Дмитрий Григорьевич Левицкий (1735–1822) родился в 1735 году на Украине. Его отец, Григорий Кириллович, был священником, занимался гравюрой, а также работал "справщиком" (редактором-корректором) в типографии Киево-Печерской лавры.
Судьбоносное событие для юного Левицкого произошло в 1752 году. Тогда в Киеве начались живописные работы в Андреевской церкви, возведённой по проекту Растрелли. Для руководства из Петербурга прибыл известный художник А. П. Антропов. Встреча с ним стала решающей: Левицкий становится его учеником.
Впервые как самостоятельный мастер Левицкий заявил о себе в 1770 году на выставке Академии художеств. Среди двадцати представленных работ несколько портретов принадлежали его кисти. Они произвели на современников чрезвычайно сильное впечатление, и художник сразу оказался в центре внимания. Заказы посыпались один за другим. Оставаясь верным заветам Антропова, Левицкий сохранил трезвость восприятия действительности, но, восприняв достижения Рокотова, проявил и обострённый интерес к психологии моделей.
Ещё в 1769 году был создан портрет архитектора А. Ф. Кокоринова, а год спустя за него Левицкий получил звание академика. Эта работа свидетельствует, что её автор — уже вполне сложившийся и блестящий живописец.
Следующей выдающейся работой 1770 года стал портрет Н. А. Сеземова. Этот крепостной Шереметевых, предприимчивый откупщик, пожертвовал крупную сумму на Московский воспитательный дом, по случаю чего и был заказан портрет. Он примечателен тем, что изображает человека, чей облик разительно отличается от привычных героев парадной живописи XVIII века.
Среди ранних работ мастера особенно выделяется портрет знаменитого французского философа Дени Дидро, приехавшего в Петербург в 1773 году. Левицкому с необычайной проникновенностью удалось передать образ мыслителя. Философ изображён без парика, в домашнем халате. Выразительный овал лица, высокий умный лоб, острый, проницательный взгляд, упрямо сжатые губы и внутренняя устремлённость — во всём этом великолепно раскрывается яркая личность. Этот портрет Дидро завещал своей сестре.
В 1773 году Левицкому поручили исполнить серию портретов воспитанниц Смольного института — привилегированного заведения под покровительством Екатерины II. С 1773 по 1776 год художник создал цикл больших портретов, изображающих смолянок в театральных костюмах и с музыкальными инструментами. Эти работы — выдающееся явление в русском искусстве XVIII века, подкупающее своей «картинностью» и подлинной человечностью. Здесь же с небывалым блеском раскрылся дар Левицкого в передаче фактур: шёлка, атласа, парчи, кружев.
Параллельно со «Смолянками» в 1773 году Левицкий пишет не менее интересный портрет П. А. Демидова. Художник использует атрибуты парадного портрета: фигура в полный рост, массивные колонны, драпировки. Но как смело он придал им интимный характер! Демидов изображён в домашнем халате и колпаке, а вместо традиционных регалий указывает на горшки с цветами и садовую лейку. Особенно выразительно лицо Демидова, переданное с глубоким психологизмом.
Конец 1770-х — первая половина 1780-х — период наивысшего творческого расцвета Левицкого. В это время окончательно формируется его приверженность камерному, интимному портрету. Композиция, ритм и цвет подчиняются задаче раскрытия внутреннего мира человека.
Портрет М. А. Дьяковой (1778), возможно, самое поэтичное и тонкое по живописи произведение художника. Образ молодой женщины полон необъяснимого обаяния.
Портрет священника, считающийся изображением отца Левицкого, поражает наблюдательностью: изборождённый морщинами лоб, усталый глубокий взгляд, с особой ласковостью выписанная седая голова.
В 1779 году был написан портрет графа Я. Е. Сиверса, в облике которого художник подчеркнул волю, энергию и внутреннюю собранность. Поза лишена показной эффектности, а портрет покоряет большой внутренней силой.
