В начале двадцатого века её читали вслух.
Её строки переписывали от руки.
Её имя знала вся образованная Россия. А потом наступило время когда за слово можно было исчезнуть. Ахматову перестали печатать.
Её называли чуждой. Враждебной. Ненужной. Но она осталась.
Не уехала. Не отказалась от языка. Не перестала писать. Просто научилась молчать так чтобы это молчание было сильнее слов. Её сын был арестован.
И как тысячи женщин она стояла у тюремных стен. Зимой. В темноте. В ожидании хоть какой то новости. Именно там родился Реквием.
Не на бумаге. В памяти. В шёпоте. Она знала что записать это значит погубить не только себя но и тех кто рядом. Поэтому стихи учили наизусть. Передавали как молитву. Стирали из памяти и снова возвращали. Так поэзия выживала. Она писала не для власти.
Не для славы.
Она писала чтобы не сойти с ума. Каждая строка была способом удержаться в реальности где боль стала нормой. В её стихах нет лозунгов.
Зато есть правда. Страх. Любовь. Одиночество. И именно по