Хитрость и предприимчивость курсантов военных училищ, бОльшую часть времени находящихся внутри системы, порой приобретает причудливые и изощрённые формы.
Юрке во что бы то ни стало надо было уйти в увольнение – любимая женщина надеялась на то, что его отпустят в этот выходной, и они вместе сходят в кино и на танцы на Матросский бульвар, но в этот раз не выпала очередь, и перед курсантом-третьекурсником Черноморского высшего военно-морского училища встала унылая перспектива: весь день ошиваться в опостылевшей казарме, зная, что в это время подруга ждёт около знакомого входа на бульвар.
Конечно, можно было прибегнуть к крайнему средству – самоволке, но не хотелось подвергать себя лишнему риску «загреметь на губу», что поставило бы их с Нелей перед перспективой вообще лишиться увольнений на целый месяц. А лето уходит…
Было в «арсенале» курсантов-моряков ещё одно заветное средство, которым злоупотреблять было не принято, но время от времени оно срабатывало – это средство называлось: «бросок на адмирала».
Начальник училища, адмирал Филипп Сергеевич Октябрьский, участник обороны и взятия Крыма и Севастополя в 1941-1944 годах, относился к курсантам как-то по-отечески – не солдафонствовал, не лютовал, как некоторые, как будто отдавая дань памяти тем, кто не так давно, пребывая под его командованием, погиб, пропал без вести или попал в фашистский плен.
Зная эту его особенность и его распорядок дня, курсанты разработали негласный алгоритм действий. Надо было всего лишь вовремя получить от знакомого дежурного по штабу информацию о том, что начальник училища собрался домой.
Юрка сидел в «засаде» за кустами рядом с асфальтовой дорожкой, по которой Октябрьский шёл на КПП – там его поджидала машина. Дождавшись удобного момента военный во флотской форме, как бы невзначай, «вынырнул» из-за кустов, неся в руках… раскрытый учебник по навигации и штурманской подготовке. Вроде бы зачитавшись, он чуть не сбил с ног адмирала, но быстро опомнился и, отступив чуть в сторону, вытянулся «во фрунт», отдавая честь.
Адмирал остановился. Глядя на курсанта, он спросил его фамилию, затем поинтересовался, что у него в руке. Юрка протянул учебник. «Батяня», взял его, посмотрел на обложку и, мягко улыбнувшись, полез во внутренний карман кителя. Там в записной книжке (курсантам это было известно) у него лежали несколько увольнительных записок с печатями.
Достав блокнот, Филипп Сергеевич снова попросил у старшины второй статьи Кочеткова книгу и вынул авторучку. Открутив пластмассовый колпачок, он, используя обложку учебника в качестве подставки, стал выводить аккуратным флотским почерком на этом бумажном квадратике заветные аббревиатуры: «Ст. 2 ст.», затем, узнав фамилию счастливца и его инициалы, продолжил: «Кочетков Ю.Б.», вписав дату и время увольнения, он навинтил массивный колпачок на авторучку и протянул увольнительную Юрке.
– Я отпускаю вас в увольнение, товарищ старшина второй статьи. Сходите в город, погуляйте.
– Рад стараться! – гаркнул Юрка, снова приложив руку к козырьку мичманки и «лихо и придурковато» глядя на командира.
Адмирал, похлопав курсанта-моряка по предплечью, вернул на своё место блокнот и ручку и, чуть улыбнувшись, козырнул в ответ и продолжил свой путь.