Яшар Араз – 19-летний музыкант, который уверенно делает первые шаги в современной музыкальной индустрии Азербайджана. Помимо музыки, ему всегда были интересны и точные науки. В детстве он мечтал стать хирургом, после 9-го класса поступил в химико-биологический лицей, а сегодня обучается в Бакинском государственном университете на механико-математическом факультете.
Тем не менее музыка взяла свое. Яшар начал писать песни в юном возрасте, и сегодня его работы исполняют такие известные артисты, как Мири Юсиф и Фариз Ильяс. В беседе с Media.Az Яшар рассказал, как зародилась его любовь к музыке, с какими трудностями он столкнулся на этом пути и поделился своими планами.
– Для начала хотела бы спросить: когда у вас появилась тяга к творчеству?
– В детстве я писал рассказы, а интерес к музыке зародился у меня в 9-м классе. Как и у многих подростков, в этом возрасте я переживал платоническую влюбленность и все чаще находил себя в песнях. Благодаря хорошему музыкальному слуху, доставшемуся мне от мамы, начал изучать техническую сторону этого дела. Далее начал пробовать писать песни и увидел, что у меня получается.
– Есть ли у вас музыкальное образование?
– К сожалению, музыкального образования у меня нет. Однако после магистратуры я планирую поступить в консерваторию на специальность «вокальное искусство». Пока же выступаю в хоровом коллективе Центра культурного творчества БГУ, где исполняю партии тенора-солиста.
– Получается, что первые шаги в сочинительстве вы делали практически вслепую...
– Действительно, я учился всему самостоятельно. Первые мои работы были настолько неудачными, что даже ритм с мелодией не всегда мог правильно соединить. Сейчас от тех песен ничего не осталось, но даже если бы и сохранились, они были бы для меня неинтересными. Со временем, путем проб и ошибок, я начал правильно состыковывать ритм с мелодией и понял, что у меня начинает получаться.
– Но вы ведь еще не только писали песни, но и становились их первым исполнителем? С какими трудностями вы столкнулись в этой области?
– Здесь тоже не обошлось без сложностей. Например, развивая вокал, я замечал, что голос «проваливается», но связывал это со своими плохими вокальными данными. Хотя оказалось, что дело было в тональности: многие песни были слишком высокими для моего диапазона, поэтому я физически не мог их исполнить. Так как мне никто не объяснял таких вещей, всё приходилось узнавать самому. Возможно, из-за этих ошибок я даже немного повредил свой голос.
– Почему от ваших первых работ ничего не осталось?
– Дело в том, что я многое записывал на телефон, который со временем сменился и в результате всё пропало. Некоторые сочинения удалял сам, так как считал их недостаточно хорошими.
– Но многие музыканты говорят, что каждая их композиция – их детище…
– ...это так и есть. Но в 15-16 лет, когда только делаешь первые шаги, не смотришь на это с такой точки зрения. А вот к сегодняшним моим композициям я действительно отношусь словно к детям.
– А как ваша семья отнеслась к вашему увлечению музыкой?
– К сожалению, родные считали это несерьезным занятием. С детства я много внимания уделял учебе, поэтому они хотели видеть меня в академической сфере и думали, что музыка отвлечет меня от образования. Содействие в этом вопросе я получал лишь от некоторых друзей. Правда, сейчас ситуация изменилась: после того как я написал песню народному артисту Азербайджана Мири Юсифу, семья оценила мое творчество (смеется).
– Давайте поговорим о ваших музыкальных вкусах. Кого слушаете из местной и зарубежной эстрады?
– В детстве мне очень нравился Миро, потому что он ломал стереотипы нашего общества. Благодаря ему я начал слушать и тех исполнителей, для которых он писал песни, – это Айгюн Кязымова, Эльвин Бабазаде и другие. Также очень люблю творчество Айгюн Бейляр. Из исполнителей прошлых лет слушаю Муслима Магомаева, Мубариза Тагиева, Ялчына Рзазаде. Из зарубежных – Мэрайю Кэри, Лайонела Ричи.
