История крупнокалиберного пулемёта — это не просто путь технической эволюции. Это длинный, упрямый спор между сталью и скоростью, между толщиной брони и энергией пули. Он начался почти сразу после того, как пулемёт перестал быть капризной машиной и стал надёжным оружием поля боя — и продолжался до тех пор, пока в этот диалог не вмешались более тяжёлые аргументы в виде противотанковых пушек и ракет.
Кульминацией этого спора в советской оружейной школе стал крупнокалиберный пулемёт Владимирова — оружие, в котором идея «пулемёт против танка» была доведена до логического предела и он до сих пор в строю.
От авиационной пушки — к земле
Истоки КПВ лежат вовсе не в пехотных окопах. В 1942 году инженер Сергей Владимиров представил 20-мм авиационную пушку собственной разработки. Она была мощной, перспективной, но конкурс проиграла — в серию пошла Б-20 Березина. Однако сама конструкция оказалась слишком удачной, чтобы исчезнуть бесследно.
К 1944 году идея получила вторую жизнь — уже в виде крупнокалиберного пулемёта под патрон 14,5×114 мм. Фактически это был гибрид: авиационная «генетика», приспособленная к суровой, грязной и непредсказуемой земле.
Испытания начались стремительно. Уже в феврале 1944 года пулемёт на станке Колесникова прошёл полигон. Весной была заказана партия для войсковых испытаний, а в мае 1945 года — когда война в Европе уже заканчивалась — КПВ обр. 1944 года впервые испытывался в боевых частях.
Победа не ускорила принятие на вооружение. Напротив — послевоенные годы стали временем долгой, кропотливой доводки. Менялись станки, уточнялись мелочи, которые в итоге определяют судьбу оружия. Лишь в мае 1948 года после очередных испытаний был выбран колёсный станок Харыкина, а в 1949-м пулемёт официально приняли на вооружение Советской армии.
Механика силы
Конструкция КПВ — это честная инженерия без излишеств. Автоматика работает за счёт энергии отдачи ствола при его коротком ходе. Запирание осуществляется поворотом боевой личинки — сложный на словах, но надёжный на практике механизм, в котором каждая деталь работает не на эффект, а на результат.
Совместный откат ствола и затвора составляет всего 30 мм. Затем система «расстыковывается»: затвор продолжает движение назад, извлекая гильзу и подавая новый патрон, а ствол под действием своей пружины возвращается вперёд. Ударный механизм — ударникового типа, питание — из металлической ленты, собранной из отдельных звеньев по 10 патронов. Подача возможна с обеих сторон.
Это оружие не знало одиночного выстрела. Только автоматический огонь — короткий, длинный или почти непрерывный, пока металл не начинал напоминать о физических пределах.
Цифры, за которыми стоит реальность
На бумаге характеристики выглядят внушительно. В реальности — они ощущаются телом.
Общая длина пулемёта — почти два метра. Масса — более 52 кг без станка. Один лишь ствол с кожухом и надульником весит 22 кг. Патрон — 14,5×114 мм, с начальной скоростью пули около 1000 м/с. Темп стрельбы — до 650 выстрелов в минуту, но практический — в разы ниже: это оружие требует пауз, уважения и расчёта.
Каждый кусок ленты с десятью патронами весит больше двух килограммов. КПВ не про мобильность. Он про контроль пространства.
Для чего он создавался
Наставление по стрелковому делу определяло роль пулемёта предельно ясно. Это было оружие:
— против лёгкой бронетехники и огневых точек — до 1000 метров
— против скоплений живой силы и транспорта — до 2000 метров
— против воздушных целей — до 2000 метров по дальности и до 1500 по высоте
С оптическим прицелом прицельная дальность составляла те же 2000 метров. По нормативам, грудная фигура поражалась до 900 м, поясная — до 1200, бегущая — до 1300. Даже расчёты ПТР и лёгкие БТРы могли быть поражены с дистанций, на которых пулемёты меньшего калибра уже теряли смысл.
Оружие, которое ушло с треноги — на броню
Изначально КПВ задумывался как пехотное средство усиления. Но история распорядилась иначе. Колёсный станок Харыкина оказался громоздким, а сама система — слишком ценной, чтобы оставаться в окопах.
Настоящую известность пулемёт получил на броне. Он стал штатным вооружением бронетранспортёров, разведывательных машин, танков — в спарке с пушкой и в зенитных установках. На его базе появилась целая линейка ЗУ, среди которых особое место заняла ЗГУ-1 — горно-вьючная зенитная установка.
Разработанная в СССР в конце 1950-х, она пошла в серию лишь через десять лет — по просьбе Вьетнама. А затем её китайские копии стали привычной деталью афганских гор, где прикрывали базы моджахедов и устраивали засады на советские вертолёты.
Так КПВ получил всемирную биографию — от Африки до Азии, от палуб советских судов до современных бронемашин.
Взгляд со стороны океана
В 1973 году американский военный аналитик Р. Ф. Салливан сравнил КПВ с пулемётами M2 и M85. Его вывод был сдержанным, но красноречивым: советский пулемёт проще, технологичнее в производстве, удобнее в обслуживании и — главное — значительно эффективнее против бронированных целей.
На дистанции 500 метров КПВ пробивал 32 мм брони. Американские аналоги — заметно меньше и с куда более строгими требованиями к регулировке и обслуживанию. Простота, как часто бывало, оказалась формой силы.
Личное послесловие
Мне довелось не только стрелять из КПВТ, но и слышать, как его пули проходят над головой. Однажды на полигоне наводчик БТР ошибся сектором — и лишь потом пришло понимание, насколько близко прошла эта ошибка. Страха не было. Было другое — ощущение силы, которая не прощает небрежности.
Сергей Владимиров погиб в 1956 году, получив смертельную травму при разборке подпружиненных частей своего оружия. Деталей нет. Осталась лишь тень предупреждения. О травмоопасности КПВТ нам в училище говорили без эвфемизмов — особенно о том, почему нельзя находиться перед затыльником при его откручивании.
Я больше не разбирал этот пулемёт. Но урок остался.
Как и сам КПВ — оружие своего времени, которое пережило эпоху, войну и собственных создателей. И до сих пор продолжает говорить с бронёй на языке, который она понимает.