Особенно богатым на творческие достижения стал для Левицкого 1782 год. Тогда были созданы портреты А. Д. Ланского, П. В. Бакунина и его жены, Анны Давиа и графини Урсулы Мнишек.
В портрете фаворита Екатерины II Ланского художник использует атрибуты парадного портрета: величавая поза, богатый мундир, бюст императрицы. Но среди этого великолепия лицо юноши — миловидное, но лишённое яркой индивидуальности.
Бакунин, один из руководителей внешней политики при Екатерине II, изображён как человек острого ума и твёрдой воли. Его лицо доминирует на холсте, а все детали костюма — лишь дополнение к образу.
Портрет его жены представляет типичную русскую барыню той эпохи: жизнерадостную, своенравную, вероятно, строгую хозяйку.
На портрете итальянская певица Анна Давиа — примадонна оперы, предмет увлечения министра иностранных дел князя Безбородко. Расходы Безбородко на Анну Давиа были столь велики, что Екатерина II, узнав об этом, вынуждена была вынести решение о немедленной высылке из пределов России как самой певицы, так и всей труппы.
Предельно остро передан образ актрисы и женщины авантюрного склада. Её манерный жест, пышный туалет с лентами и цветами, нарядный, чуть пёстрый колорит — всё служит выражению характера.
Совсем иная красота присуща графине Урсуле Мнишек — аристократке из высшего света. Левицкий с предельным мастерством передаёт её грациозный, хрупкий облик. Искусствовед Г. В. Жидков отмечал нежную голубовато-желтоватую гамму платья, пепельные волосы и лёгкий румянец на фарфоровом лице как ключевые элементы этого изысканного образа.
Левицкий умел видеть суть своих современников. Удивительная правдивость была важнейшей чертой его искусства. Он не подменял модель своим восприятием, а шёл от подлинной сути человека. Как никто другой во второй половине XVIII века, он улавливал неповторимое и самое существенное в каждом, кто ему позировал.
В 1783 году Левицкий написал знаменитый портрет Екатерины II. Строго говоря, это не портрет в обычном смысле. Он передаёт не реальный облик, а желаемый образ государыни — такой, какой она хотела являться подданным. Это мастерски исполненная живописная ода.
Портрет дочери художника, Агаши Левицкой (1785), в русском костюме согрет искренней отеческой симпатией.
Вспоминаются строки стихотворения Державина "Русские девушки":
"Зрел ли ты...
Как их лентами златыми
Челы белые блестят,
Под жемчугами драгими
Груди нежные дышат.
Как сквозь жилки голубые
Льётся розовая кровь,
На ланитах огневые
Ямки врезала любовь.
Как их брови соболины,
Полный искр соколий взгляд,
Их усмешка души львины
И орлов сердца — разят".
Простая обстановка с караваем хлеба и кружкой кваса на узорчатой скатерти подчёркивает национальный колорит. Г. В. Жидков отмечал смелое сочетание ярко-голубого сарафана и розовой душегрейки, рождающее ощущение праздничной полноты жизни.
В 1790-е годы количество и отчасти, качество работ Левицкого сокращается.
С 1771 года художник преподавал в портретном классе Академии художеств. В 1778 году он ушёл в отставку, но в 1807 году, благодаря стараниям друзей, был возвращён в Совет Академии. Это решение было связано с тяжёлым материальным положением стареющего мастера.
"... Левицкий находится ныне, — свидетельствует академический документ, — ... весьма в нужном состоянии, потому что по слабости преклонных его лет он не может уже столько работать и не может столько находить себе работы, как прежде; семейство же его умножилось содержанием внуков, которых по смерти отца их воспитывать он должен".
Сведения о последних годах жизни Левицкого столь же скудны, как и о первых. Художник был похоронен на Смоленском православном кладбище, но могила его была утрачена ещё в XIX веке.