Metal Hammer. 1992. #6
Прошло три долгих года с момента выхода последнего альбома W.A.S.P., но Блэки Лоулесс считает, что ожидание того стоило! The Crimson Idol – рок-опера, не поддающаяся сравнению, поэтому Энди Брэдшоу просто наслаждается этой кровавой сагой! Фотограф Денис О’Реган принял свой вызов.
Блэки Лоулесс – многогранная личность. Но в его психологическом арсенале есть два главных персонажа, с которыми, вероятно, столкнется весь мир.
Первый – высокий, худощавый мужчина, которого можно встретить в шортах и спортивной кофте в его естественной среде обитания, студии Fort Apache в Голливуде. Его манера поведения лаконична и подкреплена абсолютной уверенностью в себе. Он больше намекает, чем говорит (а говорит он много), демонстрируя проницательность, которая оттолкнула бы даже Шейлока, и в его словах чувствуется скрытая агрессия, которая меркнет, как фоновое излучение. Пока вы будете сдавать карты только из колоды, смотреть ему в глаза и не говорить гадости, у вас все будет хорошо, и вы даже будете наслаждаться его обществом. Попробуйте его обмануть… ну, лучше этого не делать.
Многие принимают его уверенность за высокомерие, внешность – за внутренний мир, целеустремленность – за пренебрежительное безразличие к другим. Сделайте любой из этих поверхностных выводов, и у вас возникнут проблемы в общении с Блэки Лоулессом.
Особенно если вы знаете его только через призму его альтер-эго. А для этого нужно совсем немного. Когда Блэки исчезает в туалете студии, чтобы подготовиться к фотосессии, возникает совсем иной (грешной?) образ. Простое добавление лака для волос и подводки для глаз создает «Зверомужа». Макияж никак не влияет на сам глаз, ничто не объясняет демонический блеск, который становится признаком одержимости большим, чем просто косметика.
Это зверь, который бродит по сцене, воет, как Смерть в аду, и проносится сквозь The Crimson Idol с адреналиновым всплеском, подобным всплеску ярости загнанного в угол питбуля. Эта ненасытная жажда театральности в сочетании со стремлением к безупречному совершенству побудила его завершить работу.
«Я рассматривал это со всех сторон», – размышляет он. «Я снова и снова перечитывал лирику, вникал в смыслы между строк, тщательно прорабатывал текст, чтобы каждое слово имело значение. Здесь нет проходных строк, каждая имеет как минимум еще один смысл. Музыка, аранжировки, даже отдельные ноты – всему этому уделено такое же внимание».
Было бы легко отмахнуться от этого как от мании величия Блэки. Но чтобы доказать свою точку зрения, он упоминает вступительную часть под названием The Titanic Overture.
«Вы можете истолковывать это по-разному, не так ли?» – риторически спрашивает он. «Некоторым, услышав музыку, сразу же приходит на ум нечто грандиозное. Что ж, это правда, но лишь отчасти. Был еще и корабль под названием Титаник, помните? Великое приключение, закончившееся катастрофой…»
Таким образом разговор затрагивает вымышленную жизнь Джонатана Стила. В другом обсуждении Блэки сказал о The Crimson Idol, что это лишь отчасти самоисповедь/автобиография. Оказывается, некоторые ключевые моменты действительно взяты из его собственной жизни. Возьмем, например, встречу Джонатана с цыганкой, которая делает ему расклад таро...
«Это случилось сразу после того, как NEW YORK DOLLS распались. Артур Кейн и я приехали в Калифорнию. На вечеринке я познакомился с девушкой, которая читала карты. Она спросила, хочу ли я, чтобы она мне погадала. Я ответил: «Да, хорошо». Подробности, которые она рассказывала о том, что со мной произошло, были поразительны. Она сказала, что я только что пережил очень травмирующее событие и что в моей жизни наступит период, похожий на пустоту. Она не сказала, как долго это продлится, но добавила, что однажды я сделаю нечто, что заставит то, что я пережил, выглядеть незначительным. Пять или шесть дней спустя я встретил кого-то еще, кто тоже читал карты и сделал расклад для меня – не зная о первом гадании – и эта женщина сказала мне то же самое. И, конечно же, это произошло, и вот я сейчас здесь, с чем-то, что является кульминацией всего, над чем я работал до сих пор».
В том, как Блэки отвечает на вопрос, что будет, если он потерпит неудачу, есть почти шекспировский оттенок. Это напоминает ситуацию, когда леди Макбет подстрекает своего мужа к убийству короля Шотландии, а он в ответ спрашивает: «А если мы потерпим неудачу?» Она отвечает просто: «Мы потерпим неудачу». Блэки разделяет ее прагматизм.
Молчание после вопроса долгое и драматичное. Словно он никогда об этом не думал. И только тогда он отвечает. «Если не продается, то не продается. Но это не помешает мне продолжать идти по пути, который я вижу перед собой»
(И рукоять его – к моей руке?)
«Я ближе к тому, чтобы быть довольным этим результатом больше, чем чем-либо, что я когда-либо делал. Это не 100% работа, но если бы это было так, то я не думаю, что у меня была бы причина продолжать. Но это сила, с которой нужно считаться».
