Совещание Комитета по экологии, природным ресурсам и охране окружающей среды ГД: перечень мер по спасению субтропиков Сочи (18.12.2025)

Заседание Комитета по вопросам формирования перечня мер, направленных на спасение уникальных субтропических насаждений города-курорта федерального значения Сочи (18 декабря 2025г.)

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Константин Федорович, как мы начнем тогда? Выступите, скажете?

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Я буквально, может быть, два слова скажу, поскольку я во всем «виноват» и спровоцировал это мероприятие.

Уважаемые участники! Я так громко обращаюсь, с учетом, что у нас одновременно в режиме ВКС, как я понимаю, присутствуют некоторые участники заседания. Давайте еще раз все представимся. Дмитрий Николаевич Кобылкин, конечно, не надо его представлять, председатель комитета, который проводит это совещание, круглый стол. Комитета Государственной Думы по экологии, природным ресурсам и охране окружающей среды. Затулин Константин Федорович, ваш покорный слуга, депутат Государственной Думы от Сочинского округа. К моему несчастью я не состою в составе комитета, под руководством Дмитрия Николаевича, я работаю в другом комитете. Это уже в пятый раз – комитет по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками. Но вопрос, который мы сегодня обсуждаем, кстати, затрагивает евразийскую интеграцию в какой-то мере. Но, конечно, он связан главным образом с беспокойством за судьбу субтропиков города Сочи, который я здесь представляю в Государственной Думе.

Я хотел бы представить, Василий Валерьянович Гвасалия, помощник депутата Государственной Думы, здесь присутствует. Шевелев Сергей Георгиевич, исполняющий обязанности директора Сочинского национального парка. Гутиев Глеб Георгиевич, - я просто по порядку иду, - и Кирилл Глебович, они оба потомственные специалисты в области субтропиков, работники в прошлом Института субтропического хозяйства. Сейчас он, как вы знаете, называется Субтропическим центром Российской академии наук. Присутствует в зале Темур Нодарович Эйнатов, заместитель председателя Городского собрания Сочи, который прилетел для участия в работе. Баграт Сагратович Еремян, исполняющий обязанности директора департамента по охране окружающей среды администрации города-курорта Сочи. Петр Львович Северов должен с нами быть на связи, я не вижу, на связи он с нами или нет.

СЕВЕРОВ П.Л.:

– Да, уважаемый Дмитрий Николаевич, Константинович Федорович, на связи. Добрый день!

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Это заместитель главы города Сочи. Приветствуем вас! Владимир Михайлович Косолапов здесь присутствует, руководитель секции растениеводства, защиты и биотехнологий растений, академик Российской академии наук. Здесь также упомянут в числе тех, кто должен принимать участие Виктор Иванович Долженко, есть такой?

ДОЛЖЕНКО В.И.:

– Да, я здесь, Константин Федорович.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Руководитель Центра биологической регламентации использования пестицидов ФГБНУ ВИЗР, академик Российской академии, главный научный сотрудник Российской академии. Яицкая Наталья Александровна.

ЯИЦКАЯ Н.А.:

– Добрый день, уважаемые коллеги! Здесь.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Да, Яицкая Наталья Александровна как раз представляет, как я понимаю, центр, как и Елена Валерьевна Михайлова, и Елена Николаевна Журавлева. Они из Сочи с нами связаны, это бывший Институт субтропического хозяйства, а сейчас Субтропический центр Российской академии наук. Хотя в процессе выяснения выяснили, что он так гордо называется «Российской академии наук», но Российская академия наук, вообще-то говоря, передала его в ведение Министерства науки и высшего образования. Правильно я говорю, да?

ЯИЦКАЯ Н.А.:

– Все учреждения Российской академии наук относятся к Министерству науки и высшего образования.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Замечательно! Мы вчера беседовали на этот счет с вице-президентом Российской академии Николаем Кузьмичом Долгушкиным, и он этот момент особо подчеркивал.

Я так понимаю, что у нас от Россельхознадзора Ольга Валерьевна Захарова, начальник управления внутреннего фитосанитарного земельного надзора, контроля качества и безопасности зерна. Ольга Валерьевна?

ЗАХАРОВА О.В.:

– Да, здравствуйте! Мы по ВКС, да.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

–Да, добрый день! Но вы ведь не только зерном занимаетесь, мы надеемся? Или только зерном? Спасибо.

ЗАХАРОВА О.В.:

– Не только: зерно, земля, карантин, пестициды.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Все понятно. И как говорят в таких случаях англичане, last but not least, еще раз хочу поприветствовать Сергея Викторовича Белянского, заместитель директора департамента государственной политики и регулирования в сфере развития ООПТ, от Минприроды.

Позвольте, я буквально несколько слов скажу, что стало поводом к сегодняшней нашей встрече. Поводом для нашей встречи стало плачевное состояние субтропиков Сочи, как нам кажется, как мне кажется, как неспециалисту, и моим избирателям в городе Сочи, - кто-то из них является специалистом, кто-то не является. Но в массе своей они очень обеспокоены состоянием субтропиков.

Сколько я помню со счастливого детства, которое прошло у меня в городе Сочи, - я прожил в нем 20 первых лет, - мы всегда гордились тем, что это единственная субтропическая зона, уж по крайней мере в России. Может быть в Советском Союзе к ней можно было кого-то еще причислить, но в России точно единственная. И на сегодняшний день мы сталкиваемся с нашествием вредителей, новых вредителей, которые таким потоком устремились к нам уже в нынешнем столетии, особенно в канун и в связи с проведением Сочинской Олимпиады, когда стояли масштабные задачи по озеленению. И соответствующие структуры в сверхсрочном режиме занимались этим озеленением, может быть, обращая недостаточное внимание на то, что вместе с закупленными по самой выгодной цене саженцами к нам приехали и вредители, которые в тех местах распространены, а в наших оказались впервые.

Мы знаем о потерях, которые уже к этому времени произошли. Знакомая с детства нам многим из здесь присутствующих сочинцев реликтовая Тисо-самшитовая роща приказала долго жить. И поскольку мой Сочинский округ не ограничивается городом Сочи, а простирается еще на территорию Краснодарского края, в Апшеронский и Белореченский районы, я могу засвидетельствовать, что та самая бабочка, которая сожрала нам Тисо-самшитовую рощу в районе Адлера, пошла и дальше и достигла Гуамского ущелья, где тоже занималась поеданием самшита, там произрастающего. Но это не единственное, к сожалению.

Я это все говорю, поскольку 17 ноября направил свой депутатский запрос в адрес министра природных ресурсов и экологии Александра Александровича Козлова, руководителя Федеральной службы по ветеринарному и фитосанитарному надзору Сергея Алексеевича Данкверта и Президента Российской академии наук Геннадия Яковлевича Красникова. Видимо, надо было еще направить и Министру науки и образования. Но я как-то свято верил в то, что раз это центр Российской академии наук, значит Российская Академия наук в полной мере в курсе всего, что там делается и происходит.

Конечно, никакого секрета для властей города Сочи этот запрос не представлял. Мы сразу же ознакомили и с этой инициативой, и с самим запросом главу города Сочи Андрея Георгиевича Прошунина и председателя нашего Городского собрания Виктора Петровича Филонова. И на протяжении всего этого периода, - прошло к настоящему времени ровно месяц и один день, - мы старались поддерживать контакты как с Сочи, так и с теми инстанциями, к которым мы обратились. У меня состоялись полезные разговоры с Президентом Российской академии наук, с руководителем Федеральной службы Сергеем Алексеевичем Данквертом. Короткий очень разговор был, когда у нас в Думе присутствовал Александр Александрович Козлов, который сказал, что знаком с этим запросом. И так далее.

В двух словах, что именно в этом запросе сказано. Сказано о важности субтропиков, о том, что субтропики очень уязвимы. Субтропики – это национальное достояние, как мне кажется, не только сочинцев, но и всей Российской Федерации. Это природный феномен в особых климатических и географических условиях. Но они очень, на самом деле, ранимы, поскольку их восстановление в случае угрозы – это десятилетия, столетия. Вы знаете, что самшит, - это я знаю, не будучи биологом, у меня по биологии было четыре в школе, к сожалению, все остальные были пятерки, - я знаю, что лет его возраст. То есть можно себе представить, как он медленно растет. Он не представляет из себя по виду секвойю, и это растение очень медленно вырастает, очень узкого сечения, небольшого, но единственная, как мы знаем, древесина, которая тонет в воде.

Так вот, к сожалению, я вынужден был обратить внимание тех, к кому я обратился, что: «Многолетнее небрежение и грубые ошибки в обращении с субтропической растительностью привели сочинские субтропики на грань исчезновения. По всей протяженности городской полосы наблюдаются признаки массового ослабления и гибели ключевых пород, определяющих визуально-экологический образ облик города – пальм, кипарисов, магнолий, лавр, камелий, а также интродуцированных плодовых и декоративных культур. Очаги повреждений расползлись от отдельных кварталов и прибрежных парков к внутригородским оврагам, санаторным территориям, придомовым зонам, образуя цепь взаимосвязанных зон поражения.

Несмотря на проводимые обработки и оздоровительных мероприятий, динамика потерь остается негативной. Темпы усыхания и деградации насаждений превышают скорость их обновления. Основная масса заражений фиксируется уже на поздних стадиях, то есть к тому моменту, когда администрация города вынуждена исправно выдавать порубочные билеты».

Мы привели тот факт, что в прошлом 2024 году администрация города Сочи выдала более 1 400 разрешений на снос погибших пальм на муниципальной городской территории, где их осталось не более 7 тысяч. При этом я хочу обратить внимание, что вообще-то эта муниципальная городская территория составляет всего 3% от общей площади территории города-курорта Сочи. Основная часть территорий в городе-курорте Сочи – это федеральные и краевые земли, в основном федеральные. Прежде всего, это Кавказский заповедник и Сочинский национальный парк. Здесь Сергей Георгиевич присутствует, он исполняет обязанности одновременно и руководителя Сочинского национального парка и Кавказского заповедника.

