Я всегда тянулся к местам, где цивилизация отступает, оставляя человека наедине с первозданной силой природы. В этот раз мой путь лежал в глубь сибирской тайги — туда, где, как говорят местные, время течёт иначе, а границы между мирами истончаются.
Первые дни похода проходили буднично: шуршание листвы, птичьи трели, мерный скрип рюкзачных ремней. Но на третью ночь всё изменилось. Я развёл костёр, сварил чай, и вдруг тишина стала слишком густой. Звуки леса будто выключили, оставив лишь биение моего сердца.
В отблесках пламени я заметил движение между деревьями. Не звериное — плавное, почти невесомое. Тени скользили, не оставляя следов на мху. Я окликнул — ответом стало эхо моего голоса, искажённое, будто отражённое от невидимой стены.
Наутро я обнаружил вокруг стоянки странные круги из примятой травы — идеальные, как будто вычерченные циркулем. Компас вёл себя непредсказуемо: стрелка дёргалась, указывая то на север, то в глубь чащи. А когда я достал карту, линии маршрутов на ней сдвинулись, образовав новый путь — туда, куда я изначально не планировал идти.
Я последовал за этим знаком. Через час вышел к поляне, где рос древний кедр с дуплом, напоминающим арку. Внутри мерцал свет — не огонь, а мягкое сияние, будто звёздная пыль осела на древесине. Подойдя ближе, я услышал шёпот на незнакомом языке. Слова не имели смысла, но в них чувствовалась память — память тысячелетий, хранящая истории тех, кто приходил сюда до меня.
Что это было? Игра воображения, вызванная усталостью и одиночеством? Или тайга действительно открыла мне щель в иной мир? Не знаю. Но с тех пор я ношу с собой осколок того света — маленький кристалл, найденный у корней кедра. В темноте он тихо светится, напоминая: за гранью привычного всегда ждёт что-то большее.