Десяток чаек, пара коршунов и автор этих строк уныло парили над мысом Такиль холодным ноябрьским утром. Климат не радовал. Как говорят в таких случаях бывалые пилоты – слабая погода. Сплошные грязно-серые облака утюжили море такого же безрадостного цвета. В тонкой прослойке между облаками и морем было неуютно. Я мотался на параплане от одного обрыва к другому в тщетных попытках разжиться высотой. Более благоразумные, чем я, пилоты выходного дня наблюдали за этой суетой из теплых автомобилей.
Зябко. Я натянул поглубже шерстяную шапку. Шлем потерялся в прошлой поездке в Коктебель. Весь сезон я мечтал совершить какой-нибудь беспримерный, героический перелёт. Серьёзный маршрут километров двести. Ну, или хотя бы сто. Да что там душой кривить, и тридцать хватило бы, чтобы небрежно так, в беседе с корифеями парапланеризма козырнуть –« Маршрутные полёты.… Ну, как же, летаем. Небольшие, скромные. Так и горки у нас в степи невысокие». Но, увы. Работа затягивает. Быт заедает. Выходные не совпадают с летной погодой. Да и кишка тонка, если на чистоту.
У отвесного обрыва мне удалось наскрести метров сорок. Пилоты, глядя на меня, выбрались из автомобилей. Раскладывают крылья. Думают, погода наладилась. Наивные люди. Не буду их переубеждать. В толпе летать теплее.
Этой же компанией мы парили погожим летним днём над небольшим обрывом. Все нормальные пилоты наслаждались красивыми спокойными полётами, изредка эффектно приземлялись на пляже перед восхищенными курортницами, купались в море и летели дальше. Я же, как с цепи сорвался. Отчаянно крутился в узких термиках. Сносился по ветру. Возвращался по воздуху или пешком по степи. Пот лил с меня ручьями. Чайки истерично хохотали. Братья пилоты сочувственно крутили пальцем у виска. Я вцеплялся в термики зубами как голодный питбуль, но навыков явно не хватало. Очередной термик ускользал, и я оставался один на один со стремительно тающей высотой. Археологи, опёршись на лопаты, стояли посреди раскопок и спорили на пиво где я в этот раз бомбанусь. Но вот чудо! Воздух над раскаленным бруствером древнего городища поднимался. Вариометр ожил. Я начал кружить в пяти десятках метров над лопатами археологов, но, увы, таланта не хватило. Уже стоя на земле, я увидел, как приближается подаренный археологами термик. Поворачивать надо было чуть позже….
А сейчас в ноябре термиками и не пахнет. Хотя птицы, судя по их хитрым рожам, на что- то еще надеются. В облаках появились прорехи. Повеселело. Рома, Серёга и Потап прилетели на этот маленький пятачок, где еще держало. Стало тесно и нервно. Назад к машинам в такую кислую погоду не долететь. Пешком пойдем.
Нельзя сказать, что в этом сезоне мы не предпринимали попыток серьезно полетать. Выезжали. Я улыбнулся, вспомнив одну из этих вылазок.
На двух авто груженных парапланами и маринованным мясом мы поднимались лесными дорогами в Крымские горы.
-Ты дорогу хорошо знаешь?- Спросил меня Рома, аккуратно протискиваясь между обрывом и валунами.
-Знаю ли я дорогу?- обиделся я - Да я еще в детстве все Крымские Горы пешком обошел. Да я тут все скалы облазил. Каждую тропинку знаю… - мою гневную тираду прервал монументальный шлагбаум из брёвен. Рома внимательно на меня смотрел – Сейчас то мне уже далеко за сорок - нашелся я – Многое изменилось.
Мы с Ромой подёргали амбарный замок на толстенной цепи. Здесь не проехать. Подошел Серёга. После вчерашних тостов «За удачные полёты» он не понял, что тут нельзя проехать. Просто, вынул всю конструкцию вместе с цепями и замками из земли – погнали дальше! Я слегка опешил. Эти большие ребята как-то иначе воспринимают мир.
-Серёга, можно я в своем дворе скажу, что у меня друг мастер спорта по кикбоксингу в тяжелом весе?
Дорога вынырнула на поляну неописуемой красоты. Закрученный узлами реликтовый можжевеловый лес благоухал как лавка индийских сувениров.