Кроме этого, конечно, мы все знаем, на территории Сочи сохраняется несколько десятков санаториев, у некоторых из них есть свои парки, в которых тоже растут субтропические растения. И очевидно, что для того, чтобы бороться с вредителями, невозможно заниматься этим каждому по-своему. Мы об этом сказали, написали, что, к сожалению, эти клопы, эти бабочки, эти всякого рода вредители совершенно не знают о принадлежности к национальному парку или к муниципальной территории, или к санаторию, например, Управления делами Президента, они спокойно перебираются с одного места на другое.

Я не буду повторять историю с Тисо-самшитовой рощей, и вообще не буду повторять текст своего запроса, потому что это шесть страниц текста. Я хочу лишь зачитать то, что в данном случае счел возможным предложить для обсуждения как меры, которые необходимо принять: «Прошу принять следующие меры для предотвращения дальнейшей деградации уникальной субтропической зоны Сочи.

Первое. Запретить ввоз на объекты озеленения Сочи живых растений с земляным комом, нестерильными почвенными субстратами и органоминеральными смесями по модели нулевого почвенного ввоза; растений инвитро и в сертифицированных инертных стерильных субстратах с обязательной дезинфекцией тары, утилизацией субстрата, усилением пограничного контроля и административной ответственности за нарушения, включая уничтожение зараженной партии, отстранение поставщика от работы.

Второе. Установить единый городской режим фитосанитарной безопасности, предусматривающий обязательный карантин всего посадочного материала в аккредитованном питомнике и карантиннике с подтвержденной лабораторной диагностикой и полной прослеживаемостью происхождения. Запретить высадку растений без полноценного карантинного пакета и актов досмотра».

К этому я хотел бы добавить, что у нас на территории Сочи в советские времена и даже в первые антисоветские времена существовал фитосанитарный карантин. Мне бы хотелось сегодня выслушать о судьбе этого карантина. Полигон, фитосанитарный полигон для того, чтобы то, что привозится, могло быть протестировано. Что с ним происходит, есть, нет, как он действует.

«Третье. Обеспечить создание или восстановление, – в данном случае я предвосхитил пункт 3, – централизованного муниципального питомника-карантинника как единой фитосанитарной узловой площадки для стандартизированного карантина, диагностики и подготовки посадочного материала для всех землепользователей без исключения.

Четвертое. Разработать и утвердить обязательные единые регламенты закупки, приемки, хранения, высадки и ухода за растениями с цифровым учетом посадок, геопривязкой, фотодокументированием, жесткими требованиями к подрядчикам и механизмами контроля исполнения с ответственностью.

Пятое. Немедленно провести всестороннюю проверку Федерального исследовательского центра «Субтропический научный центр РАН» по фактическому исполнению им научных функций мониторинга и методической поддержки защиты субтропиков. Требую установить персональную ответственность руководства за формальный подход и системное бездействие, подрывающее эффективность всей городской фитосанитарной системы и ускоряющую экологическую катастрофу».

Я заранее хочу сказать, что я, безусловно, выражаю свою личную точку зрения, наблюдения, многолетние наблюдения за тем, как сокращается участие этого научного учреждения в жизни города. Это моя личная точка зрения. Я так думаю, что не все с ней согласны. Но я на ней все-таки буду настаивать.

«Шестое. Организовать межведомственный координационный центр с полномочиями единой диспетчерской: сбор данных, анализ, оперативное реагирование на очаги, ведение уникальной базы и карты заражений, согласование мер с контролирующим органом и публичное информирование населения».

Это то, что было предложено в моем запросе. Мы получили на сегодняшний день ответы. Ответ от нашего Россельхознадзора есть, менее подробный, на полутора страницах, подписанный руководителем Данквертом. Мы не получили, как я понимаю, - я, по крайней мере, точно не получил, - ответ Министерства. И получили письмо, пересланное нам из Академии наук, где есть ответ, если его можно так назвать, достаточно пространный руководителя нашего Субтропического центра академика Рындина.

Вот то, что мы имеем на данный момент. И на этом закончу, Дмитрий Николаевич.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Хорошо, спасибо. Коллеги, а есть кто считает, что эта проблема не существует, из присутствующих? Я просто так привык, понять, если проблема существует, и все ее признают, то ее надо решать, безусловно, и находить какие-то варианты решения. Кто-нибудь может сказать, что такой проблемы нет, из присутствующих? Или она не так выглядит.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Обострена, да, слишком.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Обострена. Нет? Можно от власти услышать местной, есть такая проблематика?

СЕВЕРОВ П.Л.:

– Да, еще раз добрый день, Дмитрий Николаевич, Константин Федорович! Дмитрий Николаевич, проблема есть. Сложно что-то дополнить после Константин Федоровича. Деградация, конечно, только по пальмам – 1 400 порубочных. Суммарно за два года в рамках компенсационного озеленения, по 2024 году высадка пальм кратно, в 6 раз была увеличена. 889 высадок было проведено. То есть 1 400 за год погибших, 889 за два года высажены.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– А причина гибели ясна?

СЕВЕРОВ П.Л.:

– Причина гибели ясна. Проблема, в том числе, как Константин Федорович сказал, что есть муниципальные территории, они прикрыты муниципальными контрактами. Конечно, нужно еще проверять качество обработок, но, по крайней мере, шестикратная обработка заложена муниципальными контрактами. К сожалению, по всему периметру граничим с субъектами и где-то закрытые санатории, федеральные территории, поэтому здесь проблема существует очень острая.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– А вы скажите мне, пожалуйста, вы законодательно понимаете, например, что надо сделать для того, чтобы этих закрытых территорий не было? Чтобы борьба с вредителями, например, проводилась любым субъектом, который так или иначе арендует ту или иную площадь города Сочи или прилегающих каких-то территорий. Законодательно это защищено у вас?

СЕВЕРОВ П.Л.:

– Разрешите тогда чуть поподробнее. Константинович Федорович тоже затронул, мы тоже видим необходимое создание ГИС-системы. Возможно, это расширение ГИС, которая есть по эко-мониторингу. Это, во-первых, учет всех ценных пород и реликтовых насаждений, эндемиков, пальм. Учет не только со стороны муниципалитета, но и обязания субъектов. Мы такие ГИС-системы знаем по многоквартирным домам, сейчас по твердым коммунальным отходам, где можно юридические лица заставить сделать эту инвентаризацию, этот учет провести. Соответственно, на карте отображение всех этих мест. Правилами благоустройства города у нас учтены мероприятия, в том числе по обработке, но скажу так, по КоАП протокол не может быть составлен органами местного управления. Мы видим эти полномочия у Россельхознадзора. В этой части могу ошибаться. Те полномочия, которые субъект передал в город, а их достаточно много, где мы осуществляем муниципальный контроль, здесь контроль субъектов не муниципалитета, не можем дотянуться до нарушителей, проверить их даже муниципальной проверкой.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Так, еще подскажите мне, вы как местная власть, понятно, что это специфическая история и по Сочи, и вообще по этому краю, вы больше эту проблематику в каком ведомстве федеральном видите? Кто это должен вести? Это Минсельхоз или Минприроды?

СЕВЕРОВ П.Л.:

– У нас ГИС-система «Эко-мониторинг» Минприроды. Если не создавать новую площадку, то расшивать, дополнить, мне кажется, можно эту систему ГИС, которая уже есть, в которой зарегистрированы юридические лица.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Во всяком случае, оценить масштаб бедствия, сделать инвентаризацию и понять, что у нас на самом деле существует сегодня вокруг. А федеральная земля, федеральные учреждения, не федеральные учреждения, потом будем уже разбираться в виде федерального законодательства, я так понимаю? Приблизительно так надо двигаться?

СЕВЕРОВ П.Л.:

– Так точно, Дмитрий Николаевич. Это задача, в том числе и городу. У нас тоже инвентаризация только начинается в 2026 году, эту работу мы тоже только начинаем, ее необходимо просто ускорять.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Я понял, хорошо, спасибо большое. Сергей Викторович, у меня тогда вопрос как к Министерству природных ресурсов, вы как эту задачу видите, как ее решать?

БЕЛЯНСКИЙ С.В.:

– Дмитрий Николаевич, здравствуйте еще раз! По поводу ГИС «Эко-мониторинг» я не смогу ответить, потому что я не знаю, какой блок насколько загружено работает. Мы знаем, что у нас сейчас тестовый режим, у нас приемка работ. И насколько можно быстро отработать, в рамках госзадания это делается, поэтому это только...

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Нет, смотрите, давайте я тогда по-деревенски попытаюсь спросить или объяснить. Такая проблема существует в городе. То есть мы ее признаем, что она существует?

БЕЛЯНСКИЙ С.В.:

– Да.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Город сам справиться с этой проблемой не может. Город непростой, внутри находятся разные учреждения, которые городу, по большому счету, я, насколько понимаю, неподконтрольны. Я подобную историю знаю по Ставропольскому краю с Владимиром Владимировичем, там же очень много от Администрации Президента у нас санаториев. То есть это была проблема, туда заглянуть и понять, можем или не можем с точки зрения муниципальной власти, как-то смотреть, что там происходит. И там такие же вопросы возникали, просто не такого масштаба. Потому что у нас в Сочи очень сильно понятно, что перегружен, очевидно, не то, что нагружен, а перегружен. И местная власть с этой задачей не справится. Вы как Минприроды, по большому счету, должны им помочь, потому что это территория федерального значения для нас, потому что там в наплыв туризма до 10 миллионов человек. Это огромная нагрузка на все идет. Поэтому оставить их один на один нельзя. Надо просто какие-то варианты придумать и сказать, что мы можем со своей стороны сделать для того, чтобы им помочь. Они сами не справятся, у меня нет сомнений. Они даже за забор зайти многих территорий, насколько я понимаю, не могут, да?

СЕВЕРОВ П.Л.:

– Да, так точно, да.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Понимаете, да?

