Еврейского мальчика лет шести приводят в школу. На собеседовании его спрашивают, сколько он знает времен года. Ребенок на минутку задумывается, потом уверенно говорит:
— Шесть!..
Директор тактично ему намекает:
— А если подумать?.. Ну, подумай…
Мальчик снова зависает. И говорит уже робко:
— Шесть..
Директор выразительно смотрит на побагровевшую мамашу мальчика, покашливает и отправляет их на минуточку в коридор. Там мама возмущенно спрашивает:
— Ну, Семочка, и шо это таки было?!
— Мама, мама... — со слезами на глазах отвечает сынок, — я и правда не помню больше никаких «Времен года», кроме Вивальди, Гайдна, Пьяццола, Лусье, Чайковского и Глазунова! Мама:
- А Десятников? А Кейдж!? А сколько времен года знаете вы?
Еврейского мальчика лет шести приводят в школу. На собеседовании его спрашивают, сколько он знает времен года. Ребенок на минутку задумывается, потом уверенно говорит:
— Шесть!..
Директор тактично ему намекает:
— А если подумать?.. Ну, подумай…
Мальчик снова зависает. И говорит уже робко:
— Шесть..
Директор выразительно смотрит на побагровевшую мамашу мальчика, покашливает и отправляет их на минуточку в коридор. Там мама возмущенно спрашивает:
— Ну, Семочка, и шо это таки было?!
— Мама, мама... — со слезами на глазах отвечает сынок, — я и правда не помню больше никаких «Времен года», кроме Вивальди, Гайдна, Пьяццола, Лусье, Чайковского и Глазунова!
Мама:
- А Десятников? А Кейдж!?
А сколько времен года знаете вы?