Глава 8
Начиная с начала девяностых и заканчивая 2008г. Олег работал в казино. Поднявшись с должности крупье до менеджера заведения, он занимался аудитом, решал вопросы связанные с кредитованием игроков, встречал гостей, обеспечивал им неповторимую атмосферу, создавал ощущение праздника.
То была его ниша, которую он по праву занимал немногим менее двадцати лет.
С закрытием игорных заведений, для него наступило безвременье. Эра процветания безвозвратно закончилась, всё то, что предлагал рынок труда, по тем или иным причинам никуда не годилось. Разумеется, остались связи и Олег пытался их использовать для того, чтобы вновь занять достойное место под солнцем. Но... Не сросталось. Одно место сменяло другое примерно каждые три месяца.
Оставшись без работы в очередной раз, Олег устроился в такси.
Своей машины у них с Аидой не было, поэтому приходилось оплачивать аренду.
- Давай возьмём автокредит? - предложила Аида, которой померещилось, что дела налаживаются.
Олег сдавал свою квартиру, этих денег вполне хватало для оплаты кредита.
За сколько сдавалась квартира, Аида толком не знала, довольствовалась тем, что говорил Олег. Она вообще никогда его не проверяла, предпочитала доверять.
Лохом в их браке была она.
В отличие от жены, Олег прекрасно разбирался в людях и быстро принял к сведению, что такое Аида. Её можно было бесстыдно кормить байками бесконечно долго. Главное правильно преподносить, а с этим проблем не возникало, Олег умел усыпить бдительность своей не слишком далёкой половины.
Запросы Аиды всегда отличались скромностью, единственное, чего ей по-настоящему хотелось, это стабильности. Но именно это в пост игорную эпоху напрочь отсутствовало в их браке. Те времена, когда можно было жить в своё удовольствие, канули в Лету. Как будто кто-то сглазил. Всякий раз, когда Олег Алексеевич куда-либо устраивался, Аида отчаянно надеялась и вместе с тем боялась, что что-то вновь пойдёт не так. Это сводило её с ума.
Истиные причины, по которым муж нигде не задерживался, так и остались за кадром.
Но те версии, которыми он кормил Аиду, подчас не выдерживали никакой критики. Тем не менее, она помалкивала, опасаясь ранить мужское самолюбие.
В связи с тем, что покоя не наблюдалось, Аида всё чаще отказывала мужу в близости. Это его безмерно злило.
- Неужели нельзя просто отвлечься?! Не думать ни о чём?! Я мужчина, ты женщина. Мухи отдельно, котлеты отдельно!
У Аиды отвлечься не получалось. По мере того как уходило уважение, съеживалось, исчезало желание.
- Женщины так не умеют. У нас всё идёт от головы. Я не могу расслабиться, когда у нас... Когда я не знаю чего ждать завтра!
Олег не верил, считал, что это несусветная чушь.
Как одно вытекает из другого?! Где логика?!
Чувствуя, что муж накаляется, Аида от случая к случаю уступала. Случалось, что ей удавалось включиться в процесс и получить от него наслаждение, но недовольство, неудовлетворённость друг другом копились, кирпичик за кирпичиком, медленно, но верно, выстраивая дорогу к краху.
Бывало, что во время совместных вечерних просмотров кино или сериалов, Аида изрядно перебирала с вином. В такие дни в ней пробуждалась неконтролируемая агрессия, обиды поднимались, жёстким, колючим комом подкатывали к горлу, вырывались наружу в виде оскорблений и брани в адрес благоверного. Её несло, остановиться она не пробовала, так как уже себе не принадлежала. Сущность, подобно ядовитой паучихе поджидающая своего часа на дне бутылки, говорила и говорила, а наутро Аида не помнила ни слова. Тот короткий миг, когда мирные посиделки превращались в скандал, было совершенно невозможно поймать. Каждый раз Аида обещала себе не устраивать сцен, не напиваться, но чаще всего обещание нарушала.
- Прости, я наверное опять сорвалась? Я не помню что болтала...
Олег помнил всё и тоже, в свою очередь, копил. Вероятно, он не верил ей так же, как она не верила ему.
Доказывать то, что память стёрла окончание вечера словно ластиком, смысла не имело. Ведь оба понимали, что злые слова и обвинения не возникли из ниоткуда и то, что язык молол под действием алкоголя, хотя бы отчасти соответствовало тому, что Аида думала на трезвую голову.
Беда в том, что Олег никогда не пытался это выяснить, освежить жене память, предпочитая молча ожесточаться.
Вызвать его на откровенный, честный разговор Аиде не удавалось, сколько бы попыток она не предпринимала.
При всей своей внешней открытости, Олег был человеком замкнутым, закрытым на увесистый амбарный замок.
Аида догадывалась, что он много и разнообразно врёт, но поймать плута на чём-то конкретном ни разу не удавалось. Этот экземпляр мастерски выскальзывал точно угорь, подобно фокуснику напускал туману, отделывался общими, размытыми, ничего не значащими фразами. Настаивать было бесполезно, результат оставался прежним.
- Ты никогда не сможешь залезть к нему в голову, - сказала как-то Лина. - И вообще, всё, что касается других людей, это только наши предположения и домыслы. Нам свойственно приписывать другим собственные переживания и ощущения. В реальности всё совсем не так, как нам кажется.
