Материал не предназначен для читателей младше 18 лет.
Российская авторская анимация была своеобразным брендом страны. Ее традиции сформированы еще советской школой, а в нулевые наши авторы стали постоянными игроками в международной индустрии, включая оскаровские номинации. Как отразились потрясения начала 2020-х на анимационной инди-сцене и в каком состоянии она сегодня? Рассказывает Дарья Кучкова.
В 2025 году российская авторская анимация подает признаки оживления: фильмы снимаются (например, на «Суздальфест-2025» было подано рекордное количество заявок — 465), программы профподготовки множатся, да и зрители проявляют все больше интереса к нестандартному авторскому контенту. При этом сектор балансирует на грани выживания: небольшим анимационным студиям хронически не хватает финансирования и поддержки со стороны государства, доступ к массовому зрителю через эфирные каналы и стриминговые платформы для независимых режиссеров практически закрыт.
Дарья Кучкова
Менеджер телеканала «2х2», эксперт в области авторской анимации
2010-е и 2020-е: как изменился авторский состав аниматоров
После окончательного распада советской анимационной школы, которая задавала мировые стандарты в ХХ веке, авторская анимация в России в 2000-е начала постепенно возрождаться благодаря усилиям небольших студий и отдельных энтузиастов вроде Александра Петрова, чей фильм «Старик и море» удостоился премии «Оскар» в 2000 году. Однако без государственной поддержки эта сфера оставалась нишевой, что, впрочем, не мешало нашим аниматорам сохранять высокий художественный уровень и привлекать внимание международного сообщества.
В 2010-е наступил заметный творческий подъем. В анимацию пришло новое поколение авторов, которые смогли перенять традиции старой школы и применить их в новых формах.
Работы таких режиссеров, как Константин Бронзит (его фильм «Мы не можем жить без космоса» номинировался на «Оскар» в 2016 году), Иван Максимов («Приливы туда-сюда»), Дмитрий Геллер («Воробей, который умел держать слово»), начали получать признание за границей, российские картины все чаще выигрывали престижные награды (и появлялись в оскаровском шорт-листе). Воспитанники школы-студии «ШАР», ВКСР и курсов при крупных студиях привносили в авторскую анимацию свежий взгляд и эксперименты с техниками. Однако главные проблемы индустрии никуда не делись. Фильмы снимались либо на личные средства авторов, либо на спонсорские дотации, в лучшем случае на разовые гранты, которые тоже не давали долгосрочной стабильности. Режиссеры-аниматоры сталкивались с трудностями не только на этапе производства. Найти надежного дистрибьютора для авторских проектов было крайне сложно.
А потом наступил 2020-й. Карантинные ограничения резко сократили возможности для фестивальных показов и профессиональных встреч, смотры активно переходили в онлайн (некоторые, например «Суздальфест» или Большой фестиваль мультфильмов, до сих пор сохранили онлайн-программы). Сильно сократилось финансирование авторских проектов в пользу коммерческого контента. А в 2022 году российская анимация оказалась в изоляции от международного рынка.
Тем не менее небольшие независимые студии и мастера-одиночки продолжают работать. В целом отрасль страдает от массового оттока талантливых кадров в коммерческий сектор.
К 2025 году наиболее активные создатели оригинальных анимационных короткометражек сейчас — это студенты, к тому же за последние пять лет в России многократно увеличилось количество учебных заведений, где готовят режиссеров и аниматоров.
Для студентов авторская мультипликация — это дверь в профессию, возможность отточить навыки, которые потом будут востребованы уже коммерческими студиями, поэтому практически во всех анимационных школах студенты в качестве диплома снимают свой авторский фильм.
Трейлер фильма Насти Лисовец «Ее электрический свет»
Где учат производству анимации
Анимационные программы сегодня развивают Институт бизнеса и дизайна и Высшая школа экономики. «Среди успешных кейсов у нас и награды на фестивалях (Гран-при профессионального конкурса у Насти Лисовец за дипломный фильм „Ее электрический свет“ на анимационном фестивале в Суздале), и многие другие успешные авторские анимационные фильмы, ролики для музеев и крупных фондов, клипы для „Мумий Тролля“, СБПЧ, „Дайте танк (!)“, „Хадн дадн“ и ряда других музыкантов», — рассказывает Полина Кампиони, руководительница специализации «анимация» на направлении «Анимация, CG и компьютерная графика» в Школе дизайна НИУ ВШЭ.
