Поезд — заиндевелый, в клубах сизого дыма — разрывал облака. Бр-р-р! Холодно! Как-никак три тысячи метров над уровнем моря.
А внутри новогоднего поезда было тепло, пахло мандаринами, кедровой смолой и праздником.
Около запотевшего окна беседовали мужчина в «скандинавском» свитере и крошечная старушка с зонтиком-тростью.
— У вас, Дмитрий, очень серьёзная профессия — нейрохирург. И я не могу понять, как вы оказались в ЭТОМ поезде? Я-то — старая дура, к тому же художница.
— Не говорите так, Елизавета Ефимовна, вы похожи на цветочную фею.
Елизавета Ефимовна махнула рукой, отметая «фею».
— Я написала письмо Деду Морозу с одной просьбой…
— Что же вы у него попросили?
— Я попросила волшебную кисть. — Глаза художницы заблестели. — Я хочу рисовать зимние пейзажи. Но не просто пейзажи, а с за́пахом морозного утра, хвои, свежего снега. И чтобы, глядя на них, зритель сказал с восторгом: зима пришла! Вы меня понимаете?
— Конечно, понимаю! Я первый куплю вашу картину.
Елизавета Ефимовна улыбнулась и продолжила:
— В ответном письме был билет на поезд, и маршрут указан: «Новогодняя дорога желаний». И вот я здесь.
— Я счастлив быть вашим попутчиком, — Дмитрий приподнял виртуальную шляпу.
— А вы? Вы тоже написали Деду Морозу? — Елизавета Ефимовна смотрела недоверчиво.
— Да, написал. Я объясню. Мои вечно занятые родители не считали Новый год праздником. Они не ставили ёлку, не дарили первого января игрушки и кулёчки сладостей, не мастерили костюмы для новогоднего утренника.
Для них праздник, вроде как, не существовал. А я мечтал каждую зиму: вот позвонит в нашу дверь Дед Мороз и вручит мне коробку с игрушечной железной дорогой!
Подумал - и решил написать письмо доброму дедушке. Конечно, я давно взрослый. Но вот мечтающий мальчик внутри меня никуда не делся.
— И получили билет? — Елизавета Ефимовна маленьким кулачком ударила по ладони.
— Получил. Не ожидал, конечно, что поезд будет воздушный.
В этот момент из динамика раздался сначала кашель, потом музыка, и наконец сочный баритон объявил остановку: «Станция «Энск». Сначала пассажиры увидели цветные прямоугольники крыш, потом дома, улицы и вокзал. Поезд приземлился на самую дальнюю платформу. На ней под кругом фонаря стоял мальчишка в смешной шапке-малахае, сползающей на глаза. Он смотрел изумлённо, переминался с ноги на ногу, но с места не двигался.
— Что же ты робеешь? Заходи! — Мужчина в чёрном мундире вышел из вагона и протянул мальчишке руку. — Я кондуктор, зовут меня Василий. А тебя как величать?
— Кирилл.
Мальчишка подошёл к двери, достал из кармана билет. Подняв глаза, сказал еле слышно:
— Я ужасно трусливый. Хуже кролика…
— Не трусливый, а робкий, — кондуктор подмигнул и улыбнулся, смешно топорща усы.
Кирилл хмыкнул и поднялся в вагон.
У входа в кресле сидела кукла с белоснежными волосами и глазами светлыми, как зимнее небо. Кукла сжимала в руках большой бумажный пакет. Когда Кирилл подошёл ближе, пакет треснул, из него покатились мандарины. Кукла ожила — она громко вскрикнула:
— Собирай, пока не разбежались!
Мальчишка тут же начал ловить рыжебокие фрукты. Мандарины вырывались и прятались под креслом. Когда все были пойманы, кукла отряхнула с платья еловые иглы и церемонно представилась:
— Я из рода подземных чударов, а зовут меня Ай. Ай — это значит Луна.
— А кто такие чудары?
— Чудары! Ты не знаешь? — девочка вытаращила глаза. Это такой народ, живёт под землёй или в пещерах. Садись рядом, я буду тебе жаловаться.
Она вытерла мандарин подолом платья и протянула Кириллу.
Ай рассказала, что она давно мечтала посмотреть, как люди наверху встречают Новый год. Но наверх могут выходить только особо важные персоны. Нарушившие запрет жестоко караются. Ай обманула стражу, но сейчас её ищут. И если найдут, то, возможно, прольётся кровь. Она захлопала ресницами и трагически вздохнула. Глаза её смеялись, но Кирилл этого не заметил.