«Эта история возникла по тем же причинам, что и The Headless Children. Цель творчества артиста – волновать умы людей. Если ты этого не делаешь, то ты не артист, а просто парень, который записывает пластинки. Например, меня отрезвляет то, что, когда я сочинил песню The Heretic – которая представляет собой видение общества, скатывающегося к бандитской войне, – я даже не подозревал, что буду работать в этой студии после того, как пластинка будет готова. А теперь посмотрите, я сижу посреди полей смерти американского мегаполиса».
Сделанная ранее шекспировская аллюзия не совсем необоснованна. В истории The Crimson Idol есть классические параллели, которые признает Блэки. Темы рокового несовершенства героя и призраков, его преследующих, отсылают как к Макбету, так и к Гамлету. (Просто потому, что если парень однажды швырнул в аудиторию сырое мясо, это еще не значит, что он мало читает.) Блэки улыбается и кивает. «Да, это намеренно».
История Джонатана Стила сложна. С одной стороны, это классическая притча «из грязи в князи». На этот раз заброшенный персонаж ищет счастья с помощью гитары бренда Crimson Guitars (отсюда и The Crimson Idol). С другой стороны, это тщательно сплетенный пример теории катастроф, которая утверждает, что катастрофа – это не изолированное событие, идущее не так, как надо, а серия небольших инцидентов, идущих не так, как надо, которые и приводят к конечному результату. Так является ли Джонатан «фатальным изъяном» в традиции великих трагедий от Короля Лира до Юлия Цезаря?
«О да. Мотивация Джонатана вызвана эмоциональными лишениями его детства. Он постоянно ищет одобрения своих родителей после смерти своего любимого старшего брата, который трагически погиб. В какой-то момент в его судьбе произошел большой поворот. Как только он добрался до вершины, произошли две вещи. Первая – после одной из вечеринок группы, на которой, по сути, можно все. Он говорит: «Я был опьянен не только наркотиками и алкоголем, но и собственной славой». (И я видел это у людей в этом бизнесе.) Вторая – вскоре после этого, когда будучи в невменяемом состоянии он, наконец, набирается смелости позвонить матери, с которой не разговаривал с тех пор, как убежал из дома. Джонатан описывает этот звонок так: «Прозвучало менее пятидесяти слов, и последние четыре были: «У нас нет сына».
«Он думает, что после всего, чего он достиг, родители примут его. Но отторжение, от которого он страдает, сильнее, чем то, что заставило его сбежать. И это начало конца. Это то, что заставляет его в конечном итоге покончить с собой. Осознание того, что все, что он построил, было основано на предпосылке, которая никогда не могла быть реализована; что все, включая его собственную славу, было иллюзией. В начале он говорит: «Я просто хочу быть кумиром миллионов», а в конце: «Я не хочу им быть…».
Именно в этот момент вы понимаете, что видение Блэки столь очерненного жанра «рок-опера» было воспринято гораздо более серьезно, чем многие могли бы от него ждать. Лоулесс прошел путь от ироничного исполнителя в прошлом до настоящего грубияна сейчас.
Наверняка найдутся те, кто примет все это за поверхностную ценность, кто подумает, что кто-то, создающий нечто подобное в то время, когда альтернативные формы рок-музыки от Сиэтла до трэша раздвигают границы, обречен на провал. Но это было бы нелогично, потому что наряду со всеми тематическими нитями, вплетенными в The Crimson Idol, есть очень, очень мощная рок-музыка. Есть Doctor Rockter, ничуть не менее тяжелая, чем всем известная Chainsaw Charlie. И, конечно, есть The Invisible Boy, Arena Of Pleasure и кульминационная The Great Misconception Of Me. Не говоря уже о пронзительной пауэр-балладе Hold On To My Heart (еще одна песня, которую нельзя принимать за чистую монету).
Хотя Блэки тянул это дело почти в одиночку, взяв на себя ответственность за продюсирование, вокал, бас и ритм-гитару, другие музыканты внесли весьма потрясающий вклад. На барабанах играет доселе неизвестный Стет Хоуленд, чья игра исключительна и настолько хороша, что некоторые из оригинальных треков, записанных Фрэнки Банали, были перезаписаны со Стетом.
Но больше всего поражает партия соло-гитары Боба Кулика. «То, как он играет на этой пластинке, – говорит Блэки, – улучшит его репутацию гитариста высшего класса. Он превзошел самого себя*».
Сделав фотографии, Блэки откидывается на диван в зоне отдыха студии, стены которой украшены памятными вещами краснокожих индейцев, и позволяет себе несколько минут поразмышлять о будущем. Что может последовать за The Crimson Idol?
«Следующий альбом будет сборником вещей, которые не вошли в этот, и они столь же хороши. Я думаю, что половина следующего альбома будет иметь знакомое ощущение, но будет также возвращение к более оптимистичному материалу (только одна песня Doctor Rockter на The Crimson Idol написана в мажорной тональности!). У меня уже есть песня в духе Blind In Texas, которая должна дать вам общее представление».
Вы можете подумать, что это все, что он видит в будущем, но Блэки делает оговорку. «Я знаю, что собираюсь делать после. Еще кое-что: у меня есть история и темы, но на данный момент у меня нет энергии!»
*(Из-за обязательств со своей собственной группой SKULL Боб Кулик не поедет в тур с W.A.S.P. На соло-гитаре будет играть новичок Дэн МакДэйд, а на басу – Джонни Род)
Читайте больше в HeavyOldSchool