БЕЛЯНСКИЙ С.В.:

– Понимаю.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Поэтому это регулировать можно только федеральным законодательством, изменением. Я думаю, штрафы в КоАП придется выносить, я так предполагаю, что придется нам ужесточать этот режим. Давать тем, кто арендует ту или иную землю, обязательства по обязательным мероприятиям в борьбе с паразитами внутри. Но кто-то должен из федерального центра эту работу координировать. Это необычная территория для нас, это на самом деле так, вы же понимаете. Мы, когда Олимпиаду начали проводить, мы уже последствия, в принципе, понимали. Так же, Сергей Георгиевич? Мы же понимали, что мы вторгаемся в природу, и эти риски были озвучены, что они могут возникнуть. И они по факту возникли. И мы должны эту работу доделать. Мы по-другому с вами не имеем права оставить их один на один. Потому что у них у каждого свой KPI, и он точно не связан с тем, чтобы субтропики выглядели так, как они выглядели до Олимпийских игр, до того, как мы начали что-то строить.

Поэтому я почему говорю, в Минприроды это как Байкал. Это так я бы сказал вам, понимаете? Субтропическая территория – это как Байкал. У вас должен быть отдельный департамент. Не знаю, не департамент, может быть, отдельный офис, который должен этим заниматься. Это серьезная территория, и она громыхнет рано или поздно. Это же связано не только с паразитами, с лесом и так далее, это связано и с мусорной историей, это связано с огромным количеством туристов, которые туда приезжают, что они там оставляют. Реки, канализационные сбросы, сама экология, это прямо под отдельным контролем надо держать.

Сергей Викторович, я прямо вас прошу, мы результатом этого всего сделаем письмо мое на Козлова, сто процентов. Я напишу обязательно ему об этой проблематике, что этому надо уделить внимание. Потому что это не Минсельхоз, это точно Минприроды, это экология в результате всего этого. Я, насколько понял, Константин Федорович, пока вы мне это все рассказывали.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Я просто хотел Сергея Викторовича, раз уж мы его стали допрашивать, расспрашивать, скажите, а ответ-то я получу, в соответствии с Законом о статусе, от Министра?

БЕЛЯНСКИЙ С.В.:

– Константин Федорович, я, к сожалению, департамент ООПТ, могу за департамент ООПТ...

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Я не знаю, почему «к сожалению», вы же направлены сюда зачем-то. Вы, наверное, готовились к совещанию, нет?

БЕЛЯНСКИЙ С.В.:

– Готовились и хотели сказать, что у нас на территории.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Так я у вас спрашиваю простой вопрос, когда будет ответ от министра? Прошел месяц, сегодня – месяц один день, никакого ответа нет.

БЕЛЯНСКИЙ С.В.:

– Разберемся.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Спасибо.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Давайте тогда послушаем, может быть, Минприроды и Сергея Георгиевича.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Для стенограммы будем представляться. Сергей Георгиевич Шевелев, да?

ШЕВЕЛЕВ С.Г.:

– Добрый день, уважаемые (...) члены комитета, присутствующие! Несколько слово о реальной обстановке с зелеными насаждениями в городе Сочи.

Вы на втором стадии видите, Сочи – уникальный город на побережье Черное море, окруженный с одной стороны водой, с другой – территорией Сочинского национального парка, плюс Кавказского заповедника полностью. И правильно говорит Константин Федорович, что 97% практически является территорией федерального значения.

Третий слайд. Всем известно, что самый активный период развития региона пришелся на 2010-2014 годы, когда регион готовился к проведению зимних Олимпийских игр. Именно в тот период посадочный материал для озеленения завозился в огромных объемах и бесконтрольно. Первыми были отмечены вспышки массовые относительно самшитовой огневки, красного пальмового долгоносика и пальмового мотылька. Здесь все видно.

На четвертом слайде, изучением инвазивных вредителей растений, наносимого им вреда на территории Сочи сразу же занялись специалисты Субтропического научного центра РАН, тогда Института (...), Сочинского национального парка, Кавказского заповедника и Сочинского районного отделения Россельхозцентра. Результаты их работы, начиная с 2016 года, регулярно докладываются на заседаниях экологического совета при главе города, профильных комитетах городского собрания.

По данным Субтропического научного центра РАН, за последние 25 лет на территории города Сочи выявлено 68 новых видов вредителей, ранее здесь не встречавшихся. А поскольку развитие региона активно продолжается, то ежегодно (...) города Сочи специалистами вышеуказанных учреждений выявляются по 2-5 видов. Ежегодно 2-5 вида.

В насаждениях города также отмечено 17 карантинных видов вредителей, возбудителей болезней и горных растений, здесь все они отмечены.

Теперь об организационной системе защиты насаждений. Ответственность за проведение этих работ определена правилами благоустройства города Сочи и лежит на собственниках и арендаторах земельных участков. Таким образом, ответственными за защиту муниципальных насаждений является администрация города и внутригородских районов, но никак не природоохранные и научные организации. Это было принято нами на заседании депутатском.

В муниципалитете еще с 2019 года организованна работа из системы фитосанитарных изменениях и насаждениях. В 2019-ом, 2022-ом и 2025 годах по заказу внутригородских районов города проведено фитосанитарное обследование зеленых насаждений города Сочи. По их результатам получена оперативная информация, рекомендации для корректировки и проведения защитных мероприятий.

Тем не менее, вынужден признать, что есть ряд причин, (...) эффективность проводимых в городе защитных мероприятий. Решение этих проблем находится как на муниципальном, так и на федеральном уровне. Хочу чуть коснуться муниципального. Конечно, в первую очередь, выделяются большие деньги на посадку материала компенсационного, на лечение. Мы по настоящий день с 2020 года бьемся, депутаты, не можем заставить или организовать, чтобы сделать инвентаризацию. Первое, начать инвентаризацию в Краснодарском крае. Мы понимаем, пишем 7 тысяч... Город Краснодар сделал еще 3 года назад электронное. И мы это говорим, каждый год мы принимаем на заседании и говорим: «Нужна инвентаризация, чтобы понимать, сколько пальм находится на муниципальной территории». Мы должны нажать на кнопку: «Это улица Ленина 25».

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– А что мешает?

ШЕВЕЛЕВ С.Г.:

– Это администрация, не к нам. Это к администрации вопрос, которая должна просто заложить деньги и сделать инвентаризацию.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Вы так за администрацию верно болеете. Но вы скажите, а у вас что, пальм нет на территории вашего Национального парка? Там с инвентаризацией все нормально?

ШЕВЕЛЕВ С.Г.:

– Нет, только в дендрарий.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Вообще нет пальм?

ШЕВЕЛЕВ С.Г.:

– Нет.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– На территории всего парка?

ШЕВЕЛЕВ С.Г.:

– Нет, только посажены в конторе. Только в конторах-усадьбах центральных и все.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Так сколько их посажено в конторах?

ШЕВЕЛЕВ С.Г.:

– Я вам скажу, сколько их. И они все лечатся у нас. И мы лечим все.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Очень хорошо.

ШЕВЕЛЕВ С.Г.:

–И мы рады, что можем поднять вопрос федерального уровня на этом заседании комитета.

Итак, какие проблемы, которые, наверное, необходимы регионального... Первое, долгое время был законодательный запрет на проведение любых защитных мероприятий на землях особо охраняемых территорий. И только в 2021 году, благодаря многолетней работе специалистов Сочинского национального парка, были изданы разъяснениями Минприроды о возможности применения на (...) территориях вспышки и массового размножения вредителей 12 инсектицидов. Вопрос решался 8 лет.

Второе, мозаичность земельных участков, принадлежащих разным собственникам, не дает возможности провести защитные мероприятия одновременно на всей территории. Одной из проблемных зон, где сохраняются очаги вредителей, являются земли федерального подчинения. Так, на улице Ленина после перехода земли в федеральную собственность погибли 18 крупных фиников, целая аллея. Это единственный крупный в Сочи красного пальмового долгоносика (...) периода. Если муниципалитет проводит обработку, то федералы нет. Это трагедия, которая случилась, я могу вам просто дать фотографию, Дмитрий Николаевич. Это самое серьезное, что, возможно, было, мы потеряли в этом году буквально.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– А причина какая?

ШЕВЕЛЕВ С.Г.:

– Не обрабатывали. Потому что это в центре города Адлера, но земля федеральная, «Автодора», по-моему. И никто не может, ни город не может их заставить, никак. У них ни в санатории, ни в частные дома нельзя зайти, только может зайти милиция, не имеют права заходить. Есть куча, где требуют именно федерального назначения.

Параллельно с этим, чтобы снизить объемы импорта поставочного материала, нужно разработать и внедрять меры по поддержке отечественной отрасли питомниководства. До сих пор декоративное садоводство неинтересно ни аграриям, ни лесникам, ни экологам. Тем временем отрасль развивается, и при господдержке через 5-7 лет мы смогли бы полностью заменить импорт в этой отрасли. То есть это то, о чем мы говорим уже много лет на депутатские все запросы, что нам надо создавать в Сочи свои питомники. И Баграт Сагратович знает, что мы говорим, в Лазеревском районе надо делать и в Центральном районе, в Адлере. Если в Центральном – это пальмы, Адлеровский район – это и дикая груша, и каштан, и липа, и все-все. И тогда через 5-7 лет у нас будет свой посадочный материал.

Для развития питомниководства декоративного, плодового и лесного эффективной мерой будет законодательный запрет на ввоз импортного крупногабаритного посадочного материала из-за рубежа, ведь именно с крупнейшими (...) привозят (...), о чем Константин Федорович говорил.

Теперь пару слов о недочетах в системе карантина. Просим комитет обратиться в Россельхознадзор о корректировке единого перечня карантинных объектов Евразийского экономического союза. Он был введен в действие в 2018 году, но до сих пор считаются отсутствующими на территории ЕАЭС десять видов вредителей, широко распространенных на юге России. То есть мы закрываем глаза на то, что уже есть, а ведь с таким подходом проблему (...)не решить. Тогда я просил бы, чтобы все эти виды, десять видов внесли, и дополнили списки карантинных растений.

Помимо этого, считаем, что целесообразной мерой будет разработка списка особо опасных вредителей, подлежащих контролю. Появление такого списка позволит эффективно контролировать те виды вредителей и патогенов растений, которые давно присутствуют на территории страны, регулярно причиняют серьезный ущерб. И, в отличие от перечня Евразийского экономического союза должен быть национальный перечень, который можно будет составить, исходя из национальных интересов.

