– Как можно себя так не уважать! – говорила Алёна.
- Говорила часто и нарочито громко, чтобы брезгливость в её голосе донеслась до всех присутствующих несмотря на шум и гам.
- Говорила каждый раз, когда Лика оказывалась поблизости, как бы между прочим, но чтобы Лике было предельно ясно, что слова, летящие на облачках сигаретного дыма, адресованы ей.
После следовал смех. Не очень естественный и приятный, но всегда грохочущий несколько секунд, словно раскаты грома.
Лика всегда молчала. Что она могла сказать в своё оправдание? Любовь умеет прощать и умеет делать выбор между собственным эгоизмом и эгоизмом возлюбленного. Не в свою пользу, естественно.
Лика не любила рассуждать о том, насколько себя уважают другие.
Она слишком много видела, чтобы требовать от людей того, чего они сами от себя не хотят.
Она слышала истории о знакомстве по переписке, быстрой встрече и выключенном телефоне. Такие истории заканчивались слезами. Иногда они имели продолжение. Одно сообщение через месяц – и всё сначала. Быстрая встреча, выключенный телефон, слёзы. Лика сочувствала, но не осуждала, хотя сама никогда бы так не поступила.
Лика смотрела на отчаявшихся женщин, соглашавшихся шпионить за коллегами, чтобы быть ближе к начальству. Лика никогда не работала в крупных корпорациях. Так, шарашкины конторы с уставным капиталом на 2 раза сходить в магазин. Наблюдать за ростом по карьерной лестнице длиной в две ступеньки было смешно, но Лика смеялась про себя. Кто она такая, чтобы ржать во весь голос, словно встревоженная лошадь.
В личной жизни Лика была несчастлива. Могла бы быть счастливой, но, когда кажется, что вся жизнь впереди, страдать предпочтительнее. Лика и страдала. Бродила одна между подвыпивших граждан, и всё ради нескольких минут с возлюбленным. Когда-нибудь же он к ней подойдёт.
Нет, это не сарказм. Он всегда подходил и говорил, что раньше не мог составить ей компанию. Был занят. Выпить с каждым, кого уважаешь, – дело не быстрое и ответственное. Можно и запутаться, с кем пил, а с кем не пил.
Между такими попойками всё было нормально. Виделись нечасто, но виделись, переписывались, желали друг другу спокойной ночи и не ленились выискивать классные стикеры. Иногда он пропадал. Выключал телефон и жил в своё удовольствие, пока не заканчивался запой. Лика принимала и это. Принимать было не настолько больно, как рубить с плеча.
У Алёны в личной жизни всё было супер. По крайней мере выглядело так. Словно Алёна и Лёлек созданы друг для друга.
Погоняло-то какое забавное. Лёлек. Как персонаж из польского мультика. Только подросший, с бутылкой пива и сигаретой и длинным носом, задранным вверх.
Лёлек Лике не нравился. Было в нём что-то гадкое, отталкивающее. Впрочем, ничего такого никто кроме Лики не замечал.
Алёна и Лёлек ходили за ручку, разбегались по разным углам. Одна – с подружками. Другой – с друзьями. Снова встречались в большой компании, где все называли друг друга друзьями. О таком времяпрепровождении Лика могла лишь мечтать. На каждой такой попойке она чувствовала себя чужой.
Как-то раз Алёна пропала. Лёлек тоже пропал. Никто и не заметил, а Лика заметила. В воздухе не витало знакомого душка.
Позже Лика узнала, что гаденькая натура Лёлека всё же вырвалась наружу. Ни с того, ни с сего он решил, что попойки в этой компании ему надоели и Алёна надоела тоже. Всё это Лёлек произнёс легко. Голос не дрогнул. Также легко он собрал свои пожитки и свалил на все четыре стороны, оставив Алёну саму разбираться с нервным срывом и арендной платой за жилплощадь, которая, видимо, Лёлику надоела тоже. Такая ветренная душонка у парня с погонялом как у героя польского мультфильма.
Алёна уехала в путешествие. Собрала самое необходимое, уговорила подругу и уехала. Это было правильно. Алёна нуждалась в перезагрузке, как в воздухе. В родном городке всё родное. Каждая улочка. Каждая бродячая собака. В путешествии время течёт иначе. Словно попадаешь в другое измерение, где кажется важным совсем не то, что казалось важным дома.
Пока Алёна путешествовала, Лёлек тоже времени даром не терял. Его видели то с одной, то с другой, то с десятой. Наверное, искал пристанище гиперактивной душонке.
Примерно через месяц Алёна вернулась. Она стала совсем другой. С темными тенями под печальными глазами. С тихим голосом, предпочитающим затаиться где-то внутри.
О Лёлеке Алёна слышала много. Добрые люди донесли, да и Лёлек не прятался. Алёна и сама его встречала в обществе прекрасной дамы.
Никто не знал, как Алёна держалась, но как-то держалась. Делала глубокие затяжки, словно ничего не происходило. Отпивала по чуть-чуть пиво из жестяной банки, словно смаковала дешёвое пойло. Что творилось в её душе, так и осталось загадкой.
Спустя полгода Алёна появилась в компании Лёлека. Она опять выглядела счастливой, лишь темная пропасть в глазах выдавала боль, от которой Алёне хотелось выть.
Они опять ходили за ручки, разбредались по разным углам. Она – с подругами. Он – с друзьями. Опять встречались в большой компании, в которой все называли друг друга друзьями. Как будто не было путешествия Алёны, не было прекрасных дам-однодневок, сопровождающих Лёлека непонятно куда. Как будто Лёлику не надоедали попойки и Алёна. Как будто всё так и шло своим чередом. Никакой эмоциональной встряски. Обычная парочка со схожими интересами.
Лика как всегда ждала и чувствовала себя белой вороной. До неё доносились слухи, что Лёлек приполз к Алёне и сообщил, что понял, что любит только её. Алёна сразу всё и простила.
Лика думала, смогла бы поступить также? Убиваться полгода или почти год, потому что надоела. Лицезреть бесконечные попытки построить новые отношения. А потом простить, легко и непринужденно, как по взмаху волшебной палочки.
Наверное, не смогла бы, но нет ничего проще, чем рассуждать, оставаясь беспристрастным судьей. Лика благодарила бога, что не бывала в таких ситуациях, что не может знать наверняка, как повела бы себя, окажись на месте Алёны. Иногда Лике хотелось позлорадствовать: выпустить облачко табачного дыма и сказать погромче:
– Как можно себя так не уважать!
Лика сдерживалась. Алёна и без злорадства глубоко несчастна. Не нужны Лике пятна на почти чистой совести.
Алёна и Лёлек всё-таки расстались. Окончательно и навсегда. Лика не удивилась. Что-то подсказывало, что именно так всё и будет.
Удивлялись все остальные, словно позабыли, что выкинул Лёлек не так уж давно. Это была репетиция. Теперь сам спектакль. Лика сочувствала Алёне и одновременно радовалась за неё. Найдёт себе нормального, хотя сама себе искать нормального не желала. Лике ненормальный был милее всех.