Смотреть спектакль из зала — базовый минимум. Увидеть, как рождается магия представления за кулисами, — роскошный максимум. И когда, если не в декабре, загадывать такое желание? Мы побывали там, куда обычно «посторонним вход воспрещен», чтобы увидеть, как в прямом и переносном смысле тыква превращается в карету. Угадайте с одного раза, какой балет давали в тот самый день. И добро пожаловать вместе с нами в закулисье Большого театра Беларуси. Только тс-с-с, идут последние приготовления к спектаклю.
«Мы создаем миры, которые оживляют артисты»
Проникнуться атмосферой обычно невидимой стороны театра нам поможет Артем Смольский — заведующий художественно-постановочной частью Большого театра Беларуси. В новую роль он вживается с начала лета, а до этого семь лет работал здесь же машинистом сцены.
Если попытаться максимально упростить объяснение, задача нашего проводника — связать творческий и технический коллективы. Под его руководством трудятся те самые «феи-крестные» специалисты, которые наших современников превращают в героев самых разных эпох, а металлические каркасы — в целые города. И это лишь маленькая часть процесса — чем описывать работу словами, лучше заглянем в разные цеха.
Обывателю может показаться, что главный этап — это подготовка к новому спектаклю. Но даже если постановка в репертуаре уже 20 лет, над ней нужно постоянно работать. Например, объемные тяжелые декорации хранятся на складах под Минском. Несмотря на то что здание театра уходит вниз на 13,5 метра (это высота шестиэтажного дома), разместить все внутри просто невозможно. Поэтому необходимое привозят к спектаклям.
Подготовка к спектаклю начинается именно с этого: с доставки и разгрузки декораций, а затем их монтажа — в тот же день, если постановка относительно несложная, или вечером накануне, если предполагается технический размах. «Золушка», к примеру, считается достаточно простым спектаклем с точки зрения сценографии. Балет в целом всегда легче в плане монтажа: основное пространство сцены отводится под танец, декораций используется меньше. А вот во время оперы «Князь Игорь» на сцене вырастают целые города. Самыми технически сложными в театре считаются оперы «Седая легенда», «Турандот», «Самсон и Далила».
Своеобразным намеком на техническую сложность спектакля для непосвященных может быть день его проведения. Обычно самые масштабные постановки в афише театра ставятся по вторникам, чтобы накануне, когда в театре традиционный выходной, приступить к монтажу спектакля.
Мы же оказываемся в Большом в пятницу и около 15:30 наблюдаем за тем, как подвешивают мягкие декорации: кулисы, падуги (верхняя драпировка, скрывающая механизмы сцены), тюль, на который будет выводиться проекция. Делают это очень плавно и сосредоточенно. Во время самого спектакля сверху будут опускаться большие люстры — сцену бала ни с чем не спутаешь. Ими занимаются не машинисты сцены, а осветители: свою основную функцию люстры тоже выполняют. Цех по освещению спектаклей также в ведении Артема — к тем, кто всегда на светлой стороне, мы еще обязательно заглянем. Кстати, эти же специалисты отвечают за главный элемент спектакля: часы в «Золушке» тоже вовсе не декоративные.
Готовить сцену к спектаклю сегодня начали около 14:00, чтобы закончить примерно к 16:30. После монтажа инициативу перехватывают осветители, начинается направка света. В 17:00 должен стартовать технический прогон. Он проходит без артистов, специалисты разных цехов проверят движение всей механики вместе со светом. В случае с «Золушкой» он занимает около 30 минут. Но на сложных спектаклях технический прогон может длиться и полтора часа.
К самым зрелищным постановкам сам Артем относит оперу «Дикая охота короля Стаха» (кстати, во время действия на сцене появляется живая лошадь), а еще оперы «Фауст», «Аида» и «Турандот» — но это скорее со стороны зрителя. А вот к самым любимым с точки зрения работы — как раз «Золушку».
О роли своего подразделения наш собеседник высказывается довольно скромно:
— Основное действо на сцене творят артисты. А мы воссоздаем для них миры, которые они оживляют.
«Иногда машинистам сцены приходится надевать костюмы и участвовать в постановке»
Что ж, продолжаем наблюдать за сотворением мира. Пока всем пространством завладели машинисты сцены. Работа физически непростая, поэтому задействованы в основном крепкие мужчины. Правда, есть в команде и женщина, но ее работа не связана с подъемом тяжестей. Кстати, именно машинисты уходят из театра последними. Им, как Золушке в начале сказки, приходится наводить порядок на сцене, когда отгремят последние аплодисменты.
На сцене уже установлена балетная фура — специальное покрытие с амортизирующими свойствами, разработанное для снижения нагрузки на суставы артистов во время исполнения сложных хореографических номеров. Ее размеры — 15×16 метров, а вес — несколько десятков тонн. Когда в ней нет необходимости, фура убирается: поднимается арьерсцена (пространство за основной сценой), и массивная конструкция плавно уезжает туда. Там же, за сценой, хранится и вторая фура — предназначенная для оперных постановок. Она оснащена поворотным кругом, что позволяет отдельным участкам площадки двигаться в противоположных направлениях.