Могу сказать, что слушаю музыку всех жанров, чтобы уловить стиль исполнителей. Это помогает учитывать не только художественную, но и коммерческую сторону дела. Так я могу писать песни в их стиле и впоследствии предлагать им.
– Если говорить о композиторах – творчество кого вас вдохновляет?
– Из композиторов прошлых лет я чаще всего слушаю произведения Эльдара Мансурова и Наили Мирмамедли. Их могу назвать своими кумирами.
– А как у вас происходит процесс создания музыки? Сочинительство происходит по плану или всё зависит от вдохновения?
– Бывает и то, и другое. Но когда я пишу песни без какого-то творческого порыва, они обычно получаются менее удачными и этот процесс может затянуться на месяцы. А случается так, что под влиянием вдохновения ноты сами приходят, и тогда почти всегда получается хороший результат. Буквально за час полностью бывают готовы куплет и припев.
– Какие песни у вас чаще всего рождаются?
– Лирические песни о любви. Оглядываясь вокруг и даже читая комментарии к другим композициям, понимаешь, что большинство людей проходят через расставание. Поэтому я передаю эту тему в своем собственном видении.
– Выше вы упомянули коммерческую сторону вопроса. Кстати, а когда вам впервые пришла мысль написать песню для продажи?
– Еще в самом начале пути у меня была мечта, что мои песни будет слушать широкая аудитория. Как я говорил выше, меня вдохновлял Миро, который является как исполнителем, так и композитором. Я и подумал: почему бы не пойти по его стопам?
– К слову, какой принцип вы используете: изначально пишете песню «под исполнителя» или сначала рождается трек, а потом ищете голос?
– Бывают песни, которые я сразу пишу, представляя, как они подойдут под стиль конкретного исполнителя. Таким образом я создал композицию для Зульфии Ханбабаевой: написав первые две строки, представил ее исполнение. Зная тембр голоса и вокальные возможности артистки, я был убежден, что только она сможет исполнить эту песню. Однако в большинстве случаев я начинаю подбирать исполнителя после создания песни.
– Было ли так, что вы писали песню, которая полностью была основана на вашей личной истории?
– Да, песня Hanı bəs, которую исполнил Мири Юсиф, автобиографична. Есть и другие песни, где я описываю то, что сам пережил. Но их немного. Обычно композитор стремится воплотить определенный образ. Например, недавно я написал песню для Зульфии Ханбабаевой, где как раз представил чувства женщины, представляя, что она могла бы почувствовать или сказать в определенных моментах.
– Случалось ли, что вы предлагали песню исполнителю, но следовал отказ?
– Да, такое бывало. Дело в том, что у каждого исполнителя есть свой стиль. Например, песня, которую я считал подходящей для определенного исполнителя, могла не понравится ему самому. Мне иногда кажется, артисты больше думают о своих слушателях, чем о собственных желаниях. Возможно, мои песни не подошли их аудитории.
– Планируете ли вы писать музыку на чужие стихи?
– Это зависит от произведений. Я должен почувствовать пульс поэтических строк, чтобы мелодия автоматически рождалась. И всё же больше люблю писать слова на уже готовую мелодию. Есть музыка, где нет слов, но она передает определенную историю.
– Давайте поговорим о современной азербайджанской эстраде. Как вы оцениваете ее состояние? Нужно ли что-то менять или вводить новшества?
– От азербайджанской эстрады почти ничего не осталось… Сегодня она, на мой взгляд, не имеет настоящей музыкальной ценности. Например, за последние 2-3 года можно отметить только несколько песен, которые действительно стали популярными. Одной из них является S.O.S в исполнении Айгюн Кязымовой. К сожалению, на сегодняшний день современные композиторы не создают качественные произведения.
Что касается изменений, думаю они необходимы, например, нужно формировать вкус слушателей. Песня длиною в 3,5-4 минуты сегодня почти не воспринимается: люди не хотят слушать длинные треки, и поэтому композитор вынужден выражать свою мысль в короткой форме.
