Харрисон Форд – «Звездные войны»
Джордж Лукас не хотел звать Харрисон Форда на роль Хана Соло, потому что Форд уже снимался у него в «Американских граффити» и не подходил под идею «новых лиц». Вместо прослушивания ему выдали совсем другую задачу — приходить на пробы и читать реплики напротив актёров, которые реально претендовали на Хана, чтобы им было с кем играть сцену. На этих «подчитках» Форд не пытался изображать идеального кандидата, но Лукас в какой-то момент перестал искать дальше, и роль ушла человеку, который формально даже не должен был на неё пробоваться. Список тех, кто проходил пробы и кого обсуждали, выглядел как параллельная вселенная: среди кандидатов на Хана Соло упоминались, например, Бёрт Рейнольдс, Курт Рассел, Кристофер Уокен, Ник Нолти, Джеймс Каан, Роберт Де Ниро, Джон Траволта, Сильвестр Сталлоне, Стив Мартин, Билл Мюррей, Чеви Чейз и другие. Отдельная ветка — актёры, которым роль предлагали и которые её сами отказались: Ал Пачино рассказывал, что ему предлагали сыграть Хана, но он отказался, потому что не понял идею Джорджа Лукаса.
Сильвестр Сталлоне – «Рокки»
История «Рокки» началась не с кастинга, а с тетрадки. В начале 1975 года Сталлоне за три дня буквально на коленке написал сценарий, вдохновившись боем Мухаммеда Али и Чака Уэпнера, и сразу же привязал главную роль к себе. Денег у него почти не было, карьерный багаж ограничивался эпизодами, но сценарий быстро заинтересовал продюсеров Ирвина Уинклера и Роберта Чартоффа. Они хотели купить текст и поставить в главную роль уже известного актёра — звучали имена Райана О’Нила, Бёрта Рейнольдса и даже Джеймса Каана. Сталлоне отказался от выгодных предложений: он соглашался продать сценарий только при условии, что сыграет Рокки сам. Продюсеры всё же сомневались и параллельно рассматривали других кандидатов, но тогда проект автоматически превращался бы в студийный фильм с большим бюджетом и другим тоном. Сталлоне настаивал на обратном: минимальные деньги, уличная фактура Филадельфии, неизвестный актёр в центре истории. Компромисс нашли в бюджете около миллиона долларов, то есть в разы и десятки раз меньше, чем планировалось изначально. Многие сцены тренировок снимались без дублёров, с реальными ударами; в эпизоде с мясом на бойне Сталлоне работал настоящими тушами, а не реквизитом. Реплики часто упрощались или менялись на месте, потому что так «звучал» сам персонаж. Даже знаменитая финальная схватка с Аполло Кридом строилась не вокруг победы, а вокруг того, выдержит ли герой дистанцию — это решение появилось уже в процессе съёмок и задало эмоциональный вектор всей картины. Когда фильм вышел, вопрос «почему он не проходил кастинг» отпал сам собой. «Рокки» собрал в прокате десятки миллионов, получил десять номинаций на «Оскар» и три статуэтки, включая «Лучший фильм». Сталлоне в одночасье превратился из неизвестного актера в человека, под которого студии готовы были запускать франшизы.
Джек Николсон – «Сияние»
Топор в руках Джека Торранса в «Сиянии» появился не через кастинг-очередь, а через одно решение Стэнли Кубрика: режиссёр изначально видел в роли Джека именно Джека Николсона. Поэтому прослушивание в привычном смысле ему не понадобилось — роль считалась закрытой ещё на этапе подбора актёров, а запасным вариантом на случай отказа называли Криса Кристофферсона. Дальше начинается самая любопытная часть: если Николсон был первым выбором, то вокруг роли всё равно крутились громкие фамилии, просто не в финальной прямой. Среди актёров, которых рассматривали на Джека Торранса, были Роберт Де Ниро, Робин Уильямс и Харрисон Форд; а у Стивена Кинга были свои предпочтения — он хотел, чтобы главного героя играл кто-то «обычнее» по экранному образу, и называл Джона Войта, Майкла Мориарти и Мартина Шина. В кадре Николсон сыграл Джека не как человека, который медленно меняется, а как того, у кого тревожная искра заметна сразу — и спор вокруг этого тянется десятилетиями, потому что именно такого эффекта Кинг и опасался. Кубрику же был нужен артист, который выдержит форму фильма: длинные сцены, хищная улыбка, резкая пластика, способность держать напряжение не только к финалу. А Кингу нужен был актер, который сначала очаровал бы зрителя, а затем напугал бы его. В случае с Николсоном так не получилось, потому что он напугал всех с самого начала.