- Даже самые близкие по сути незнакомцы, - согласилась Аида. - Наверное, если бы у меня были деньги, я наняла бы частного детектива...
- Зачем?! - удивилась Лина.
- Затем, чтобы понять с кем я живу. Потому что последнее время мне думается, что того Олега, который известен мне, просто напросто не существует.
Олег органически не выносил, когда Аида пыталась вмешиваться в его дела, позволяла себе давать какие-то советы. Но в первые несколько лет он всё же шёл на некоторые уступки, в чём впоследствии неоднократно упрекал Аиду.
- Если бы я тебя не слушал...
Складывалось впечатление, что именно из-за Аиды, из-за того, что она пилила мужа по поводу работы, жизнь его пошла куда-то не туда. Не сложилась карьера, так и не пролился обильный золотой дождь. Это она по бабьей глупости обрезала ему крылья, она не дала возможности делать то, что он считал нужным. Она вечно чего-то хотела, о чём-то просила, на чём-то настаивала.
А ему требовалось время и спокойная обстановка, только в этом случае он мог бы развернуться, играючи добиться успеха, получить то, для чего был рождён. Потому что на самом деле его удел блистать, но Аида этого не осознавала. Глупая, примитивная женщина, чей скудный ум по определению не способен мыслить широко и масштабно.
Однако семье нужно было что-то ежедневно есть, чем-то платить по счетам.
- Ты мыслишь земными категориями, - заявил Олег незадолго до того, как они окончательно разъехались.
Аида была в ауте. А какими категориями следует мыслить?
На тот момент на ней уже висело четыре кредита, ежемесячный платёж за которые составлял такую сумму, что вытягивать это одной, было немыслимо.
Как только в семье появилась машина, Олег перестал что-либо зарабатывать. Не смотря на то, что больше не нужно было платить аренду, идея о том, чтобы отныне работать на себя, с оглушительным треском провалилась.
- Я убью машину и принесу копейки. Те времена, когда можно было что-то получить, будучи таксистом, давно миновали, - объяснил философ.
Аида недоумевала, почему пока нужно было отдавать за арендованную машину приличную часть заработка, всё шло более или менее неплохо, но стоило пересесть за руль собственного автомобиля, появился знаменитый медный таз, накрывший собой этот неподходящий для Олега Алексеевича вид деятельности.
Так или иначе, но наличие машины позволило семье с комфортом перемещаться как по городу, так и за его пределами.
Поэтому жалеть о приобретении не приходилось.
Пока Влада была маленькой, Аида сидела дома, изнемогая от жуткого, липкого ощущения, будто угодила в ловушку.
Они с дочкой полностью зависели от главы семейства, а положиться на него, как показала практика, было нельзя. Аида очень хотела выйти на работу, но Олег не позволял.
- Дома сиди, занимайся ребёнком. Это твоя главная задача.
Надо сказать, что первые года три она не роптала. Влада требовала много внимания, кроме того, очередь в детский сад как будто топталась на месте.
Виктория Тарасовна заниматься ребёнком не собиралась, о чём без обиняков объявила ещё на этапе беременности.
Свёкры с удовольствием возились с внучкой, но полностью переложить на себя заботы о ней, не планировали. У всех имелась собственная жизнь, что абсолютно нормально. Детьми должны заниматься родители, это естественно. И всё бы замечательно, но расслабиться не получалось.
"Будь Олег богат, - думала Аида. - Как приятно было бы жить с ним. Каким же чудесным он был бы тогда".
Речь шла не о деньгах как таковых, Аида даже втайне, наедине с собой, не мечтала о лимузинах, домах, островах и яхтах, но жить одним днём она как-то незаметно разучилась с появлением на свет дочери. На смену бесшабашности, безудержной ветренности и безответственности, не сразу, не вдруг, но явилась потребность в покое, уверенности в завтра.
Однако всё это так никогда и не появилось в их странном союзе с Олегом.
Время от времени он устраивался к каким-то знакомым, приносил хорошие деньги, но планировать что бы то ни было, смысла не имело, так как сегодня густо, следующие несколько недель, а то и месяцев, безнадёжно пусто.
Когда Аида заикалась о том, что жить так очень тяжело, чтобы не сказать невыносимо, муж уверял, что надо немного потерпеть.
- Всё будет. Не напрягайся, не думай ни о чём.
То была наиболее часто, на разные лады повторяемая мантра.
Самое поразительное то, что каждый раз Аида верила. Какое-то время верила.
Когда Владе исполнилось четыре, она таки вышла на работу и вздохнула, наконец, с облегчением.
С местом помог свёкр. Зарплата оказалась не так чтобы большой, но появилось понимание на что и когда рассчитывать, можно было больше не волноваться о том, что дочка растёт и гардероб приходится полностью обновлять каждый год.
Аиде нравилось то, что отпала надобность просить у Олега денег на самые элементарные вещи, о существовании которых он просто забывал, как если бы мыло, зубная паста, гель для душа и прочее сами собой появлялись в шкафу по мере необходимости.
Поссорившись с женой из-за какой-то ерунды, Олег однажды явился к ней на работу, притащив с собой норковый полушубок в качестве примирительного жеста. Антрацитовый, с капюшоном, ровно такой, как она хотела.
Букеты длинноногих пунцовых роз без всякого повода, украшения, планшет для дочери — вот его стиль. Но никак не бумажные полотенца или туалетная бумага.
Надежда Ровицкая
Продолжение следует