Вся сцена разделена на 20 модульных четырехугольников размером 3×3,2 метра каждый. Все они могут менять высоту и угол наклона. Эта технология особенно активно используется в масштабном спектакле «Аида», где подвижный планшет сцены становится не просто фоном, а полноценным участником действия.
Артем вспоминает, что однажды фура заклинила, и пришлось обратиться за помощью к спасателям. Каково же было их удивление, когда они подумали, что грузовая фура неожиданным образом оказалась на сцене театра, да еще и застряла. Место, где хранятся мягкие декорации, принято называть шкаф или сейф, хотя, как вы можете догадаться, у 7-метрового пространства под сценой общего с ними мало.
Тем временем на сцене появляется карета. Точнее, ее демоверсия — ярко-оранжевая тыква. Раскрываем секрет: на ощупь она мягкая, а внутри вся в блестках. Именно там творится магия — и Золушка полностью преображается. Мы сами видели волшебную пыльцу, никакого обмана.
Еще одна театральная тайна: машинисты сцены иногда тоже участвуют в спектаклях. Им выдают костюмы в общей стилистике, чтобы они могли сделать незаметные перестановки прямо во время оперы. С балетом такая хитрость, увы, уже не сработает. Сам Артем тоже не раз оказывался на сцене, например во время «Половецких плясок» в опере «Князь Игорь».
«Иногда на сцене появляется настоящая еда»
Чтобы не мешать все более активным действиям на сцене, отправляемся в регуляторку к осветителям. Здесь уже достали специальную папку — для непосвященных ее содержимое выглядит как тайнопись, но профи знают, в какой точно момент стрелки часов должны пойти, а в какой — зажечься камин. Да что там, часто сигналом к смене настроек служит буквально взмах руки. Простые зрители редко осознанно замечают перемену освещения, но именно оно чаще всего создает нужную атмосферу.
— Режиссер нам говорит, например: «Хочу, чтобы было страшно, но при этом весело». А мы уже должны придумать, каким светом это можно передать.
Рабочий пульт выглядит как зона управления космическими полетами. И это уже современная версия — еще десяток лет назад они были куда массивнее и сложнее.
— А вы можете посмотреть спектакль из зала, вообще не обращая внимания на свет?
— Конечно нет. Даже когда приходишь как зритель, всегда отвлекаешься на него.
— Как-то я был в другом театре и заметил, что во время спектакля свет потихоньку уходит. По теме сразу понял: сейчас точно будет либо молния, либо взрыв, — добавляет Артем.
В Золушке «спецэффекты» более нежные, но тоже очень важные для развития сюжета.
Как и костюмы. Где еще платье практически становится отдельным действующим лицом? Так что самое время заглянуть к костюмерам. Здесь встречаем дочь легендарной балерины Баси Карпиловой Любовь. Наша собеседница тут же наметанным глазом подмечает необычную брошь на одной из гостий и делает комплимент.
— Моя задача на сегодня — чтобы Золушка достойно вышла на сцену, в глаженом костюме и с хорошим настроением и вообще не думала о том, во что она одета.
От нашей собеседницы узнаем, что костюмеры всегда помогают артистам одеться, но не в своем кабинете, а в их гримерках, или, как ласково могут называть их в театре, «гримешках». Бывают небольшие исключения — как в этом спектакле: сменить платье прямо на сцене Золушке помогут другие артистки.
Вообще, с артистами кордебалета работают другие костюмеры, на Любови Викторовне — ведущие солисты. У каждой солистки не только собственный костюм, но и специалист по ним, который работает именно с ней.
Осматриваемся вокруг. Рядом с накидкой для бала висит домашнее платье Золушки. Хоть оно и должно производить впечатление довольно потрепанного, но отглаживают его идеально — как и любой другой костюм.
— А часто нужно что-то подделать в процессе спектакля. Бывает настоящий аврал. Буквально вчера произошла такая ситуация. На юбке перестали держаться липучки, и нужно было очень срочно сделать крючок, чтобы артистка ее не потеряла. Так что мы всегда в тонусе, — улыбается костюмер. — В наших рабочих кабинетах установлена связь со сценой, с пультом помощника режиссера, который ведет спектакль. Если происходит что-то экстренное, по этой связи нас могут вызвать к сцене.
На вопрос о самых красивых костюмах за все время работы Любовь Викторовна не задумывается и сразу же отвечает: для оперы «Бал-маскарад». Тем, кто успел увидеть ее на сцене, однозначно повезло.
Из костюмерной направляемся в реквизиторскую. Вот уж действительно место, где слова излишни. Кажется, именно так выглядят сокровищницы из самых смелых детских фантазий. Общипанный петушок из «Истории Кая и Герды», стопки блинов и огромные рыбины из «Любовного напитка», страшные маски из «Короля Стаха»… Все это делают театральные бутафоры.
