Они зашли в Голосов овраг в начале осени, когда уже темнело, а вышли оттуда другими людьми. По их словам — спустя десятки лет. Для всех вокруг они отсутствовали меньше минуты, но сами помнили город, которого не было на картах, людей с холодными взглядами и дату, которую в девяностых никто бы не воспринял всерьёз. Всё началось с провала времени. В сентябре 1994 года двое обычных москвичей вышли на прогулку и вернулись обратно в тот же самый вечер. По часам прошло не больше минуты. По их словам — больше суток. И главное — они вернулись не из соседнего двора и не с другой стороны оврага. Они вернулись из другого года...
Олегу было двадцать восемь. Анне — двадцать шесть. Обычная пара, без экзотики в биографии. Он работал инженером, она — в проектном бюро. Снимали однушку, копили на свадьбу, планировали отпуск. В тот вечер они просто поехали в Коломенское — без цели, без маршрута, как часто делали по выходным. Голосов овраг они знали. Все его знают. Он там всегда был. Глубокий, заросший, с тропами, которые будто уводят в сторону от привычного парка. Место, куда редко спускаются семьями.
Не потому что страшно — просто как будто не к месту. По словам Анны, в какой-то момент они поняли, что вокруг стало слишком тихо. Не внезапно — постепенно. Сначала пропали голоса, потом шум дороги, потом даже собственные шаги стали глухими, будто земля под ногами стала мягче. Олег сказал, что почувствовал странную потерю ориентации. Не паника, не головокружение. Скорее ощущение, что пространство «провалилось» внутрь себя. Как если бы тропа вдруг стала длиннее, чем должна быть.
Они дошли до камня. Какого именно — они потом спорили. Один и тот же или нет. Формой похож. Место — совпадает. Но Анна утверждала, что поверхность была другой. Более гладкой. Олег говорил, что камень словно «дышал» теплом, хотя вечер был холодный. Контакт длился секунды. После этого — провал. Не вспышка, не удар, не потеря сознания. Просто в какой-то момент они оказались в другом месте, не поняв, как сделали шаг. Небо было другим. Свет — резкий, холодный, без привычных теней. Вокруг — строения, которых не могло быть.
Высокие, вытянутые, без окон в привычном смысле. Поверхности без стыков. Дороги без разметки. И тишина, в которой было слишком много движения. Люди были. Но они не реагировали. Не смотрели. Проходили сквозь, как сквозь помеху. Ни вопросов, ни удивления. Олег пытался обратиться — без ответа. Анна позже вспоминала, что ей показалось, будто они не совпадают по «слою», как изображение с неправильной частотой.
По всем косвенным признакам — это был не просто другой город. Это была Москва, но сдвинутая вперёд на полтора века. Позже, уже после возвращения, Олег сделал расчёты. Архитектура, плотность, транспорт — всё указывало примерно на середину XXII века. 2150-е годы. Они увидели какую-то интерактивную голографическую бегущую строку на одном из больших воздушных аппаратов, похожим на гигантский дирижабль, который парил между небоскребами невероятной высоты и там была надпись - 2154 год... по их словам, они провели там больше суток.
Это время не ощущалось как обычное. Не было ночи. Не было усталости в привычном виде. Но была нарастающая тревога. Потому что чем дольше они там находились, тем меньше становилось чувство собственного «присутствия». Анна говорила, что начала путаться в воспоминаниях. Олег — что перестал чувствовать вес собственного тела.
Выход они нашли не сразу. Камень появился не как объект, а как искажение. Куполообразная зона в городской среде, где пространство вело себя иначе. Внутри — участок, визуально совпадающий с Голосовым оврагом. Те же линии рельефа. Та же тропа. Тот же камень.
Возврат произошёл мгновенно. Они вышли ровно в том же месте, где вошли. По часам прошло около сорока секунд. В парке ничего не изменилось. Люди гуляли. Слышались голоса. Осенний вечер продолжался. Но изменились они. Анна ещё долго избегала этого места. Олег, наоборот, начал туда возвращаться. Сначала просто гулял. Потом делал заметки. Потом стал собирать истории.
И тут выяснилось, что они не первые. В архивах упоминались случаи пропавших на часы и дни людей в этом районе ещё с XIX века. Были рассказы о солдатах, которые возвращались «слишком рано» или «слишком поздно». Были истории о крестьянах, находивших старые вещи там, где их не могло быть.
В 1920-е годы фиксировались показания о «провалах местности». В 1970-е — отчёты геодезистов о нестабильных измерениях. В 1980-е — жалобы туристов на потерю ориентации и сбой времени на механических часах. Общее у всех случаев одно: контакт происходил не каждый раз. И никогда — по желанию.
Голосов овраг ведёт себя как зона наложения. Не портал в привычном смысле. Скорее участок, где временные слои иногда совпадают. На секунды. На минуты. Редко — дольше. Почему именно там — ответа нет.
Геология сложная. Подземные воды. Пересечение старых русел. Исторически место никогда не застраивалось полностью. Даже в советские годы туда старались не лезть с капитальными работами. Олег позже говорил, что проблема не в камнях. Камни — маркеры. Проблема в самом участке.
После 1994 года Анна настояла, чтобы они больше никогда туда не возвращались вместе. Они поженились. Уехали из Москвы. Почти не говорили об этом эпизоде даже между собой. Олег до конца жизни хранил одну деталь, которую так и не смог объяснить. В кармане его куртки после возвращения оказался тонкий фрагмент материала, похожий на пластик, но не совпадающий ни с одним известным составом того времени. Он не показывал его официально. Просто хранил.
История так и осталась в разрозненных записях, показаниях, слухах. Голосов овраг по-прежнему на месте. Тропы те же. Камни те же. Люди ходят мимо. И время там тоже никуда не делось.