Ветхозаветный Давид прожил длинную и насыщенную жизнь, став царём Израиля. В Библии приводится множество историй, связанных с ним. Однако во Флоренции во времена Ренессанса особенно любили сюжет о сражении Давида с Голиафом. Считается, что эта любовь имела и политическую подоплёку: небольшая по размерам Флоренция, окружённая со всех сторон более крупными враждебно настроенными государствами, сравнивала себя с Давидом. Флорентийцы мужественно отстаивали независимость своего города-государства, надеясь на божественной провидение, как и юный пастух в схватке с великаном Голиафом.
С точки зрения истории искусств особенно выделяются три скульптуры Давида – работы Донателло, Вероккьо и Микеланджело. Многие скульпторы, и упомянутые мастера в разное время создавали и другие произведения по этому сюжету. Однако именно три этих Давида стали ключевыми этапами в развитии ренессансной скульптуры и художественного мышления. Они не только превзошли все остальные версии по художественной значимости, но и задали ориентиры, на которые равнялись последующие поколения мастеров.
Давид Донателло
Донато ди Никколо ди Бетто Барди (1386 – 1466 гг), в истории искусств более известный, как Донателло, был выдающимся скульптором и не зря занимает своё место среди Черепашек Ниндзя самых величайших представителей итальянского Ренессанса. У него сложились замечательные отношения с главным заказчиком во Флоренции – Козимо Медичи (1389 – 1464 гг). Последний был большим поклонником и покровителем искусства и охотно поощрял стремление Донателло к различным новшествам в скульптуре.
Скорее всего, именно Козимо был заказчиком статуи Давида, и первоначально скульптура располагалась во дворе дворца Медичи. Но что же такого особенного в Давиде Донателло? Давайте разбираться по порядку.
Мы видим скульптуру обнажённого (а точнее – раздетого) юноши, на голове у него пастушья шляпа, на которую накинут лавровый венок победителя, на ногах изысканные сандалии. Давид только что отрубил голову Голиафу его же мечом и сейчас изящно опирается одной ногой на свой трофей, держа в одной руке меч, а в другой камень, при помощи которого он ранее сбил с ног великана-филистимлянина.
Давид стал первой отдельно стоящей скульптурой со времён Античности. До этого, в Средние Века, статуи изготавливались для размещения в различных нишах, в основном, храмовых, не предполагался осмотр скульптуры со всех сторон. Донателло сломал этот обычай. Его Давид изначально размещался самостоятельно на открытом пространстве, чтобы можно было рассмотреть статую в различных ракурсах (такую скульптуру принято называть «круглой»).
Нас с вами обнажённая скульптура не очень удивит, но для современников Донателло это было чем-то невиданным, ведь со времён античности все статуи были исключительно в одежде.
А кстати, почему Давид голый? При этом, не просто голый, а именно раздетый. Мы понимаем, что нагота – это не естественное состояние молодого человека.
В XV веке, если художник хотел сломать старые каноны и установить свои новые, нужно было действовать осторожно и желательно опираться на какой-то авторитетный источник. Именно так и поступил Донателло. Он воспользовался Священным Писанием, согласно которому Давиду предложили доспехи, но он отказался, сказав, что в этой битве его защитит слово Божье. Но давайте будем честными, прямого указания на наготу этот текст не содержит. Погрузившись в изучение наследия Древнего Рима, Донателло явно хотел сделать что-то своё в духе античности, использовав Библию как внешне благонадёжный предлог, а ценители искусства среди властных кругов это с удовольствием приняли, сделав вид, что также видят здесь цитирование священных текстов.
По позе героя мы понимаем, что он переживает момент триумфа и победы. Он уверен в себе, но сдержан в эмоциях, скрывая выражение своего лица при помощи шляпы. Для позы Давида Донателло воспользовался классическим приёмом античных мастеров – контрапунктом, когда положение тела уравновешивается за счёт напряжения/расслабления противоположных рук и ног.