Да, мы признаем, что проблема есть не только на федеральном уровне принятия решений, но и на муниципальном. Как вы видите, у нас (...) земельных участках запрет на промтерриториях образовательных мы создали, нельзя делать в школах, нельзя в детских садиках. Но очень много вопросов, которые не дают развязать руки, понимаете? Поэтому надо как-то менять закон, менять как-то подход к этому, потому что зайти не могут люди. Даже взять вопрос, мы сажаем деревья, но у нас в администрации ни одной нет контролирующего органа, людей не хватает, я думаю, или не хватает системы. Раньше был «Зелестрой», который просто посадил деревья, но ни копейки денег не вложено в городе за содержание, за полив. На полив ни копейки не выделяется. По большому счету, 3-4 миллиона – это вообще ни о чем, понимаете или нет? И поэтому это все у нас сохнет и гибнет.

Нами проведен анализ вопросов муниципального уровня, решаемых в городе. Поэтому просим комитет помочь с решением вопросов, находящихся в федерального уровня компетенции, возможно, подключив другие профильные комитеты Государственной Думы. Мы, если надо, подготовим наши предложения, Дмитрий Николаевич, в течение недели подготовим наши предложения и вам передадим сюда.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Сергей Викторович, я сразу хочу вам сказать, если есть понимание, тем более есть люди, кто находится непосредственно, что нужно изменить, если нужно изменить федеральное законодательство, докрутить какую-то нормативку, что-то надо сделать, вы должны это сделать. Мы будем только рады дождаться от вас той информации, которая необходима для того, чтобы это сдвинуть. Потому что комитет за это взяться не то, что не может, это ваши подведы, они у вас находятся, это ваши руки и ваши глаза. Поэтому если что-то надо докрутить законодательно, мы готовы любую вашу инициативу рассмотреть. Пишите нам по КоАПу, если нужно штрафы какие-то увеличить, на федеральную территорию зайти, чтобы можно было проверить, что у них находится внутри. Но смотреть на то, как это все происходит, нельзя, это неправильно. Понятно, что дороги надо было строить, дороги построили, куда эти пальмы должны были отнестись, к кому, кто за ними должен смотреть? То есть если ничего не делать, то этого ничего и не будет. Просто будут другие деревья. Понятно, что мы превратим эту территорию немножко в другую, и она уже будет неуникальна. Но задача же наша была в том, чтобы сохранить уникальность этого региона, на мой взгляд.

ШЕВЕЛЕВ С.Г.:

– Да Дмитрий Николаевич, правильно, есть наш подвед, у нас утверждена дорожная карта по восстановлению самшита на территории.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Сергей Викторович, вы – старший в этой теме, вы должны понимать, кроме вас никто это не сделает.

ШЕВЕЛЕВ С.Г.:

– Как вы правильно сказали, у нас там есть глаза, мы подготовим все предложения, соберем.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Да, надо усилить рабочую группу. Я все, что могу сделать по итогам того, что сейчас, мы письма напишем, опять ничего не произойдет, месяц пройдет, два – я займусь тогда там нашим парламентским контролем. Это будет уже хреновая ситуация, я вам честно говорю. Как с Волгой или как с Байкалом. Я не хочу этого делать. Но мы тогда будем вынуждены вам или Жанну Рябцеву прислать, или кого-то еще для того, чтобы это все начало работать. И будет создан еще один инцидент в бункере правительства. Не надо вам этого. Вы умные люди, у вас все для этого есть. Подскажите нам, что надо сделать.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Если позволите, Дмитрий Николаевич, я Сергею Георгиевичу хотел бы задать вопрос.

Сергей Георгиевич сейчас выступил, изложил свои соображения, говорил о том, с чем мы согласны все, что нужно делать. Но он выступал в большей мере как депутат Городского собрания, он им является, только что переизбран. Но все-таки вы возглавляете учреждение «Сочинский национальный парк», который большую часть территории занимает в городе-курорте Сочи федерального значения.

Дело не сводится к пальмам. Есть огромное количество других растений, которые, может быть, не так представлены в городе, но представлены в Национальном парке. Например, и вы знаете прекрасно, что у нас пропадает каштан. Он пропадает. Каштановый мед, который раньше везли всегда, каждый раз, кто приезжал, обязательно искал этот каштановый мед, он теперь у нас смешивается с липой, потому что каштана не хватает, каштана нет. Тисо-самшитовая роща, как я понимаю, вы ее так обошли стороной, вообще-то на вашей территории находилась. Полностью ваша территория, и она исчезла.

Скажите, пожалуйста, какую вы работу в Национальном парке проводите по борьбе с вредителями? И я не получил ответа еще не только от вас, но и от всех присутствующих, а что с карантинным питомником, с полигоном? Он у нас был или его у нас никогда не было? Куда он делся? Кто может ответить? Если может ответить Сергей Георгиевич, если знает, пусть ответит. Но я так понимаю, Ольга Валерьевна могла бы нас просветить на этот счет, Захарова. У нас вообще предполагается, что должен быть полигон или питомник и так далее? Или его не должно быть в этой зоне? Или его вообще не бывает? Пожалуйста. (Пауза). Ольга Валерьевна Захарова, пожалуйста, скажите, в ответе, который прислан, этот вопрос вообще обходится. Я его задал в запросе, вы на него не ответили в ответе. Может быть, вы сейчас ответите? Вы, я имею в виду ваше учреждение.

ЗАХАРОВА О.В.:

– Служба, не учреждение.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Служба и есть учреждение.

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Здравствуйте, уважаемые коллеги! Интродукционно-карантинные питомники, в целом их существование возможно и определено, прописано в наднациональном законодательстве Евразийского экономического союза. Интродукционно-карантинные питомники не установлены на территории Российской Федерации, за исключением Всероссийского института растениеводства, который огромное количество растений разных видов завозит к себе и, воспроизводя в этом питомнике, определяет, какие болезни и опасные вредители могут находиться на этих растениях.

Раньше в законодательстве, связанном с карантином растений национальным, у нас существовало целое положение об интродукционно-карантинных питомниках, которое в связи с неоднократными обращениями бизнеса было отменено, потому что это слишком длительная экспертиза, которая занимает несколько лет, и бизнес говорил, что это препятствует современной торговле. И поскольку есть современные методы диагностики, то давайте ими пользоваться. Что, собственно говоря, за эти годы и было разработано. У нас сейчас есть ПЦР-диагностика, мы диагностируем посадочные материалы перед отгрузкой в Российскую Федерацию и при ввозе на территорию Российской Федерации. Может быть, острота этих интродукционно-карантинных питомников сейчас и не стоит так остро.

По поводу самшитовой огневки, там ситуация другая была. И, опять же, связанная с бизнесом, потому что не будем показывать пальцами, уважаемые организации, которые завозили самшиты из Европы для озеленения Сочи, курорта, они везли самшиты, устойчивые к самшитовой огневке. И эти устойчивые к самшитовой огневке самшиты несли в себе самшитовую огневку. Они были совершенно случайно...

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Простите, пожалуйста, как вас зовут?

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Соловьева Наталья Николаевна, начальник управления Россельхознадзора, другого, то есть соседнего управления.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Понятно. Спасибо большое. Скажите, а вы не ошибаетесь, что к нам самшит завозили? Самшитовые дерева в Сочи?

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Нет, я абсолютно не ошибаюсь.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Завозили, да?

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Самшит завозили перед Олимпиадой. Я почему знаю, потому что мы расследование проводили, с этим связанное. Нашего инспектора чуть не уволили два раза. Первый раз за то, что он обнаружил этот вид, а он не является карантинным, поэтому от него потребовали это пропустить со скандалом. А второй раз, когда что-то случилось с реликтовыми самшитами на территории, тоже заволновались и спросили: «Ах, как же так? Пропустили такой опасный вид!» Человек, который завозил, его предупредили о том, что на этом растении находится вид, который опасен для самшитов. Он говорит: «Ничего не знаю, вид не карантинный, самшиты, которые я везу, к нему устойчивы». Это правда, они были устойчивы и прекрасно использованы в озеленении города Сочи. Просто реликтовые самшиты, которые находились в заповеднике, они не были устойчивы к этому виду.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– А кто же должен был поправить?

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– У нас законодательство действует четко, то есть мы на тот момент могли запрещать ввоз только тех видов, которые включены в перечень карантинных организмов. Сейчас мы можем вводить экстренные фитосанитарные меры, то есть мы уже имеем право принимать меры в отношении видов, которые не только включены в перечень, но и которые названы опасными международным сообществом – например, МККЗР или ЕОКЗР. Но самшитовая огневка не будет никогда названа как опасный вид сейчас уже. Это я разбираю конкретный пример.

Почему я его сейчас разбираю? Потому что самшитовая огневка, к ней есть устойчивые сорта самшита, понимаете, которые используются в озеленении. Самшита не так много, то есть ареал этого самшита не такой большой на территории Российской Федерации. То есть, у нас в чем проблема законодательная? Мы должны создать такое законодательство, которое будет охранять реликтовые насаждения, охранять реликтовые насаждения от всего опасного, потенциально опасного.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– И вы вышли с этим в Государственную Думу, вы вышли в министерство, потребовали этого, и вам отказали?

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Ну, мы, Федеральная служба по ветеринарному и фитосанитарному надзору, которая выполняет свои полномочия в сфере компетенций, понимаете. Компетенция – это карантин растений в данном случае.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Нет, я не понимаю. Я никак не понимаю, как ваша компетенция сводится к тому, что вы спокойно смотрите на то, что уничтожается самшит, и говорите: «Сделать ничего не можем».

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Да. На это никто спокойно не смотрит, почему.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Беспокойно смотрите, но ничего не делаете.

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Нет, но в данный момент, когда происходили эти события, и Минприроды был задействован, и Рослесхоз, и все были задействованы.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– И что сделали? И что сделали?

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Ну, поскольку это не моя компетенция, я могу просто рассказать, что сделали коллеги. Коллеги конкретно заселяли эту рощу объектами биологической защиты, потому что химическими методами обрабатывать заповедник нельзя.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Во, замечательно.