Роберт Дауни-младший – «Железный человек»
Чек на $500 000 за первого «Железного человека» выглядел не как гонорар главной звезды, а как упор на человека, которого студия считала рискованным. Джон Фавро с самого начала проталкивал Роберта Дауни-младшего на Тони Старка, хотя внутри Marvel сначала упирались, и компромисс пришёл через длительные обсуждения. На столе у кастинга лежали совсем другие фамилии — и некоторые дошли до реальных проб. В разные годы вокруг роли Тони Старка крутились Том Круз, Николас Кейдж, Леонардо ДиКаприо, Хью Джекман, Клайв Оуэн и Роб Лоу, а Тимоти Олифант прямо проходил прослушивание. Фавро при этом хотел не «самое дорогое лицо на постере», а попадание в характер, где герой тащит фильм так же сильно, как костюм. Фавро буквально пришлось убеждать всех, что Роберт – идеальный кандидат. Однако за Дауни-младшим тянулся шлейф сомнений из-за его далеко не идеального прошлого: он проходил реабилитацию, был за решеткой, срывал съемки и считался ненадежным актером. Роберт успел исправиться задолго до «Железного человека», но его репутация все еще оставалась прежней, поэтому Джону Фавро нужно было постараться, чтобы на Роберта взглянули по-другому. В конце концов его взяли на роль, и это было настолько удачное решение, что Дауни-младший стал лицом киновселенной Marvel и даже вернулся в образе Доктора Дума, потому что студия попросту не смогла заменить его молодым составом.
Леонардо Ди Каприо – «Титаник»
Встреча Леонардо Ди Каприо с Джеймсом Кэмероном началась не как кастинг, а как столкновение характеров. Ди Каприо вошёл в комнату уверенно, разговаривал легко, шутил, но, когда дело дошло до чтения сцен, дал понять, что не собирается этого делать — он считал, что его фильмография уже всё сказала за него. Кэмерон отреагировал мгновенно и жёстко: без чтения роли не будет. Этот момент стал ключевым не потому, что режиссёр проверял талант, а потому что ему было важно увидеть, способен ли актёр работать по его правилам и выдерживать прямое давление. Ди Каприо согласился, взял текст, и в следующую минуту тон встречи полностью изменился: Кэмерон увидел не «звезду на входе», а того, кто может сыграть Джека так, как нужно. Прослушивания на Джека Доусона к тому моменту шли активно, и Кэмерон перебрал немало вариантов. Он смотрел актёров старше, серьёзнее, внешне более героических, но почти все они ломали задуманный баланс — либо герой получался слишком взрослым, либо чересчур правильным. Ди Каприо оказался другим: в нём одновременно сочетались упрямство, ирония и ощущение внутренней свободы, которое невозможно натренировать на пробах. Именно поэтому классического кастинга для него не было — одна сцена на чтении дала Кэмерону больше, чем десятки стандартных тестов с другими кандидатами. Решение оформилось не на бумаге, а в ощущении, что этот актёр не будет играть романтического героя “по инструкции”. Дальше всё закрепилось уже вне кастинг-комнаты. На репетициях с Кейт Уинслет Ди Каприо позволял себе импровизировать, менять интонации и ломать ритм сцены, из-за чего Кэмерон сначала останавливал дубли, а затем начал оставлять эти моменты в работе. Джек Доусон в итоге получился не героем-плакатом, а живым участником хаоса, и именно это совпало с режиссёрским замыслом. Примечательно, что на эту роль также рассматривали Мэттью Макконахи. Причем он бы главным кандидатом. Макконахи прошел прослушивание настолько успешно, что его уже начали поздравлять с получением роли, но затем появился Леонардо Ди Каприо, который увел роль Джека в последний момент.