И всё же, трудно не заметить определённую женственность этого Давида. С одной стороны, вероятно, Донателло стремился показать юное тело, лишённое грубой силы, чтобы те, кто видел скульптуру, понимали, что этот молодой человек победил огромного великана только благодаря милости Бога. С другой стороны, нагота и даже эротизм статуи отражают свойственный Возрождению общий интерес к человеческому телу. Опираясь на античные образцы, Донателло придал телесное совершенство герою христианства, а не древнеримскому Богу, даже в этом подкрепившись Библией, где указано, что Давид был самым прекрасным среди сынов человеческих, а само имя Давид переведено как «возлюбленный»
Не менее важным является материал, из которого сделана статуя. Это бронза. Очень дорогой и редко используемый материал для скульптур такого размера. С бронзой сложнее работать, чем с мрамором, поэтому таким образом Донателло продемонстрировал своё высочайшее мастерство и ненавязчиво подчеркнул богатство заказчиков, всемогущих Медичи.
В целом, скульптура Давида является переосмыслением античного наследия и возрождением традиций скульптуры Древнего Рима, задав, при этом, новые каноны и ориентиры для скульпторов в будущем. Именно эта статуя во многом определила дальнейшее развитие скульптуры.
Давид Андреа Вероккьо
Примерно через сорок лет после Донателло, между 1473 и 1476 гг, свою версию Давида изготовил другой флорентийский скульптор, Андреа ди Микеле ди Франческо ди Чоне, которого мы знаем под прозвищем Андреа Вероккьо (1435 – 1488 гг). Скорее всего, и эта скульптура была выполнена по заказу семейства Медичи.
Как и у Донателло, это отдельно стоящая статуя, правда, предполагающая определённую точку обзора. В целом, уже не новость для той эпохи. Вероккьо выбрал изображение того же момента, что и Донателло – триумф юного Давида над Голиафом. Его статуя также изготовлена из бронзы. Но всё же Вероккьо сумел предложить зрителям нечто, что выделяет его Давида и делает эту статую более значимой для истории искусства, чем огромное количество Давидов других скульпторов.
Если Давид Донателло скрывает от нас свои эмоции, то Давид Вероккьо явно демонстрирует гордость собой, на его губах играет лёгкая торжествующая улыбка. Молодой человек одет, и вся его поза гораздо более линейная. Здесь отсутствуют плавные расслабленные линии Донателло. Герой Вероккьо максимально собран, в каком-то смысле геометричен, и это придаёт скульптуре ощущение бодрости и бьющей через край юношеской энергии.
Существует интересная версия, что молодой Леонардо да Винчи, который как раз в то время был учеником в мастерской Вероккьо, позировал для этого Давида. По многим воспоминаниям, Леонардо всегда отличался удивительной внешней красотой, а в молодости особенно. До настоящего времени гипотеза ни подтверждена, ни опровергнута, поэтому каждый может решить для себя, стоит ли ей верить.
Очень примечательным элементом работы Вероккьо является голова Голиафа. Она выполнена очень натуралистично и даже жутковато: мы видим открытую рваную рану посреди лба, куда попал камень Давида, видим слипшиеся от слёз ресницы (Голиаф хоть и отрицательный персонаж, но был человеком и, видимо, заплакал от боли), видим слезинки на щеках.
Пожалуй, именно этот контраст классической фигуры самого Давида и реалистичной головы его поверженного врага задаёт тон всей композиции и привлекает внимание зрителей вплоть до наших дней.
Давид Микеланджело
Третий Давид, созданный Микеланджело Буонарроти (1475 – 1564 гг), пожалуй, является самым известным произведением не только среди статуй Давидов, но и в целом одной из самых популярных и цитируемых скульптур в мире.
Эта статуя была создана уже в начале XVI века, и в отличие от Давидов XV столетия, мы довольно много знаем об истории её создания. Итак, ещё в 1410 году попечители флорентийского собора Санта Мария дель Фьоре решили украсить его фасад различными скульптурами. Проект реализовывался постепенно, заказы распределялись между различными исполнителями. В целом работа двигалась, скульптуры ваялись.
Но с одним из кусков мрамора случилась неприятность. В 1466 году мастер Агостино ди Дуччо начал высекать что-то из материала, сделав наброски ног, немного обтесав камень сверху, но что-то пошло не так, и мрамор треснул. Скульптор остановил работу, тогда мрамор предложили Донателло, но тот отказался, написав в письме, что материал испорчен, и он не будет с ним работать. В итоге испорченный кусок мрамора остался лежать на площади рядом с собором, совсем не украшая вид, и к тому же подвергаясь природным воздействиям, вроде дождей.