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– И это наше законодательство действующее, которое запрещает обрабатывать эти территории химическими методами.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Значит, на минуточку прервитесь, пожалуйста. Я вот эти благостные постоянно рассказы хотел бы прервать. Вот какой замкнутый круг. Вот у нас только что отчитался руководитель Национального парка, который сказал о том, какая работа делается на муниципальной территории. Про себя ничего не говорил. Он на своей территории не может химобрабатывать, потому что это заповедник. А в заповеднике гибнут, Национальный парк, в нем гибнут растения. Вы не можете делать, потому что, ну вот, вы не можете, потому что на других возлагаете и так далее. У семи нянек дитя абсолютно без глаза. И вы этим удовлетворены все. По большому счету, потому что никого это не волнует.

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Послушайте, я понимаю, что, конечно, очень хочется с этим что-то сделать. Еще раз высказываю свою точку зрения, которую я высказывала давно на всех площадках. Нужно сделать отдельное законодательство под особо охраняемые территории, типа заповедников, на которых можно будет, разрешено работать: а) химическими препаратами в случае, если возникают опасности. Так было во времена Советского Союза, так точно было, я это знаю. У меня были учителя, которые про это рассказывали. В Крыму обрабатывали заповедники. Обрабатывали заповедники химией всегда.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– У меня к вам вопрос, простите, пожалуйста. Минутку, остановитесь.

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Потом, дальше. У нас препараты должны быть внесены в каталог химических веществ.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Остановитесь, пожалуйста. (Говорят одновременно). Остановитесь.

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Для этого необходимо проводить регистрационные испытания.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– У меня большая просьба. Минуточку, прервитесь на минутку. У нас же здесь не чтение монологов о том, как мы не виноваты. Я задал вопрос Сергею Георгиевичу Шевелеву. Он против химобработки? Она запрещена? Он ставит вопрос, чтобы она была разрешена? Или он против в принципе и не ставит такой вопрос?

ШЕВЕЛЕВ С.Г.:

– На сегодняшний день я был против, на сегодняшний день, для чего? Пока мы не определимся, какая химобработка, каким там не химическим, а может, биологическим раствором каким-то. Потому что мы польем каштан, но погибнет все то, что находится в земле – червячки, жучки. И что ли после этого будет хуже.

Ж-1:

– А при чем тут каштан? Мы говорили просто...

ШЕВЕЛЕВ С.Г.:

– Второй вопрос, я хочу вам ответить, что мы только в этом году, в этом году только Национальный парк посадил 12 000 лапина, посадил 2 383 штуки каштана посевного и 5 000 штук самшита. Это официально, у нас есть по госзаданию. Это мы то, что высаживаем. У нас свои питомники, у нас 16 питомников, от 3 до 5 соток, мы высаживаем. В этом году у нас посажено только 5 000 самшита, это вот то, что я вам говорю. Это все госзадание, которое у нас есть в Москве.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Но вы скажите, пожалуйста, можно обойтись без химобработки в Национальном парке? Можно без нее обойтись?

ШЕВЕЛЕВ С.Г.:

– Нет, можно разработать, научно-исследовательский институт, разработать какой-то такой раствор, который она будет... И тенденция (...) – будет гибнуть, но останется все живое вокруг. Только таким способом. Иначе мы потеряем все.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Сколько это можно продолжать? Можно разработать?

ШЕВЕЛЕВ С.Г.:

– Это наука.

ИЗ ЗАЛА:

– Пока все не погибнет.

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Коллеги, дело в том, что есть препараты, которыми можно бороться и с каштановой орехотворкой, и с самшитовой огневкой. Препараты есть как химические, так и биологические. Более того, против одного из этих видов, совершенно точно, я знаю, тогда были совещания с Минприроды, выпускали биологические агенты в окружающую среду, и они там работали. Может быть, они и до сих пор там работают, и продолжить нужно этот проект? Просто тут же нужно конкретно разбираться с каждой ситуацией. Если мы спрашиваем вот законодательные инициативы, мы можем тут только свое личное мнение сказать. Я считаю, что надо разрешать химию в таких экстремальных случаях применять. Потому что в экстремальных случаях только химия может уничтожить организм. А дальше уже, дальше, уже можно подселять биологические агенты, которые будут работать в течение многих лет. Спасибо большое.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Я хочу обратить внимание на то, что у вас замечательный высоконаучный спор происходит на уровне исполнительных ведомств. Одни считают, что надо, другие считают, что не надо. На данный момент это не проводится. И продолжается целеполагание, что в будущем что-то такое будет сделано.

А гибнут конкретно сейчас растения. Я не получил ответа на исторический вопрос: у нас существовали раньше нормы, по которым нужно было завозимые растения проверять на вредителей? Вы сказали, что у нас есть только единственные, единственные...

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– (Перебивает). У нас эти нормы до сих пор существуют, но вредители только карантинные. Вредители, которые включены в перечень карантинных организмов ЕАЭС.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Секундочку! Я не закончил! Я не закончил. Я не закончил. (Говорят одновременно). Значит, если вы его не включили в данном случае, то вы как бы его не видите. Вы не видите просто то, что вы не включили.

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– (Говорят одновременно). Если вы находите там некарантинный вид, я имею в виду, наш инспектор находит, он не имеет права принять какие-либо меры к этому товару. Это же товар.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Еще раз. Вы просто его не называете вредителем. Вы знаете, что он вредитель, не называете его вредителем и, соответственно, его не отслеживаете. Вот что вы делаете. То, что вы не делаете.

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Мы не называем его вредителем. Мы не называем его вредителем. Мы не называем его карантинным объектом. К нему не предусмотрены законодательно меры. Вот поймите, мы же... у нас инспектор работает в соответствии с действующим законодательством. Если у нас в законодательстве появится норма, что запрещено вообще с любым видом, который представляет хоть какую-то угрозу, так будет работать инспектор. Для того чтобы эта норма появилась в законодательстве, для этого Минэкономразвития, в первую очередь, должен согласиться с тем, что хозяйствующие субъекты будут нести дополнительные убытки, те, которые ввозят какие-либо материалы.

Поэтому вот мы как эксперты выступали с несколькими предложениями. Или определить вот эти виды, допустим, если завозятся вот эти декоративные растения в наши там какие-то особо охраняемые территории, не знаю, как их назвать, то мы на этих растениях, вот то, что дальше вы говорите, мы их помещаем обязательно в карантинный питомник и, значит, там отслеживаем и смотрим, что там...

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– У вас есть такой питомник в Сочи? Есть такой питомник в Сочи или нет? В стране есть?

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– У нас законодательно можно... у нас законодательно можно его создать, но все это...

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Перестаньте про законодательно! Про законодательно мы вам скажем. Вы за свою работу отвечайте! Вы все время перекидываете на законодательство.

ЯИЦКАЯ Н.А.:

– У нас нет питомника. У нас и не должно быть.

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Вот Россельхознадзор не создает питомники.

ЯИЦКАЯ Н.А.:

– У нас это не предусмотрено.

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Питомник есть, допустим, вот я еще раз говорю, во Всероссийском, во всероссийском...

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Вот это, и точка. Вы никаких питомников не создали, и этим не занимаетесь. Вот и все, что вы не делаете.

ЯИЦКАЯ Н.А.:

– Не входит в компетенцию.

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Это не входит в нашу компетенцию. Если вот, извините меня, Всероссийский...

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– (Говорят одновременно). Как, не входит? Зачем вы называетесь «контроль» тогда, «надзор» зачем называетесь? Переименуйтесь, пожалуйста. Вы организация содействия, а не федеральный орган.

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Мы надзираем за...

ЗАХАРОВА О.В.:

– Подождите, пожалуйста, я прошу прощения, а почему (говорят одновременно).

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Послушайте, мы работаем по перечню карантинных организмов, еще раз повторяю. Понимаете, существует перечень карантинных организмов, при выявлении которых мы имеем право принимать меры.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– (Говорят одновременно). Почему вы его не добавляете, если возникла тогда угроза? Почему вы его не добавляете?! Когда исчезла Тисо-самшитовая роща? Год какой?!

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Мы его все время добавляем.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Когда?! Я спрашиваю, когда?! Дайте ответ!

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– (Перебивает). Еще раз вам говорю, что... еще раз вам говорю, что самшитовая... самшитовая огневка.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Ответ можете дать или нет?! Можете дать ответ, когда исчезла Тисо-самшитовая роща в Сочи?! Вы знаете или нет? Сколько лет прошло? Сколько лет прошло?

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Мы... Мы знаем. И что? Подождите, и что дальше?

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Я ничего, я прошу ответить.

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Самшитовая огневка... еще раз, подождите, послушайте меня.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Когда возникла проблема с огневкой? Год какой был?! Сказать вам? 2014-й! Сколько лет прошло?

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Когда возник... подождите, вот...

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– И вы все никак не можете внести в список?!

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Подождите, а почему... подождите секундочку.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Чего нет?

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– Почему к нам какие-то претензии? Почему к нам какие-то претензии? У нас выйти с инициативой по анализу фитосанитарного риска может абсолютно любая организация. Но, еще раз повторяю, самшитовая огневка не пройдет по перечню, по критериям, по итогам анализа фитосанитарного риска.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Ваша позиция уже очевидна.

СОЛОВЬЕВА Н.Н.:

– По действующим критериям, у нас нормативно утверждены критерии...

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Еще раз, пожалуйста, не захламляйте нам... Отключите, пожалуйста. Пожалуйста, отключите. Хватит уже. Все время множеством слов возмещаете то, что вы за это время ничего не сделали. И отстаиваете эту позицию. «Нет в списке карантинных вредителей – значит, не делаем». Сколько лет прошло, как он появился, все равно ничего не сделали! И продолжаете это камлание.