Также важно отметить анимационные факультеты Всероссийского государственного университета кинематографии им. С. А. Герасимова, Санкт-Петербургского государственного института кино и телевидения и других. Во ВГИКе работает мастерская Валентина Ольшванга, где студенты предпочитают мрачный черно-белый стиль. Важную роль играют и онлайн-школы анимации вроде Animation School и Merinov School.
Причины недофинансирования очевидны: режиссеры-авторы не стремятся потакать вкусам массовой аудитории, не ориентируются на коммерческие стандарты и потому не могут рассчитывать на внимание больших продюсеров, крупные инвестиции, широкий прокат и заметные кассовые сборы. А коммерческий успех является решающим аргументом и для государственных институтов, выделяемые ими бюджеты преимущественно уходят на крупные проекты и анимационные сериалы, ориентированные на широкий детский или семейный контент («Лунтик», «Фиксики»).
Большинство авторских анимационных проектов в России финансирует министерство культуры. Динамика тут неутешительная: если в 2019 году было профинансировано около 80 короткометражных фильмов (с учетом альманахов) и 34 сериала, в 2023-м — 27 сериалов и только 47 короткометражек, а в 2025-м — 29 сериалов и 20 короткометражек. «Количество поддерживаемых сериалов не изменилось, хотя, возможно, сократились объемы внутри каждого проекта, — комментирует эту статистику Ольга Грановская, продюсер и гендиректор «Шаровой молнии». — Однако объемы финансирования авторской анимации, как видно, сократились примерно в четыре раза. 20 короткометражных проектов в год для целой отрасли — это катастрофа».
Фонд кино, который с 2019-го финансирует работы выдающихся мастеров анимации, в этом году поддержал шестнадцать полнометражных и только восемь короткометражных авторских анимационных фильмов. Большие коммерческие студии тоже время от времени работают с режиссерами-авторами — это престижно. «Мельница», например, участвовала в производстве фильма «БоксБалет» Антона Дьякова (тот номинировался на «Оскар» в 2022-м), студия «Санкт-Петербург» поддержала «Пять минут до моря» (2019) Натальи Мирзоян, а «Союзмультфильм» — «Глупую собаку» (2025) Дарьи Ищейкиной.
Остальные государственные фонды, поддерживающие производство видеоконтента (ИРИ, ПФКИ), не финансируют авторскую анимацию в достаточном объеме. Зарубежные источники финансирования, гранты, копродукции, арт-резиденции в последние годы практически закрылись для россиян. Проекты ограничиваются низкими бюджетами, большинство авторов вынуждены совмещать работу в независимой анимации с коммерческими студиями, рекламой и т. д.
Ситуация с дистрибьюцией аналогична: и эфирное телевидение, и стриминговые сервисы стремятся показывать контент, который привлекает максимально широкую аудиторию, поэтому приоритет отдается популярным анимационным проектам, рассчитанным на детскую или семейную аудиторию. Одним из немногих примеров работы каналов и стримингов с авторской анимацией остаются подборки. Например, в 2025 году телеканал «2х2» запустил в эфир тематические блоки авторской анимации российских студий «Пчела», «ШАР» и «Союзмультфильм».
Директор канала Дмитрий Лимарь так оценивает инициативу: «Мы видим отклик зрителей на эти слоты, включая тех, кто раньше не следил за авторскими форматами. Опираясь на эти результаты, канал будет расширять линейку авторской анимации». Но в целом подобные эксперименты редки.
Аниматоры все чаще обращаются к краудфандингу, ищут спонсоров или просто снимают за собственные деньги и продвигают свои работы не только на фестивалях, но и в соцсетях.
Но есть и хорошие новости: количество анимационных фестивалей в России за последние три года увеличилось. Помимо традиционных флагманов, таких как фестиваль авторской анимации в Суздале, Большой фестиваль мультфильмов в Москве или питерское «Послание к человеку» с традиционно сильной анимационной секцией, начали появляться новые площадки, ориентированные на поддержание авторов и их экспериментальных идей. Например, воронежский фестиваль «МультПрактика» или хабаровский «Анимур».