Кроме того, сегодня аудитории сложно воспринимать сложные мелодии. Композиторы должны постепенно приучать слушателей к более сложным музыкальным и текстовым формам, не ограничиваясь банальными словами.
– Есть ли композиции, которые, на ваш взгляд, спустя годы можно будет считать примером эстрадной музыки?
– Например, Batmış gəminin mahnısı в исполнении Расима Музаффарли: ее мало кто ее слушал, но я считаю эту композицию очень успешной. Или песня в стиле рок Heç vaxt в исполнении Joseph Abbas, которая и через 10-15 лет будет считаться классикой.
– Что для вас важнее: чтобы песня стала брендом или трендом? Ведь есть мнение, что именно последние приносят больше дохода.
– На самом деле вкусы общества очень странные. Иногда действительно достойная песня может стать трендом. Но в большинстве случаев в «выстреливших» композициях нет ничего вдохновляющего. Да, трендовые песни приносят больше прибыли, но они не служат искусству. Поэтому я никогда не ставил себе цель писать коммерческую песню в размере 6/8 только ради тренда. Я работаю для бренда.
– Вы говорите, что трендовые песни не служат искусству. Но, например, Афет Фармангызы исполнила Məndə sığar iki cahan Имадеддина Насими в размере 6/8. Такие песни тоже не служат искусству?
– В музыке очень многое зависит именно от подхода. Данный стих нельзя подавать в подобной форме, так как каждая строка поэзии Насими несет глубокую философию. Другое дело, что людям понравилось – значит это отвечало потребностям аудитории.
– Согласны с тем, что ритмичные песни на сегодняшний день нацелены только на коммерцию?
– Не совсем так. Например, мои композиции, написанные в поп- и дип-хаус жанрах – ритмичные, но в миноре. Они не подходят для свадебной атмосферы, ведь там нужны более веселые и танцевальные песни.
Что касается того, что брендовые исполнители в наши дни нацелены на коммерцию – я соглашусь, но с оговоркой. Например, Айгюн Кязымова и Ройя Айхан при этом представляют технически качественные композиции. Эти певицы сотрудничают с лучшими аранжировщиками и композиторами.
– Вы также сами исполняли собственные песни. Как думаете, они получили достаточную обратную связь от аудитории?
– К сожалению, думаю, что в моем исполнении собственные песни не получили большого отклика. Например, песня Nə fayda в моем исполнении не стала популярной, хотя она мне очень нравится. Я даже подумывал продать ее другому исполнителю. Но потом отказался от этой мысли, ведь эта песня является одной из самых первых и лучших в моей творческой карьере. Думаю, не все должно измеряться деньгами: есть песни, которые я оставляю только для себя.
– Если уж вы заговорили о деньгах. Устраивают ли вас гонорары, которые вам предлагают?
– На самом деле песни, которые я создаю, требуют высокой оплаты. Но если учитывать сегодняшние условия рынка и то, что мое имя еще не настолько известно, гонорар, который я получаю, считаю очень хорошим. Пока что этого достаточно для реализации новых проектов.
– Планируете ли в дальнейшем писать песни только для себя, продолжив деятельность исполнителя?
– Такие мысли есть. С детства я хотел выступать на большой сцене, чтобы аудитория подпевала вместе со мной. Мечтал, чтобы моя история, которую я хотел донести, становилась общей. Поэтому думаю, что буду развиваться и как исполнитель.
– Пришла ли к вам широкая известность после первых успехов? И как вы на это отреагировали?
– Если честно, я знал, что у меня все получится, но не думал, что столь рано. После выхода песни Hanı bəs на улицах начали появляться афиши, проходя мимо которых меня одолевало невероятное чувство. А когда песня прозвучала по телевидению в исполнении Mири Юсифа, наши соседи и друзья присылали мне видеозаписи.
– И напоследок – какие цели ставите перед собой?
– На самом деле планов много, но сейчас я сделал небольшой перерыв в творчестве. Потому что для реализации новых работ нужен бюджет. Кстати, в ходе нашей с вами беседы мне пришла идея создать группу из хорового коллектива и спеть собственную песню (смеется).
Мелек Новрузова