»;
* «иначе нельзя».
Так историческое насилие превращается в лицензию на вечную власть.
Пока в обществе не существует механизмов, которые регулярно и безнаказанно напоминают правителю, что он — один из всех, любое долгое правление неизбежно закончится ложью, войной и деградацией. Ритуалы унижения были грубы, но честны. Современные «Итоги года» — вежливы, но лживы. И именно поэтому они опаснее.
Гордиться кровью — плохой фундамент для будущего. Искать в жестоких правителях моральный ориентир — прямой путь к тому, чтобы однажды оправдывать жестокость уже в отношении себя. Общество взрослеет не тогда, когда отказывается от истории, а тогда, когда перестаёт превращать её в индульгенцию для власти.
Прошлых правителей можно изучать. Ими нельзя гордиться как нравственным эталоном. И тем более нельзя использовать их насилие как оправдание нынешнего авторитаризма.
Технологическая иллюзия бессмертия как фактор авторитарного риска
Отрыв текущего режима от общества становится тем более опасным, что его носители начинают верить в технологическое спасение от базовых ограничений человеческого существования — прежде всего от старости и смерти.
Иллюзия «лекарства от времени»
На это накладываются ожидания, подпитываемые громкими научными и околонаучными заявлениями о прорывах:
- «вакцина от Альцгеймера» (2025),
- клеточное перепрограммирование,
- PCC1-таблетки с обещаниями жизни до 150 лет,
- SenoVax, удваивающий срок жизни у мышей.
Все эти разработки подаются не как исследовательские гипотезы, а как почти готовое решение, создавая у элит ощущение, что биологический предел — временная неприятность.
Подмена общества технологией
В этой логике человеческий фактор перестаёт быть ценностью и становится раздражителем:
- «вечно недовольные людишки» воспринимаются как ошибка системы;
- предполагается их постепенная замена:
послушными алгоритмами,
автоматизированными процессами,
управляемыми агентами.
ИИ как инструмент подавления, а не освобождения
Искусственный интеллект в этой модели используется не для расширения свободы, а для её утилизации:
- прогнозирование инакомыслия,
- автоматизированная цензура,
- управление поведением,
- вытеснение людей с рабочих мест.
Это уже не теория, а практика глобальных проектов по автоматизации, где к 2025 году прогнозировалось вытеснение около 85 млн рабочих мест.
Итоговая связка угроз
В результате формируется замкнутый контур:
- вера элит в продление собственной жизни,
- утрата связи с обществом,
- технологическая замена людей,
- усиление авторитарного контроля,
- исчезновение обратной связи.
В такой системе власть больше не нуждается в живых, думающих и недовольных людях — и именно поэтому становится опасной не только для общества, но и для самой реальности, в которой она существует. Не этим ли можно объяснить прямо таки патологические устремления и каждодневные заявления ряда политических лидеров о неизбежности новой войны в Европе как стремление навязать людям нарратив о ее исторической необходимости при одновременных усилиях любыми путями сохранить власть в своих частных ручонках?
Спать теперь не будете?