И, безусловно, растет интерес массового зрителя к авторским работам. «Запрос у аудитории есть. Появление интересного авторского фильма в сети всегда вызывает резонанс и интерес публики. Зрители устали от стерильного и безопасного контента, которым их кормят стриминги, и авторская анимация всех видов и жанров — отдушина для них», — утверждает гендиректор Paranoid Animation Studio Кирилл Кийченко. Тем более что прекрасно известен возможный формат проката короткометражек программами-сборниками. «Такие детские сборники, — рассказывает Александр Герасимов, гендиректор студии «Мастер-фильм» и директор фестиваля в Суздале, — пользуются огромной популярностью у зрителей. Мы уже 15 лет проводим открытую премьеру в рамках „Суздальфеста“ и задействуем более 700 площадок по многим регионам России с бесплатными показами именно сборников коротких мультфильмов. Мы видим, что это работает эффективно, и мы готовы были бы и дальше это делать, если бы на это были бюджеты. Необязательно даже в рамках фестиваля». Тут, правда, важно оговориться: бесплатные показы, о которых говорит Герасимов, проходят не только в кинотеатрах, а скажем, в библиотеках, ДК или детских садах, и зрительского интереса все еще недостаточно для рабочей коммерческой модели проката альманахов.
Темы и авторы: примеры лучших анимационных фильмов
В 2000-е — в начале 2010-х наши аниматоры с интересом изучали глобальные тренды, стремясь вписаться в мировую повестку и освоить новые подходы как к технике, так и к содержанию фильмов. Примеров масса: это и проекты Саши Свирского, вдохновленные экспериментальной графикой, и фильмы Дмитрия Геллера, отмеченные влиянием философских и визуальных традиций Восточной Азии. Постепенно российские авторы переняли и воссоздали глобальные подходы в режиссуре, визуальной стилистике и динамике монтажа. Большие фестивали наподобие Анси или Хиросимы становились тогда важной отправной точкой для наших фильмов, пытавшихся говорить на международном языке.
Движение в общемировой струе продолжается и сегодня. Так, этой весной на фестивале в Суздале показывали работы, которые отлично бы смотрелись и в программе международных смотров. Например полуабстрактная работа Максима Литвинова «Ода парфюму» или проекты с универсальной актуальной повесткой, такие как фильм Натальи Абрамовой «Жила-была гора» на тему экологии. Продолжается и даже становится более востребованной интимная линия автодока. Сегодня многие аниматоры стараются осмыслять текущие реалии не через оптику политического или социального высказывания, а через призму непосредственного личного опыта (хороший пример — «Ремарки» Марии Якушиной, история отпуска на море, которая превращается в попытку реконструировать биографию незнакомки, оставившей пометки в книге Ремарка).
Но в целом в новых фильмах наблюдается заметный крен в сторону именно локальных историй, понятных и близких сегодняшней российской публике. «Вчера мне было 9 лет» Тимофея Скисова, детальная и ностальгическая реконструкция новогоднего вечера 1990-х; «Веселый парень» Юлия Задарко — сентиментальная и смешная история надувного пляшущего человечка, которому надоело рекламировать шаурму у киоска; или «Трамвай № 13» Ирины Ковтун — трогательный кукольный мультфильм о смерти любимой бабушки (уезжающей от внучки на странном трамвае). Как и в коммерческом мейнстриме, в инди-сегменте активно развивается линия сказок и фольклорных сюжетов, особенно в детской анимации. Матвей Лашко лихо пересказывает «Руслана и Людмилу» (удачно переводя взрослый пушкинский юмор в детский регистр). Кристина Щербакова представляет новую интерпретацию некрасовского сюжета в фильме «Дед Мазай и солнечные зайцы», а Камила Фасхутдинова в своем проекте «Персонажи в татарской мифологии» проводит занятный этнографический ликбез, вводя в поп-культуру бестиарий казанских татар.
