После развода Олег не раз убеждался, что бывшая тёща никак не собирается смириться с этим статусом. Она регулярно продолжала вторгаться в его жизнь. Склочная, вредная, докучливая! Она умудрялась прорваться через любые баны в соцсетях и чёрные списки в телефоне. Но этот новый год он встречал уже с новой семьёй. И жена у него была новая, и тесть, и тёща…
Отчего же Олег чувствовал себя живой декорацией в чужом спектакле? Квартира новой жены Кати была залита светом гирлянд, пахла мандаринами и дорогим шампанским, а воздух звенел от смеха её родни. Он стоял у балкона, будто часовой на посту, и наблюдал, как её дядя Женя с серьёзным видом объясняет что-то про кризис, размахивая бутербродом с красной икрой.
Он пытался влиться в эту компанию, но его шутки встречали только вежливые улыбки. Его тосты поднимали без особого энтузиазма. Он был «мужем Катюши», немым приложением к её блестящей новой жизни.
Чужой. Поздравил – чужого дядю. Поднял бокал – за чужого племянника-отличника. Даже тапочки были гостевые, жестковатые.
И вот, в разгар всеобщего веселья, когда тётя Люда затянула «Пять минут», Олег почувствовал вибрацию в кармане. Сообщение. От соседки его бывшей тёщи.
Прошлая жизнь
«Олег, извините за беспокойство. С Марией Сергеевной неладно. Температура, слабость. Скорая ехать отказывается, говорят, возрастное, лежите. Вы просили в таких случаях вам сообщать».
Холодная волна накатила на него, заглушая гамму из телевизора. Мария Сергеевна. Бывшая тёща.
Та самая, которая двенадцать лет назад, после развода, крикнула ему вслед: «Я тебя со свету сживу, паразита такого!»
И которой он тайком, раз в месяц, привозил на дом пакеты с продуктами. В том числе её любимые ватрушки из «той самой булочной». Вот уже пять лет – с тех пор, как Мария Сергеевна осталась одна.
С первой женой, Мариной, они развелись на громких эмоциях. Но когда ДТП унесло её из этого мира, Олег стал помогать своей вредной, склочной, одинокой бывшей тёще…
Одинокий Новый год
Олег оторвался от экрана телефона, потерянный. Встретился взглядом с Катей через комнату. Она что-то говорила сестре, но, увидев его лицо, мгновенно замолчала, извинилась и подошла.
– Олежка, что случилось?
Он, запинаясь, показал ей сообщение. Он был готовый к скепсису, к пожатию плечами, к «не твои проблемы» и ты же говорил, что «она же тебя ненавидит».
Катя прочитала. Её нахмуренные брови не разгладились, но выражение сменилось с праздничного на деловое.
– Поехали, – сказала она просто, как о чём-то само собой разумеющемся.
– Куда? Сейчас? Но тут гости, праздник…
– Олег, у человека плохо. Какой праздник? – Она уже снимала с вешалки его куртку и искала свою сумку.
– Мама! – позвала она свою мать, которая разливала коньяк. – У Олега там пожилая родственница одна, плохо стало. Мы съездим, проверим. Вы тут держитесь!
Чужая драма
В машине царила напряжённая тишина, нарушаемая только шёпотом навигатора. Олег смотрел в тёмное окно, на мелькающие гирлянды в чужих окнах. «Она передумает. Скажет вернуться. Поймёт, что ввязалась в чужую драму».
Они подъехали к знакомому, старенькому дому. Олег сердцем чувствовал каждую трещинку на ступеньках подъезда. Он шёл вперёд, ожидая, что Катя останется в машине. Но её шаги чётко звучали сзади.
Дверь открыла соседка. За её спиной, в крохотной, но идеально чистой кухне, под тёплый пледом, который ей как-то вместе с продуктами тайно передал Олег, сидела Мария Сергеевна. Она казалась такой маленькой и беспомощной, увидев Олега, она только удивлённо моргнула. А потом взгляд её перешёл на Катю.
– Мария Сергеевна, это Катя, моя жена, – пробормотал Олег, готовый к худшему.
Новая жена
Но Катя, не дав никому опомниться, шагнула вперёд.
– Здравствуйте. Олег волнуется. Что с вами? Давление мерили? – Её голос был твёрдым и мягким одновременно.
Она говорила с бывшей тёщей Олега не как с чужой старухой, а как с важным, нужным человеком.
Пока соседка, Галина Петровна, суетилась с чайником, а Олег растерянно переминался с ноги на ногу, Катя взяла ситуацию в свои руки. Нашла тонометр, померяла давление, разобрала гору таблеток на комоде, уточнила у Галины Петровны симптомы.
– Вы не переживайте, я врач. Сейчас посмотрим, что и как…
Олег смотрел на эту сцену и чувствовал, как в груди что-то тяжелое и ледяное начинает таять.
– Врача вызовем, но завтра, – заключила она, вымыв руки. – Сейчас главное – покой, тёплое питьё и чтобы вы не нервничали. Олег, сбегай в машину, я там в синем пакете оставила термос с куриным бульоном.
– А бульон откуда? – хлопнул глазами Олег.
– Я думала, может, нам к утру понадобится – «лечиться» после праздника, вот и сварила на всех. А когда поехали к Марии Сергеевне, захватила немного.
Когда он вернулся с термосом, картина окончательно вытеснила из головы образ «чужого праздника». Катя сидела на табуретке рядом с Марией Сергеевной и о чём-то тихо говорила. На столе стояли так хорошо знакомые Олегу чашки…
Олег смотрел на жену, которая, сняв праздничные серёжки, внимательно слушала историю Галины Петровны о послевоенном детстве. И поймал себя на мысли, что впервые за весь вечер – нет, за много месяцев – он не чувствует себя лишним. Он чувствует себя нужным.
Здесь, в этой старой квартире с протёртым линолеумом, среди «чужих» проблем и простых забот…
Потом им звонили родственники, поднимали бокалы по видеосвязи, а Олег и Катя салютовали им чашками с крепким чаем.
Уже под утро, выходя из подъезда, Катя взяла его под руку.
– Я тоже. Но сейчас – нет. Знаешь, а у твоей Марии Сергеевны замечательный старый сервиз. И она сказала, что оставит его тебе. Только тебе. Как самому родному.
Он не стал говорить, что сервиз этот – дешёвый советский, с незамысловатыми цветочками. Потому что понял: дело не в сервизе. И не в курином бульоне, и не в чае и конфетами, а в чём-то таком…
О чём редко пишут на Дзене. Но оно бывает. Правда.
Кофе для автора, чтобы писал бодрее: https://dzen.ru/id/67e578aab3f2016fb3b689f5?donate=true