Некоторые предметы, например свечи, используют с середины прошлого века. Их даже прозвали «вечные». С ними до сих пор выходят на сцену артисты в роли монахов.
— А что самое ценное здесь для вас?
— У нас есть невероятные куклы, надо только до них добраться. Каждая со своим характером. Проволочный каркас, а сверху синтепон с клеем — слой за слоем. Жаль только, что с этими куклами детки выбегают в «Богеме» буквально на пару минут. Это же настоящее искусство! Мы их так бережем-бережем. Но радуемся, когда появляется возможность использовать и в других спектаклях.
Находим на полках и таинственный сундук, и те самые хрустальные туфельки, и золотые часы. Макеты отрубленных голов — каждая с разным лицом — показывать не будем, побережем праздничное настроение.
В выдвижных ящиках арсенал похлеще, чем в оружейном магазине: кортики, ножи, пистолеты. Недаром в операх всегда царит сильнейшее напряжение.
От высокого — к бытовому. Узнаем: а из еды и напитков на сцене только бутафория? Оказывается, нет. На «Богеме» на сцену выносят самые настоящие багет, паштет, фрукты. А вот спиртное — под полным запретом. Вместо красного вина — каркаде, вместо белого — ромашка, вместо коньяка — черный чай.
Напоследок нам выносят чемодан, который на экскурсиях обычно производит настоящий фурор и рождает неизменный вопрос «Настоящие?». Ну, не зря же мы говорили, что это сокровищница.
«Никакого яркого грима, Золушка должна быть нежной»
Дальше тихонько заглядываем к гримерам. Тут наконец и встречаемся с главной героиней этого вечера, уже вживающейся в образ. На часах 16:30. Только создание прически занимает около часа.
— А грим должен быть максимально ярким, чтобы с дальних рядов было заметно?
— Что вы, это же юная девушка, зачем? Все скромно, нежно. Вот мачеха — другое дело.
Гримеры тоже сходятся во мнении: сегодня спектакль приятный. Страшный сложный грим никому делать не нужно. В этот раз все персонажи «или хорошенькие, или прихорашивающиеся».
Оставляем Золушку собираться с мыслями и направляемся к представителю исключительно театральной профессии — постижеру. Этот человек отвечает за парики, накладные усы и бороды. Учитывая нынешнюю моду на бритое лицо, в исторических постановках они пользуются большим спросом. Массовка иногда может позволить себе бороды на резинках, для солистов же их обязательно нужно приклеить к лицу. Все должно смотреться реалистично.
Сделав настоящий круг почета, снова возвращаемся к сцене. В этот раз подмечаем колонки и мониторы, которые установлены по ее периметру. Они нужны, чтобы артисты лучше слышали музыку и видели дирижера.
Для помощника режиссера (как мы узнали, в театре его чаще называют кратко — помреж) есть интерком для связи с разными цехами.
— С этого пульта дают команды наподобие «Хорошо, здесь все в порядке. Давайте теперь картину 37. Готовы? Поехали!», — поясняет нам Артем.
К этому моменту от количества задач, которые неразрывной цепочкой связаны друг с другом, уже начинает слегка идти кругом голова. А мы обошли еще не всех. На очереди — звукорежиссеры.
Их пространство напоминает кабинет осветителей. Пульт — другой, сложность — все та же. Все спектакли и концерты идут в сопровождении симфонического оркестра театра. Дополнительно могут усиливать звук только у тихого клавесина. Порой нужны особые звуковые эффекты: тот же бой часов. Плюс звуковики отвечают за всю внутреннюю связь между разными подразделениями. А еще именно отсюда запускают бегущую строку с переводом во время показа опер на иностранных языках.
Стрелка часов неумолимо приближается к шести, а у нас, кажется, уже заканчиваются силы впечатляться. Поэтому просто понаблюдаем за тем, что происходит, — тихонько, как и договаривались. Когда еще в жизни увидишь трогательную сцену: артистку в полном гриме и костюме, но в забавных носочках в авокадо?
Ровно к 18:30 все должно быть полностью готово — занавес опущен. В 18:40 открываются двери, и гостей начинают приглашать в зал.
По словам нашего собеседника, при подготовке сегодняшнего спектакля только из его шести подразделений задействовано около 40 человек, и это без учета артистов. Всего же в театре работает (с уважением скажем служит) примерно 800 человек. Что касается постановок, то сейчас в репертуаре Большого их около 60. И после этого дня у нас определенно точно появился фаворит среди них. Признаемся только, что это балет.
Кстати, попасть на экскурсию по закулисью Большого театра может любой желающий — нужно только следить за анонсами на сайте театра. Например, на декабрь запланировано около 30 сборных экскурсий. Цена билета — 25 рублей.
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by