Технологический вызов — один из главных факторов, влияющих на развитие авторской анимации: цифровые технологии становятся все более доступными и развитыми, но и мануальные техники никуда не исчезли. Они остаются важной частью авторской сцены, хоть и встречаются редко из-за своей трудоемкости. Школы работы с куклами или живописи по стеклу сохраняются лишь благодаря отдельным энтузиастам (см., например, stop-motion «Булгаковъ» Станислава Соколова или нарисованного по стеклу «Михалыча» Вадима Иванова). При этом в индустрию активно вторгается ИИ. Большие студии уже давно используют искусственный интеллект в производственном процессе для автоматизации рутины, но авторское сообщество все еще сомневается в перспективах этой технологии. Сделанную ИИ работу вряд ли можно назвать стопроцентно авторской. Тем не менее в этом году в программе питчингов фестиваля «Гнездо» была введена категория «Фильм, созданный с помощью ИИ» (победили «Певчие птички» Андрея Санькова и Алёны Пияшевой).
Что посмотреть из новейшей авторской анимации
«Уважаемые пассажиры»
Студии «Союзмультфильм», «Светлые истории»
Режиссер Максим Куликов
Брутальная (18+) зарисовка на тему поездки в плацкартном вагоне через заснеженные российские просторы с волками, заборами из панелей ПК-2 и ночными палатками на пустынных полустанках. Максим Куликов, автор этого небрежного с виду, но снайперски точного скетча, — соавтор популярнейшего детского сериала про зебру Клеточку и «Чемпионов», новейшего союзмультфильмовского переосмысления советской мультклассики «Шайбу! Шайбу!».
«Алёшенька»
Студия «ШАР»
Режиссер Дмитрий Геллер
Шедевр уральской школы анимации, традиционно внимательной к сказочным и фольклорным сюжетам этого края. Во втором фильме цикла Геллера «Уральские хроники» (первый был про Хозяйку Медной горы) легенда про «кыштымского карлика» встраивается в пару столетий российской истории, а Хрущёв, инопланетянин Алёшенька, герои бажовских сказов — все они становятся обитателями мистического космоса, разделенного на три мира. Неудивительно, что, рассказывая современный миф, в котором на равных существуют Полудница и крановщица, Геллер обращается к эстетике ар-брют и наивного искусства.
«Полынь-25»
Студия «ШАР»
Режиссер Надя Гольдман
Хроника меланхолии 30-летней Наташи, печальной пьющей девушки, скучающей и с мужем, и с любовником, и в баре, и в супермаркете, и в ванной и в постели. Внутри Наташи живет маленькая девочка, мечтавшая стать королевой красоты и дрожащая от страха и злости в застрявшем лифте. Кажется , темнота той кабины лифта постепенно заполняет ее сегодня. Экспрессивная, блестяще нарисованная и остроумная работа Нади Гольдман до смерти перепугала жюри «Суздальфеста» в 2023-м, но фильм, ставший едва ли не главным анимационным открытием того года, по справедливости оценили на БФМ, «Сталкере» и в Выборге.
«Крот»
Студия monkey Pierre studio
Режиссер Алексей Сухов
Панк-мультфильм про странноватого (длинные волосы, неправильный прикус, похожее на халат пальто, подпоясанное кушаком) мужчину по имени Виктор, который идет по просьбе жены за средством для чистки труб, но по дороге теряет сознание и память. Придя в себя на скамейке и обнаружив в карманах только маленькую бумажку, на которой написано «крот», герой отправляется в макабрическое путешествие, постепенно деградируя до насекомоядного состояния, а потом внезапно читает рэп практически в Черном Вигваме. На швейцарском анимационном фестивале Animatou фильм завоевал специальный приз WTF, а один из членов жюри назвал картину «жемчужиной бунтарской треш-анимации».
«Ручей, бегущий в горы»
Студия «ШАР»
Режиссер Александр Храмцов
Поэтическая зарисовка по мотивам «Блюза для Натэллы» Сергея Довлатова. Выполненный в технике живого рисунка тушью и акварелью (художником был сам Храмцов; среди других его работ — «Нос, или Заговор „не таких“» Андрея Хржановского), этот очаровательный фильм рассказывает историю девушки-горянки, уехавшей из родных мест в шумный город, и черного пса — духа-хранителя деревни. Прототипом мистического существа стал режиссерский пес Миша (не черный!).