ЯИЦКАЯ Н.А.:

– Константин Федорович, я прошу прощения, мы немножко перешли в эмоциональную плоскость. Нашим действиям дана была оценка неоднократно. Мы действительно действуем четко в соответствии с законодательством. Карантинные и фитосанитарные объекты – это разные объекты. Служба отвечает за карантин растений, то есть только за те объекты, которые карантинные. Стать карантинным объектом можно, только соблюдая ряд требований, и карантинные объекты признаются такими только на пятерку стран, да, в рамках Евразийского экономического союза нашего. Поэтому здесь говорить и давать такую оценку службе, не хотелось бы, чтобы со стороны Государственной Думы звучали такие слова. Поэтому мы и поясняем.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Извините, пожалуйста, оценки вам будут давать не только Государственная Дума, но и граждане. И оценку нам дают всем. Нам дают, например, ежедневно, и на выборах тоже. Я не знаю, какую оценку дают вам. Вам, оказывается, оценки давать нельзя. Вы что, забронзовели, что ли, так, что вам оценки нельзя давать?

Вот мы даем оценку. Вот я лично вам даю оценку. Вы просто почиваете...

ЯИЦКАЯ Н.А.:

– Хорошо, пожалуйста, в пределах компетенции тогда. Константин Федорович.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Почиваете на каких-то лаврах. Вы говорите о том, что нельзя...

ЯИЦКАЯ Н.А.:

– Дмитрий Николаевич, я прошу прощения, у нас как-то очень все эмоционально.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Да, очень эмоционально.

ЯИЦКАЯ Н.А.:

– Может быть, нам тогда не присутствовать на совещании, отключиться? Ну, первый раз такое, честно. Ни разу такого не было, чтобы настолько с нами... не слушали и говорили о том, что мы что-то не так делаем и вообще не в той плоскости говорим.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Все говорят, что делаете. Просто гибнут растения.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Давайте успокоимся и перестанем друг друга ругать и кричать. Значит, Сергей Викторович, вы понимаете, да, ситуацию? Вообще, в общем.

БЕЛЯНСКИЙ С.В.:

–Да.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Да? Вы понимаете, что кроме Министерства природных ресурсов этой работой заняться некому? Я имею в виду, как федеральному органу сверху. Отвечать за все, что там происходит. Так? Или есть, кому заняться?

БЕЛЯНСКИЙ С.В.:

– Если вы о комплексе (неразборчиво).

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Нет, я еще раз говорю. Вот Министерство природных ресурсов здесь должно быть главным. Не может быть там два, три, четыре руководителя. Вы главные в этой истории должны быть. Потому что спрос будет с вас, я вам гарантирую. Я просто знаю. Что если дальше пойдет так гибнуть, и губернатор придет к Президенту и скажет, что мы за это время получили вот то, что получили, крайним будет Министерство природных ресурсов. Потому что на своде всех ведомств, федеральных в том числе, можете быть только вы, и вы за это будете отвечать.

Я вам серьезно говорю. Сергей Викторович, я напишу все в письме министру, ну, как я вот вижу, как считаю нужным написать его. Но вы займитесь этой работой, вы ее не убирайте. Мы вам только все помощники. Понимаете? Поэтому то, что коллеги сейчас говорили, понятно, они не могут с точки зрения своего ведомства отвечать за все, что там происходит. Мы сейчас не крайних ищем. Сейчас уже понятно, что чрезвычайная ситуация, надо спасать. Все же понятно.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Понимаете, я хочу пояснить свое поведение. Это эмоции, но вообще без эмоций дети не рождаются. У каждого есть свои компетенции, все в этом замке компетенций обороняют свое ничегонеделание. Потому что «нет у нас компетенций».

Тогда я задаю вопрос просто: вы граждане Российской Федерации, которые ведут определенную тему. Все, я имею в виду не только Россельхознадзор. Вы видите, что происходит. Я бы хотел получить от вас документальные подтверждения, что вы по этому поводу беспокоились, что вы писали письма, что вам давали отказы, что вы настаивали – например, внести огневку в перечень карантинных вредителей.

Вы настаивали, а вам отказали. Вы не в силах, потому что без ООН вы этот вопрос решить не можете. Тогда у нас претензии будут к генеральному секретарю ООН. Дело дойдет до него.

Или вы дурака валяете? Потому что на самом деле вы могли бы эту инициативу проявить и на ней настаивать, как орган. А вы этого не делаете! Потому что это не ваша компетенция, там нет его в списке. И так далее, и так далее.

Это не единственное. И так мы если пройдем по всем, то окажется, что вот она, причина всего того, что сейчас происходит. Потому что каждый обороняет, каждый... Кто шил костюм? Мы. А костюм наперекосяк сшит.

Мы еще не спрашивали, вот у нас находится на связи Субтропический центр. Я бы очень хотел услышать: вы ведь в курсе дела, вы ведь специалисты? Чем вы вот в это время занимались, где вы били в колокола, требовали, настаивали? Вам отказывали? Вы перекрывали дороги, чтобы обратили на вас внимание? Расскажите, пожалуйста.

МИХАЙЛОВА Е.В.:

– Добрый день. Позвольте представиться. Меня зовут Михайлова Елена Валерьевна. Я заведующая отделом защиты растений Субтропического научного центра РАН. Наш Субтропический научный центр занимается... Давайте презентацию сейчас включим. Субтропический научный центр является междисциплинарным научным учреждением, основным уставным видом деятельности которого является проведение фундаментальных и прикладных исследований. В составе центра функционирует отдел защиты растений, который выполняет научные исследования по теме государственного задания Министерства образования и науки России. Исследования проводятся в многолетних антропогенно-преобразованных насаждениях Краснодарского края, Республики Адыгея, Ростовской области и сопредельных регионов. В том числе часть исследований проводится на территории города Сочи.

Результаты исследований ежегодно предоставляются в Министерство науки и высшего образования, на заседаниях Экологического совета при главе города Сочи, на заседаниях профильного комитета в городском собрании Сочи, на ежегодном научно-практическом семинаре, проводимом Центром для специалистов садово-парковой отрасли. Также обо всех обнаруженных карантинных видах сообщается профильным специалистам Всероссийского центра карантина растений.

Настоящий доклад подготовлен на основании проведенных нашими специалистами научных исследований и результатов фитосанитарного обследования внутригородских районов Сочи. В целом мы проводим исследования насаждений города Сочи уже более 15 лет.

На слайде представлена фитосанитарная ситуация зеленых насаждений города Сочи в цифрах. Так, видовое разнообразие вредителей и возбудителей болезней насаждений города довольно велико, но значимыми, то есть экономически опасными для растений, являются всего 14 видов вредителей и 3 группы заболеваний. Только за последние 25 лет в регионе выявлены 68 видов вредителей, ранее здесь не встречавшихся. При этом в год в регионе выявляется от двух до пяти новых видов вредителей.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Можно вас прервать на минуточку? Пожалуйста, это не чтения. У нас не чтения. У нас круглый стол. То, что вы читаете свой собственный устав, нам это не очень важно, понимаете.

Вы мне, пожалуйста, скажите. Вы сказали, что всего 14 видов вредителей. До вас выступал Шевелев, сказал – их 60. Так сколько их?

МИХАЙЛОВА Е.В.:

– 60 новых видов обнаружено. Что касается...

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Они на самом деле сейчас добавились? Они добавились?

МИХАЙЛОВА Е.В.:

– Да, позвольте сказать, пожалуйста. Да, наша организация является научной организацией. Соответственно, мы когда обнаруживаем в результате наших фитосанитарных мониторингов вредителей, мы проводим исследования.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Минуточку. Еще раз. Еще раз. Я вас отключу просто. Вы не понимаете, как себя вести. Мы здесь ведем стол, а не вы! Будьте добры, пожалуйста, отвечать на вопросы, а не читать тексты, которые вы заготовили, о том, какая у вас прекрасная организация. Мы это знаем, что все организации прекрасны и удивительны.

Первое, что мне из того, что вы сказали, показалось странным. Вы сказали, вы 15 лет занимаетесь в Сочи. Я что-то не припомню. А что, вы не считаете себя наследниками Института субтропического хозяйства? Он Сочи не занимался? Сколько он существовал до Субтропического центра? Предыдущий институт, которому вы являетесь правопреемником, насколько я понимаю.

МИХАЙЛОВА Е.В.:

– С 1984 года наш институт работает.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Тогда, значит, это не 15 лет. Это не 15 лет, как минимум, а 50 уже, 40, по крайней мере.

МИХАЙЛОВА Е.В.:

– Позвольте, да, ответить все-таки?

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– И вот все-таки я хочу задать вам вопрос, не для чтения вашего устава. Скажите, пожалуйста, все то, что касается проблемы с субтропиками, вами диагностировано как проблема очень серьезная или нет? И в каких документах? Кому они направлены, какие меры предприняты? По вашим заявкам, вашим предложениям?

Пожалуйста, об этом скажите, а не про устав вашего замечательного центра.

МИХАЙЛОВА Е.В.:

– Да, спасибо. Так как мы научное учреждение, мы мониторим, и при обнаружении новых видов мы занимаемся исследованием и рекомендациями, как с этим видом бороться. То есть мы разрабатываем системы защитных мероприятий. Эта система научно обоснована. Эффективность такой системы доказана.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Вам большое спасибо. Спасибо. Все. Спасибо.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Коллеги, кто-то хочет что-то добавить, выступить? Да, пожалуйста. Пожалуйста, Глеб Георгиевич.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Во-первых, представьтесь.

ГУТИЕВ Г.Г.:

– Гутиев Глеб Георгиевич. Во-первых, большое спасибо, Дмитрий Николаевич, вам и, Константин Федорович, вам за то, что вы подняли проблему города Сочи на такой высокий уровень. Скажу честно, мало кто ожидал. Вот у нас на гербе Сочи, как вы видите, пять знаков. Четыре нам достались от природы. И только один знак, вот здесь, в правом углу, – это пальма. Вот сейчас все идет к тому, что придется переделывать герб Сочи. Пальм не будет.

Есть несколько аспектов у этой проблемы. Все говорят только об обработках, о том, что можно сделать. Но их же несколько. Первое – это категорически запретить ввоз растений с землей. Ведь там сидят большие специалисты, научные сотрудники. Они знают, что вредители прячутся в землю. Кома нельзя привозить сюда с землей! Категорически нельзя. Даже раньше в советское время отмывали все растения, которые... землю отмывали, нельзя было землю завезти сюда. Сейчас говорится, что... вот там говорили, что коммерсанты что-то хотят. Посадили 889 пальм. А каждая пальма вновь завезенная – это рассадник вредителей. Разлет бабочки или долгоносика больше 5 километров. Если в прошлом году 1 400, в этом году, мы с коллегами говорили, будет больше 2 500, то что останется?