На протяжении многих лет, даже десятилетий, ничего не могли сделать, чтобы изменить картину и исправить ситуацию. Неоднократно пытались поручить работу с этим куском кому-нибудь, обращались за советами к Леонардо да Винчи, но никто не хотел браться за такое безнадёжное дело.
Флорентиец Микеланджело, конечно, знал об этом мраморе, и в 1501 году, после новой волны попыток властей что-то сделать с материалом, бросил вызов сам себе и самостоятельно предложил свои услуги городу. За спиной скульптора уже была римская Пьета, но всё же он считался ещё начинающим мастером без громкого имени.
По описанию Джорджо Вазари, власти города решили рискнуть, посчитав, что что бы молодой скульптор ни сделал с этим мрамором, это будет лучше того плачевного состояния, в котором он находился. Главной задачей Микеланджело было извлечь из материала хоть что-то, чтобы не пришлось рубить его на куски.
Поскольку кусок мрамора был слишком большим, перенести его в мастерскую не представлялось возможным, для работы отгородили часть площади. Несмотря на неверие в успех, за ходом исполнения заказа всё же следили. И когда через полгода кто-то из контролирующей комиссии заглянул к Микеланджело и увидел, как продвигается работа, скульптору тут же повысили гонорар в три раза, пообещав ещё больший денежный бонус в случае окончательного успеха.
Вазари приводит следующий анекдот о процессе работы над Давидом. Однажды, когда статуя уже была практически закончена, гонфалоньер Флоренции Пьетро Содерини зашёл посмотреть на работу скульптора и сделал замечание, что нос у Давида слегка великоват. Микеланджело, ещё не став настолько сварливым и неуступчивым, чтобы ругаться с заказчиком, решил пойти на небольшую хитрость и удовлетворить чиновника. Скульптор взял снизу пригоршню мраморной стружки, залез по лесам на уровень головы Давида и сделал вид, что обтёсывает нос, на самом деле даже не прикоснувшись к статуе, выпустив из рук мраморную стружку. Содерини остался доволен результатом, заметив, что вот теперь другое дело, нос выглядит гораздо лучше… (да, как видите, современные мемы про заказчиков и исполнителей имели место задолго до наших дней).
И вот пришёл момент, когда Микеланджело закончил работу и представил своего Давида, пятиметрового гиганта из мрамора.
Скульптура сразу произвела фурор, Микеланджело получил обещанный бонус.
Этот Давид похож на античные статуи даже больше Давида Донателло. Это обнажённый атлет (снова всё по Библии, мы помним), который, однако, является героем Ветхого Завета. Юноша невероятно атлетичен и физически совершенен. Однако шедевральность статуи заключается не только в этой внешней красоте.
Микеланджело выбрал другой момент для своего героя – не триумф, а «за секунду до» схватки с Голиафом. И это совсем иной психологический настрой Давида, который мастерки передал скульптор.
Размер статуи и её размещение предполагают осмотр снизу вверх. Ну что же, поза ног – классический контрапункт из античности, такое положение называют ещё позой отдыхающего атлета. Однако, когда мы поднимаем взгляд выше, то видим правую руку Давида, сжимающую камень. Здесь уже нет никакой расслабленности, жилы на руке напряглись от усилия и сдерживаемого гнева.
Мы смотрим ещё выше и доходим до лица… Давид смотрит на своего врага и хмурится. Его брови сведены. Губы сжаты. Ноздри раздуваются от сдерживаемых эмоций. Герой максимально сконцентрирован и готов к схватке. Ещё не время праздновать победу.
Когда заказчики со стороны Флоренции увидели этого Давида, то решили, что его следует разместить не на фасаде храма, а на центральной площади города – площади Синьории. Вазари описывает, что для переноски статуи на площадь пришлось поломать голову и придумать специальные механизмы, которые позволили доставить Давида, не повредив его.
Опираясь на античные образцы, а также опыт своих предшественников, в частности, Донателло, Микеланджело сумел создать шедевр на все времена. Как и во многих иных работах скульптора, Давид сочетает внешнее телесное совершенство с душевным напряжением и тонким психологизмом.