Марлон Брандо – «Крестный отец»
Пакет с ватой, капля грима и включённая камера — так Марлон Брандо фактически «сам себя утвердил» на Вито Корлеоне в «Крёстном отце». Формального кастинга для него не было: студия долго сопротивлялась его кандидатуре, считая актёра проблемным, и настаивала на других именах. Тогда Фрэнсис Форд Коппола пришёл к Брандо домой, где тот заклеил щёки ватой, затемнил волосы, изменил голос и записал короткую пробу на камеру. Этот ролик стал аргументом, который Коппола положил на стол руководству: не «звезда Брандо», а стареющий дон с тяжёлой челюстью и тихой угрозой в интонациях. Вокруг роли в это время шёл настоящий параллельный кастинг. Студия продвигала Эрнеста Боргнайна, рассматривались Энтони Куинна и Лоренса Оливье; имя Пола Ньюмана всплывало как компромиссное. Эти варианты подразумевали привычный набор проб, чтений и встреч, но Коппола настаивал именно на Брандо и избегал открытых прослушиваний для него: он боялся, что актёра снова будут «проверять» не ролью, а репутацией. Условия утвердили жёсткие: пониженный гонорар, залог дисциплины и никакой самодеятельности без согласования. Брандо принял правила и, вопреки ожиданиям, стал самым собранным человеком на площадке. На съёмках он довёл образ до предела простыми жестами. Кошка в первом появлении Вито оказалась не реквизитом, а случайным гостем студии — Брандо взял её в руки прямо перед дублем, и сцена стала ещё тише и страшнее. Речь Корлеоне он «утяжелял» паузами, почти не поднимая голос, а угрозу прятал в вежливых формулировках.
Хит Леджер – «Темный рыцарь»
Сценария ещё не существовало, когда Кристофер Нолан позвал Хита Леджера поговорить о Джокере для «Тёмного рыцаря»: он вспоминал, что они просто сидели несколько часов и обсуждали, каким должен быть этот персонаж. Леджер к тому моменту уже однажды встречался с Ноланом на орбите «Бэтмена: Начало» и тогда, по словам режиссёра, сразу обозначил, что не хочет сниматься в супергеройском кино, но разговор о том, что именно Нолан делает с этим жанром, зацепил его и вернул к диалогу позднее — уже по Джокеру. Внутри Warner Bros и даже у Джонатана Нолана поначалу не складывалось ощущение, что Леджер является очевидным выбором, и это тоже объясняет, почему роль не гоняли по длинному кастинг-конвейеру: режиссёр просто держался за своё после той встречи. Параллельно роль обсуждали с другими — Хоакин Феникс рассказывал, что у него были ранние разговоры с Ноланом о Джокере, но он не пошёл дальше, потому что счёл себя не готовым к такому заходу. На этом фоне Леджер выглядел не вариантом «давайте посмотрим ещё десять», а человеком, с которым уже совпали по идее персонажа — и Нолану оставалось только дать ему пространство, а не устраивать соревнование на прослушиваниях. Лондонская гостиница стала для Леджера рабочей лабораторией: он заперся примерно на месяц, вёл дневник и нащупывал голос, пластику и привычки Джокера ещё до выхода на площадку. Эта подготовка потом читалась в самых мелких деталях: в манере растягивать паузы, в том, как он «пробует» людей взглядом, в нервном облизывании губ. У отца Леджера сохранился тот самый дневник с вырезками и рисунками; среди страниц упоминают, например, изображение гиены — как будто он заранее собирал звериный, хищный ритм персонажа не из реплик, а из ассоциаций.
Брюс Уиллис – «Крепкий орешек»
Студия была обязана предложить главную роль Фрэнку Синатре, потому что история выросла из романа Родерика Торпа «Ничто не вечно», связанного с экранизацией «Детектива», где Синатра уже играл детектива Джо Леланда. Он отказался из-за того, что был уже слишком стар, и только тогда роль начала переходить из рук в руки по голливудской цепочке отказов. В списке тех, кто не стал Джоном Макклейном, всплывали Сильвестр Сталлоне, Арнольд Шварценеггер, Мел Гибсон, Курт Рассел и другие. Пока продюсеры искали звезду, Брюс Уиллис оставался человеком с очень неудобным графиком: днём он снимался в «Детективном агентстве Лунный свет», а ночью выходил на площадку «Крепкого орешка», и именно из-за этого сценарий продолжали перепрошивать уже в процессе съёмок. Джон МакТирнан давал ему паузы на отдых, а Стивен де Соуза дописывал новые сцены и куски второстепенных линий, чтобы выдержать ритм фильма, пока главный актёр физически не мог быть на площадке постоянно. Когда он уже оказался внутри проекта, Макклейн быстро стал не «неуязвимым терминатором», а человеком, который злится, ошибается, шутит от нервов и платит за каждое решение телом — это было принципиально другим типом героя для тогдашнего экшна. Самый показательный эпизод про то, как Уиллис вписывался в эту роль, вспоминают через трюк с прыжком с крыши: в интервью он рассказывал, что его пристёгивали пожарным рукавом и собирались взрывать огонь позади в тот момент, когда он будет уходить вниз, и для актёра, которого только что вытащили из телевизионного образа, это было боевое крещение без разминки.