Это первое. Второе. Вот я вам покажу фотографии, то же самое, как пальмы пораженные стоят на улицах города. А это что значит? Оттуда происходит цикл развития этих вредителей. Они вылетают, садятся на новые пальмы. И это длится месяцами, можно сказать. Нужно, безусловно, принять решение по утилизации этих поврежденных растений на месте. Самое главное, еще, это когда определяют, говорят: «Мы будем обрабатывать». Это не имеет никакого значения, потому что, когда видно визуально, что пальма повреждена, – тю-тю, она уже там все, пропала. Нужны такие методы и такие способы для мониторинга, чтобы это можно было сохранить.

Вот, если два этих, конечно, еще и обработки. Все говорят: «Мы обрабатываем». Кто контролирует эти обработки? Чем они опрыскивают? Как они опрыскивают? Достаточно... Есть какие-то опыты в любом институте или где угодно, чтобы можно было посмотреть – вот пять обработок, вот шесть, вот десять? Этого нигде нет.

И, конечно, без карантина завозить в страну вредителей нельзя! Они раньше привозили, вот был карантинный питомник в институте, от которого выступают эти женщины, луковицы завозили, и они два года росли, только после этого их можно было пересаживать куда-то. А сейчас? Это привозят живые растения вот с таким комом земли. Как можно определить вредителя там? Ну, никак. Он сидит в пальме, в глубине, или уснул, или еще что-то. А мы везем, 889 пальм завезли. Это новые рассадники. Если сравнить это с ковидом, то нам дают аспирин, а новых больных сюда везут. Это катастрофа абсолютная.

Дмитрий Николаевич, Константин Федорович, сочинцы каждый день присылают фотографии погибших пальм, аллей. Что-то нужно делать. Это не статьи, это катастрофа субтропиков. Это не только пальмы. Там на очереди магнолии, кипарисы и так далее. И потерять субтропики в Сочи – ну, это преступление, я не знаю, какого масштаба. Спасибо.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Спасибо.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Я бы хотел попросить. У нас присутствуют представители Академии наук и здесь в зале, Владимир Михайлович Косолапов, и онлайн, и так далее. Вы хотели бы что-то как специалисты в этой сфере что-то добавить, сказать, поправить, покритиковать? Пожалуйста.

КОСОЛАПОВ В.М.:

– Большое спасибо за важный вопрос, который вы подняли. Мы видим, что его решение только в нашем объединении, это только комплексное решение. И то, что вот в стенах Государственной Думы поднимается этот вопрос, это очень важно. Наука, конечно, будет одной из главных движущих сил в решении вот этой, как вы сказали, катастрофической ситуации. И наш Субтропический центр сочинский, да и, наверное, вся большая наука, вот сейчас ведущий специалист по защите растений в нашей стране, Виктор Иванович Долженко, сейчас тоже, наверное, даст свои предложения. Хотел бы сказать, что и вот Субтропический центр РАН сделал свое предложение, мы вам материалы представили на 31-й странице.

В чем его суть? Центр готов выступить в качестве координатора работ, осуществлять научное сопровождение при реализации задачи по созданию единой базы данных фитофагов, фитопатогенов на территории города Сочи, и так далее. Для этого, конечно, должна быть предусмотрена специализированная комплексная программа, включающая мониторинг зеленых насаждений города Сочи, вне зависимости от ведомственной принадлежности. Мне кажется, вот это очень хорошее предложение центра, и его нужно поддержать и начинать работу.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Большое спасибо, Владимир Михайлович. Я так понимаю, вы хотели дополнить, да? Прошу вас.

ДОЛЖЕНКО В.И.:

– Да, да, спасибо большое. Самое главное хотел сказать. Во-первых, спасибо большое, Константин Федорович, Дмитрий Николаевич, за то, что проблему озвучили, подняли. Давно загорелась, громыхнула проблема, застарелая. И, как показала практика нескольких лет, учреждения, которые работают разрозненно, ведомства, у них ничего не получилось. Результат мы сегодня имеем. Значит, я сто процентов поддерживаю, Константин Федорович, ваше предложение, да, вот в вашем письме, обязательно надо это все делать. Вот все ваши пункты, они отличные. По пятому я немножко скажу. Питомник обязательно нужен. Его нужно сделать, наверное, при научном учреждении, чтобы ученые посмотрели год или два там, три. Нет вредителей? Да, выпускаем, разрешаем. Есть вредители? Уничтожаем. Уничтожаем! Все правильно было сказано.

Правки за федеральный закон. Да, они нужны. Без федеральных законов, сегодня это вот было услышано, и озвучивалось здесь, у нас не получится многое. И еще очень важно. Вот ваше предложение, Межведомственный координационный центр. Абсолютно нужен, но он должен иметь полномочия, он должен влиять, да, однозначно, первое – на научные учреждения, которые обязаны разрабатывать методики и говорить, что и как надо, когда сделать. Да, он должен влиять на власть Сочи, которые должны проводить мероприятия. Да, частная компания, либо там «Зелентрест», я не знаю, кто будет проводить мероприятия и нести ответственность. Да, контроль, правильно было сказано. Контроль, что сделано и правильно ли сделано, чтобы защитить сегодня растения. Или, вернее, предупредить, чтобы не было заражения и гибели этих растений.

И, конечно, вот по пятому пункту сказать, мы можем проверку этого института организовать, там сделать это, федерального центра. Я думаю, что Министерство науки и высшего образования ответит – они работают по госзаданию, его выполняют, все хорошо. А вот в рамках центра, да, вот они должны работать именно на Сочи, в части научного обеспечения. И вот это будет их обязанность. И там их можно ругать, не ругать. Но должны работать в рамках этого центра.

Поэтому, вот в целом, заключая свое выступление, хочу... спасибо, средства есть. Они есть биологические, говорили, химические. На самом деле, сегодня, как специалист могу сказать, у нас сегодня есть природоподобные средства. Да, они химические, но они сделаны на основе веществ, которые мы взяли из природы. Да, они уничтожают вредный организм, но они разрушаются в природе, и есть микроорганизмы, которые их пожирают и уничтожают. Поэтому не надо говорить, что при обработках там будет еще что-то гибнуть. Нет. Такие средства есть. И наука об этом знает и может сказать. Выполнять надо. И спасибо вам большое, что вы взялись и организуете на федеральном уровне. Я поддерживаю вас полностью. Спасибо.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Спасибо большое, Виктор Иванович. Еще раз к Министерству природных ресурсов хочу обратиться. Значит, вот у нас очень похожая ситуация была сейчас по закону о Байкале. Очень похожая ситуация. Для того чтобы сделать межведомственное взаимодействие, мы вышли на уровень правительственной комиссии. Вот здесь сейчас доводить до этого не нужно. У Министерства природных ресурсов достаточно сегодня полномочий, чтобы межведомственное взаимодействие осуществить у себя в рамках там курирующего заместителя. Я считаю, что это можно сделать.

Потому что если нет, то придется поднимать на уровень правительственной комиссии, я вам серьезно говорю. То есть они сами с этим всем не справятся. Это вот футбол, то, что мы сейчас видим, футбол, который привел к тому, что мы, в принципе, теряем вот субтропики. Это не очень, не то, что там преступление, как сказал Глеб Георгиевич, это прямо... за это кого-то спросят. У нас же не был как бы, знаете, смысл или цель провести Олимпиаду – и все, и на этом все. Мы же развиваем территорию. Мы же дальше развиваем территорию. У нас мест-то особых так вот отдохнуть, приехать, как люди едут в Сочи, мы же остановить туризм не можем. Не можем. Он будет только расти. Поэтому экология будет только ухудшаться. А для этого мы должны обязательно соответствующие мероприятия проводить.

Ну, так, Сергей Георгиевич, так же? Ну, что мы делаем-то? Поэтому давайте. Я на Козлова обязательно подготовлю, на министра, письмо с просьбой закрепить заместителя министра конкретно за этим направлением, для того, чтобы мы могли собираться, включить всех людей, кто в этом задействован и понимает, что надо сделать. И будем ждать итогом этой рабочей группы или как он ее назовет там, комиссии, инициативы по изменению законодательства, то, что нам нужно сделать, если надо изменить законодательство. Но это не только законодательство, это наверняка и нормативно-правовое регулирование, как местного самоуправления, так и федерального, министерского я имею в виду. Поэтому я только так вижу эту работу. Я напишу это письмо, я скажу, что это на грани чрезвычайной ситуации находится, и к этому надо очень серьезно отнестись. Если там реакции не будет, я буду поднимать на этаж выше уже на Патрушева. Ну, вот как бы я другого не вижу.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Я так понимаю, что наше совещание подходит к завершению. Может быть, кто-то еще хотел бы что-то сказать? Тогда пускай обозначится. Но я, в свою очередь, тоже хотел вот несколько слов в конце сказать. Какие-то вещи, мне кажется, стали очевиднее в ходе сегодняшнего обсуждения. Во-первых, прежде всего, я хотел поблагодарить Дмитрия Николаевича Кобылкина, который, несмотря на сумасшедшую загруженность своего комитета, который только что, после нескольких лет довел дело до конца с законом о Байкале, что вообще продолжает, конечно, оставаться в фокусе внимания общественности и так далее, но, по крайней мере, взял ответственность на Государственную Думу, на наше государство за сохранение Байкала, и решение тех проблем, которые за это время накопились. Дмитрий Николаевич сказал о том, что для того, чтобы поверили в это решение, для этого были предложены и осуществлены экстраординарные меры – предложена комиссия, которая будет решать вопросы, например, о вырубках леса, о каких-то мероприятиях, о посадках. Причем в этой комиссии будут также участвовать депутаты Государственной Думы.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Депутаты, Администрация Президента, ФСБ, Генпрокуратура. Это огромная правительственная комиссия.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– То есть это чрезвычайное решение в чрезвычайных обстоятельствах по отношению к уникальному объекту.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Конечно. И здесь к этому придет, если мы ничего не сделаем.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Вот я хочу сказать, что мне бы тоже хотелось верить, как и Дмитрию Николаевичу, что можно будет без этого обойтись в отношении Сочи. Но он совершенно верно сказал, что это один из феноменов нашей природы, город Сочи, я еще раз подчеркну, единственная субтропическая зона в Российской Федерации, и надо относиться к нему соответствующим образом. К тому же очень востребованная. С риском для экологии, с учетом, как было сказано, продолжающегося туристского бума, нашим гражданам, по сути, в сегодняшних тем более обстоятельствах, мало есть куда ехать, они едут в Сочи. Верно совершенно, Дмитрий Николаевич, вы сказали по поводу, если бы мы сегодня эту тему не затрагивали, иначе бы мы все смешали, мусорная бомба, которая под Сочи.

