26.04.2021
СЕВЕРИНОВ Константин, профессор Сколковского института науки и технологий, профессор Ратгерского университета:
— Я уехал в Америку после окончания Московского университета в 1991 году, проработал там 3 года как аспирант по программе фонда Сороса в Колумбийском университете, затем сделал постдока в Рокфеллеровском университете и в 1996-м основал свою лабораторию в Ратгерсе. Мне было 29 лет.
Я был полностью свободен в выборе направлений для работы, я сам получал финансирование, сам нанимал людей (они все были старше меня), сам писал статьи, в общем, был абсолютно счастлив. Надо мной не довлел никто, не было научной школы — священной российской коровы, которая ограничивает независимость и профессиональный рост, все успехи и все неудачи были мои. Это ощущение, которое дорогого стоит, и я уверен, что лучшие молодые ученые, уезжающие из России, хотели бы в конце концов оказаться в такой ситуации. В нашей стране такой возможности нет.
В 2004 году по личным причинам я вернулся в Россию и с тех пор живу на две страны. Судить о нынешней ситуации я могу по естественно-научному направлению, в частности по молекулярной биологии и биохимии. На мой взгляд, причина миграции ученых заключается в том, что условия для продуктивной, творческой научной работы в странах Западной Европы и США, а также с недавних пор в Китае и странах Восточной Европы (включая прибалтийские страны, кроме Латвии) несравненно лучше, чем в России. Под условиями я имею в виду практически любой аспект каждодневной лабораторной деятельности.
Заниматься в западных университетских лабораториях гораздо продуктивнее, чем в российских. И дело здесь вовсе не в оборудовании — для того, чтобы оборудование работало, чтобы с его помощью получать новые данные, необходим постоянный доступ к реагентам, расходным материалам. Они очень разнообразные, часто копеечные, но если у вас вдруг какого-то из них не станет, вся работа остановится, многомиллионные приборы будут простаивать. Или новый реагент потребуется для какого-то придуманного эксперимента, без него тот будет невозможен. Очевидно, вам надо это получить быстро.
В России вы можете ждать необходимой мелочевки месяцами, отлично понимая, что ваши конкуренты в это время продолжают работать, пока вы тут лапу сосете.
Поэтому молодые люди, ориентированные на успешную карьеру в науке, видят свое будущее за рубежом.
Кроме быстрого и удобного доступа к реагентам и расходникам, в западных странах гораздо лучше развито научное сообщество, люди интенсивно взаимодействуют друг с другом и с коллегами из других стран. Российское научное сообщество в целом является частью международного, но стоит несколько особняком.
Железного занавеса вроде как нет, но на самом деле он есть. Российским ученым в целом гораздо сложнее попасть на важные международные конференции за рубежом, а конференции, которые проводятся в России, в большинстве своем не стоят потраченного на них времени. Если молодой научный сотрудник, работающий в Бельгии, США или Испании, например, может без особых затруднений поехать на конференцию, посетить любую лабораторию европейской страны или США, российскому реализовать такую возможность сложнее. А если живешь в провинции, то это вообще конец, учитывая, что ради виз придется болтаться в Москву, тратить время и деньги на вещи, которые заставляют тебя чувствовать себя человеком второго сорта.
Поэтому (хотя, конечно, не только поэтому) большинство российских ученых, переехавших работать за рубеж, стремится получить там вид на жительств
Для молодых людей очень важна роль научного руководителя — это тот, кто покажет тебе путь, заложит в тебя какие-то важные ориентиры и принципы, стиль, чтобы дальше ты двигался сам. Еще Ньютон говорил, что он стоит на плечах гигантов. После распада СССР на протяжении долгого времени талантливые ученые уезжали из нашей страны. Те, кто оставался, строили свои карьеры здесь, как могли и как позволяли очень тяжелые условия. Им нужно сказать спасибо, они действительно сохранили огонь, обеспечили преемственность, а то мы вообще бы в Республику Чад превратились.
Но делать действительно прорывные исследования на острие было фактически невозможно, разрыв с передовыми странами увеличивался, уровень исследований падал: как будто время остановилось. Такая отрицательная селекция привела в конечном счете к тому, что очень много людей занимается унылыми вещами, и это вынимает из науки ее душу, обессмысливает ее. Как следствие, большинство молодых людей сейчас не имеют возможности работать с руководителями хорошего уровня. Понятное дело, что по этой причине настоящей путевки в жизнь они не получат и станут, скорее всего, еще более маленькими, чем их руководители. Те, кто смышленее и чувствует это, голосуют ногами и уезжают, и нельзя их за это винить.
Финансирования науки не хватает всегда и везде. Ученые во всем мире говорят одно и то же: они очень много работают и очень мало получают. Но деньги не есть принципиальная проблема. Нужны идеи, на которые эти деньги стоило бы тратить. То есть если сейчас взять и залить российскую науку деньгами, как все время мечтает академическое начальство, то никакого благорастворения воздуха не произойдет, деньги не сделают российскую науку великой или хотя бы интересной.