И тут крыша вагона заскрипела под тяжёлыми шагами, вместе с морозным воздухом в вагон ввалились два низкорослых стражника в доспехах из грубой кожи.
— Вот ты где, беглянка!
А потом всё произошло быстро. Кирилл на мгновение замер, потом схватил чей-то чемодан и швырнул в незваных гостей, за чемоданом полетели мандарины. На помощь уже спешили доктор и старушка с зонтом. Зонт она держала как пику. Тут же появился кондуктор и, ласково подхватив стражников, повёл в служебное купе, приговаривая, что стол накрыт. А те в ответ бормотали, что папенька Ай беспокоится сильно.
На следующей остановке в вагон, озираясь, бочком как-то, зашёл долговязый очкарик в жутком шарфе. Он протёр шарфом стёкла очков и промямлил:
— Здравствуйте. Я Вольдемар.
— Как, как? Дуремар? — Кирилл с трудом сдерживал смех. После короткой стычки он чувствовал себя весёлым рыцарем.
Ай дёрнула его за рукав:
— Говори тише!
Вольдемар огляделся и сел рядом со старушкой-художницей. Та сразу начала его расспрашивать. Вольдемар нервно подёргал кисти шарфа и поведал, что он в тайне от мамы написал письмо Деду Морозу с просьбой подарить ему щенка. Мама не разрешает ему заводить питомца. Но может разрешит, если это будет подарок от Деда Мороза.
— А сколько вам лет, молодой человек? — Елизавета Ефимовна была несколько обескуражена.
— Сорок девять.
В вагоне повисла тишина.
Тут ожил динамик: «Наш поезд приближается к станции «Подарочная». Начинаю отсчёт времени. Десять, девять, восемь…»
На цифре «один» двери вагона распахнулись, и высокий белобородый старец — в богатой шубе, с посохом — вошёл в вагон. Пассажиры начали аплодировать. Дед Мороз зычно произнёс приветствие и стукнул хрустальным посохом по полу трижды. С тихим звоном полетели снежинки, и у каждого в руках оказался свёрток.
Художница Елизавета Ефимовна с трепетом разглядывала волшебную кисть, Ай восторженно размахивала абонементом на городские Ёлки, нейрохирург Дмитрий с мечтательной улыбкой распаковывал большую коробку, Кирилл примерял рыцарский шлем.
А вот с Вольдемаром вышла заминка. У него в руках появился не свёрток, а корзина. В ней на подстилке спал щенок. Вольдемар прижал к груди тёплое тельце, потом страдальчески сморщился и выдал:
— Но мама…
— Давайте я заберу пёсика, — предложил Дмитрий.
— Нет! — взвизгнул Вольдемар. — Я всё улажу.
Поезд начал набирать скорость. Небо потемнело, в окна начали заглядывать любопытные звёзды. Обратный путь оказался совсем коротким.
Первым попрощался бледно-зелёный от переживаний Вольдемар. Он не знал, что мама прочитала его письмо Деду Морозу и уже вязала комбинезон для щенка.
На станции «Энск» вышел Кирилл. Когда он почти скрылся из виду, Ай выглянула в форточку и прокричала:
— Какое было твоё желание?
Мальчик сложил руки рупором и ответил:
— Не быть кроликом.
— Кроликом? — Ай пожала плечами.
Кирилл в обнимку с тяжёлым шлемом, тихо напевая, подошёл к дому. Его окликнул школьный обидчик — долговязый Колесов по кличке Лисапед:
— Эй, стоять! Что-то радостный ты слишком. Говорят, не к добру.
Кирилл медленно обернулся, надел шлем и, особо не прицеливаясь, кинул мандарин. Ветер что ли помог? Мандарин попал долговязому в лоб. Кирилл пропел уже громко:
— Несите мне доспехи, седлайте мне коня…
Пока Лисапед переваривал когнитивный компонент и анализировал нестандартную ситуацию, Кирилл скрылся в подъезде.
— Завтра Новый год. Я успела! — Художница с удовольствием поставила на зимнем пейзаже витиеватую подпись. — Эта волшебная кисть действительно творит чудеса.
— Завтра Новый год. Ровно в двенадцать мой поезд помчится вокруг ёлки. — Нейрохирург ползал на коленях по полу, соединяя рельсы игрушечной железной дороги.
— Завтра Новый год. Нужно купить парного мяса на рынке. — Мама Вольдемара выгуливала лопоухого щенка и прикидывала, чем побаловать пёсика в новогоднюю ночь.