КОБЫЛКИН Д.Н.:

– Конечно.

ЗАТУЛИН К.Ф.:

– Которая продолжает создавать проблемы для существования города-курорта на перспективу. Это тоже повод для того, чтобы озаботиться его состоянием. Но теперь буквально пару слов по поводу того, что мы услышали. К сожалению, мы услышали, что организации, которые звучно называются «Министерство природных ресурсов», «Федеральная служба по фитосанитарному контролю» и так далее, «Россельхознадзор», – каждый отстаивает точку зрения, и в данном случае Субтропический научный центр тоже на своем уровне это делает. Отстаивает точку зрения, что все идет как положено. Пишутся доклады, защищаются, видимо, диссертации, происходят там какие-то плановые высадки и так далее, одновременно с этим растут порубки и так далее. То же самое администрация города.

Абсолютно нет единства в этом вопросе. Нет единства мер. Нет, во-первых, просто... Чего нет? Мы сегодня с разных сторон подходили к инвентаризации проблем. Ее нет, она не проинвентаризирована. Разве это не «неуд» исполнительной власти и научным учреждениям, которые этим занимаются? Они обязаны были, как мне кажется, проинвентаризировать проблему во всей ее сложности и сказать: «Вот она, эта проблема».

Вот показывает Сергей Георгиевич нам фотографии, пальмы, которые гибнут по обочинам дорог, потому что это, видите ли... Пальмы, которые по обочинам дорог гибнут. И проблема в том, что, оказывается, эти участки земли отведены «Росавтодору», и поэтому не моги их опрыскивать, не моги ими заниматься, потому что это же не наша компетенция. Послушайте, кто-нибудь вас оправдает, если рядом с вами чужой ребенок будет тонуть, а вы будете стоять, руки засунув в карман, и говорить: «Ну, это же не мой ребенок. Он же не мой»? Вот администрация города Сочи, например, или все остальные здесь присутствующие, они что, считают, что это аргумент, когда они говорят: «Вы знаете, это не...»? Вот по краю дороги в городе гибнут пальмы, но мы ее не трогаем, потому что она не наша. И так далее.

Я действительно, может быть, заслужу у сотрудников уважаемого мной прежде коллектива, который назывался Институт субтропического хозяйства, какое-то неудовольствие, но я лично вам обещаю, что дело сегодняшним обсуждением не ограничится. На основании всего, что я услышал, я собираюсь направить запрос в Генеральную прокуратуру. Я хочу задать вопрос: сколько земель арендовал ваш институт в 1991 году для того, чтобы проводить свои работы? И что с ними стало? С земельными участками, на которых вы должны были выращивать, должны были испытывать, и так далее. Куда они разошлись, в чьих руках они находятся? Вы институт или риэлторская контора?

Про ваши уставы, где написано все правильно, слева направо, я все знаю. Мы все умеем писать бумаги. А по сути-то, в городе гибнут субтропики, я не слышу, что институт или центр в данном случае, он даже уже себе сминусовал время существования, говорит: «Мы 14 лет занимаемся Сочи». А существуем-то мы вообще-то да не с 1984 года, а гораздо раньше. Как институт Академии наук, призванный заниматься субтропиками. Что у нас, институт с 1984 года существует разве? Вот вы, сотрудники, которые сидят, отвечают за научную работу, нам рассказывают, что они 14 лет занимаются Сочи, а потом говорят: «Ну, мы вообще-то с 1984 года». Вы меня извините, я в 1984 году уже уехал из Сочи. И жил в нем, и знаю, что институт, расположенный там в определенном месте, давным-давно работал. И людей знаю, которые там работали.

Вы уже от своего прошлого открестились, и ответственность не хотите ни за что нести по результатам своих научных исследований. Вам так удобнее. Вам и вашему руководству, которое занимается разбазариванием собственных земель. Вот что вы делаете. А для вида можно, конечно, писать и дальше диссертации, а все будет продолжать гибнуть. Вот поэтому эмоциональность по этому поводу.

Поэтому председатель комитета собирается обратиться, как он сказал, к министру. Я очень надеюсь, что министр прислушается. Для начала я, в свою очередь, хотел бы еще раз попросить уважаемого представителя министерства донести до руководства министерства, – если надо, я, конечно, позвоню министру и с ним переговорю, – но не становитесь в плохой ряд тех, кто не отвечает на депутатские запросы. У нас с некоторых пор за этим очень серьезно следят. Вы единственная инстанция, к которой я обратился, которая не удосужилась ответить на вопросы. Прислала сюда человека, младшего начальника, который ни на один вопрос ответить не может. Уж так уж извините, Сергей Викторович. Только выслушивает поручения Дмитрия Николаевича. А мнения своего никакого не высказал. И ситуации, насколько я понимаю, не знает.

При таком отношении, ну, поверьте, я не знаю, будет ли это делать Дмитрий Николаевич, но я и сам могу это сделать – обратиться в соответствующие структуры, спросить, что это за дела такие. Это тот город, в котором, вообще-то говоря, Президент Российской Федерации, руководители, правительство, часто бывают, любят бывать и раньше любили. Ну, и так поверхностно, так пренебрежительно относиться к его запросам – это, мне кажется, чревато в принципе.

Вот то, что хотелось бы в заключение сказать председателю комитета. К сожалению, его вызвал председатель Государственной Думы, Вячеслав Викторович Володин... Владимир... только что он извинился, просил меня заканчивать разговор. Мы свои выводы из этого сделаем. Я приношу извинения всем, особенно дамам из разных инстанций, которые считают, что я был слишком эмоционален. Я бы очень хотел, чтобы вы тоже были эмоциональны, когда будет происходить у вас в семье или в вашем учреждении то, что происходит в моем родном городе. Вот если вы тоже будете эмоциональны, может быть, что-то произойдет к лучшему. А пока вы очень формально отвечаете на вопросы, которые вам задают. Главным образом, оберегая себя от оценок. Я вообще удивлен, что, оказывается, у нас есть учреждения, которые считают, что давать им оценку – это вообще преступление. Вот уважаемая участвующая от Россельхознадзора возмутилась тем, что мы даем оценки деятельности Россельхознадзора. Ну, мы даем оценки. А есть и другие инстанции, которые могут дать оценки вашей деятельности. Или бездеятельности.

Я не понимаю, каким образом можно продолжать талдычить одно и то же: «У нас вот этот вредитель не внесен в список карантинных вредителей, поэтому мы ничего не делаем». А то, что он уничтожил уже, – ну, уничтожил, и черт с ним. И на вопрос не отвечают, а когда это произошло? Десять лет назад. И за десять лет ничего не двинулось. Или Сергей Георгиевич уважаемый говорит: «Вот когда мы разработаем, вот тогда мы применим». Ну, поздно пить боржоми, когда легких уже нет. Вы же это знаете. Когда вы разработаете, уже ждать больше некуда.

Я поэтому хотел бы закончить следующим. Вот лично я, не знаю, как председатель комитета, я за него говорить не могу, и за комитет тоже. Но лично я, как депутат от этого города, собираюсь установить срок до 1 марта будущего года. Если за это время не будут решены вопросы... Конечно, за это время не будут спасены все пальмы, все подкарантинные растения, там пятое-десятое и так далее, не созданы все структуры, которые могут быть созданы. Но если не будут приняты решения, и не будут намечены пути исправления недостатков, которые есть, то я вам точно обещаю. Дмитрий Николаевич говорит, что мы ждем от вас предложений, Министерства природных ресурсов по правке законодательства.

Во-первых, я сделаю это сам. У меня есть право законодательной инициативы, которого нет ни у одной структуры, которая здесь высказывалась, – ни у министра природных ресурсов, ни у Россельхознадзора и так далее. Каждый депутат Государственной Думы, как правительство только, имеет право законодательной инициативы в целом. А депутат имеет его каждый в личном плане, поэтому он депутат. Я сам внесу. Поработаю над этим вместе с экспертами и внесу свои предложения. Если не будет ваших, я внесу свои. В законодательство. Это первое.

Второе, что я хочу сказать. Если будет продолжаться вот это вот мучительное перекладывание с одних на других, то я, соответственно, привлеку правоохранительные и следственные органы к тому, чтобы определить, нет ли здесь на самом деле каких-то причин, по которым это происходит. Я попрошу провести проверку соответствующих действий Генеральной прокуратуре и так далее. Других способов вернуть людей к жизни, заставить их заниматься собственными обязанностями, я не вижу. После всего, что произошло. Если в течение 10 лет люди не в состоянии понять, что это вред наносит этот вредитель, и не считают возможным на этом основании вообще-то преследовать тех, кто этого вредителя заводит, ну тогда что еще делать-то?

Спасибо большое. Если есть какие-то еще пожелания, пожалуйста, выскажите. Желание высказаться, пожалуйста, тоже. Я в конце, несмотря на эмоциональность нашего мероприятия, хотел бы всех поздравить с приближающимся Новым годом и Рождеством Христовым. Именно в этом порядке. Были бы здесь католики, сначала поздравил бы с Рождеством, а потом – с Новым годом. Но поскольку мы тут, я так понимаю, в большинстве своем православные, по нашим традициям – сначала с Новым годом, а потом с Рождеством. Спасибо.