-Возвращаемся – мрачно сказал я, указывая рукой на тучу, садящуюся на вершину - Эта обезьяна здесь надолго.
- Сейчас кого-то будут бить – предположил Потап.
-Может, шашлыки пожарим? – ни к месту спросил Серёга.
- О шашлыках не может быть и речи, пока мы не слетим хотя бы с железнодорожной насыпи – отрезал я.
Ситуацию спасла гора под названием Крокодил. Проезжая мимо, мы увидели, что на Крокодиле обезьяна не сидит. (Я забыл сказать, что обезьяна на крымском диалекте это облако, зацепившееся за вершину.) Да. Обезьяны на Крокодиле не было, но и ветра не было тоже, точнее он дул не с той стороны.
- Нужный ветер будет после полудня – заявил я нарочито уверенным голосом.
- Или во второй половине дня кого-то точно будут бить – парировал Потап. Он, как и Серёга увлекался кикбоксингом, поэтому я немедленно начал ломать погоду.
Временами с юга пыхали потоки. Я лихорадочно раскладывал крыло на старте и разочарованно уносил его в тень, когда ветер заходил с севера. Кикбоксёры мирно дремали в авто и проснулись оттого, что я швырнул рюкзак в багажник.
- Ты не рано упаковался? – удивился Потап - Ветер уже южный.
Я так стремительно стартовал, что ушел от склона с галстуком в правой консоли.* - Садись! - кричали мне вдогонку. Чтобы не испортить своё реноме окончательно. я развязал проблему, вытянув ушную стропу. Крыло обрело нормальную форму и резво набирало высоту. У деревни Курское на альтиметре я увидал радующую глаза цифру 480 метров над стартом. Воздух обрел цвет. Долина и окружающие горы были живописны. Столбы солнечного света дрейфовали по ветру вместе с облаками. В крымских пейзажах скрыта какая-то магия. Вроде горы как горы, а глаз не оторвать. Мне бы уже отправится на маршрут, а я все клацал фотоаппаратом, пока не попал в сильнейший нисходящий поток. Четыреста метров драгоценной высоты были бездарно потеряны из-за неразделенной любви к фотоискусству.
Убедившись, что я всё еще жив, Серега и Потап тоже стартовали.
- Улетишь далеко - пригрозил Потап - Подбирать не будем. Здешних дорог мы не знаем.
-Ну и не надо – хорохорился я – На поезде уеду. Из Нижнегорска.
Между тем, вечерело. Потоки ослабли. Я с тоской смотрел на дубовый лес внизу. Редкая птица отважится перелететь его, на ночь глядя. Мне тоже было слабо. Вечернее солнце позолотило листву, напоминая, что лето уже кончается.
- Жизнь раздает шансы всем поровну – размышлял я осенью, кружась над неуютными бурыми от ноябрьской непогоды склонами мыса Такиль – Вот в данный момент и данном месте нам всем ловить нечего. Наверно я сказал это вслух. Мои товарищи дружно приземлились. Я хотел сесть лихо, с особым шиком, но позорно промахнулся мимо маленькой площадки. Заходя на второй круг, я заметил чайку уходящую в сторону моря с уверенным набором высоты и ринулся вдогонку. Узкая полоса поднимающегося воздуха уходила под углом от берега. Болтанка кончилась, стало теплей, изменился даже запах ветра. В своё время я потратил много сил на то чтобы убедить пограничников, что параплан может летать только над берегом. Над морем его сразу просадит, и за границу мы улететь не можем даже теоретически. И вот теперь, в прямой видимости пограничной заставы параплан шпарит в сторону сопредельного берега как рейсовый кукурузник. Помните у классика: «Между тучами и морем гордо реет буревестник…». А тут еще моя путеводная чайка заприметила внизу пиршество дельфинов и бросила меня на произвол судьбы. Суша была всё дальше. К тому же, слева по борту начинался глубокий залив. Если шара внезапно кончится, недолго и утонуть. Пришлось, скрепя сердце возвращаться на мыс Такиль.
Притихший и задумчивый я приземлился возле наших автомобилей. Родной природе удалось меня удивить. А что бы было где-нибудь в Чили или Южной Африке?
- Собирайся скорей, мечтатель, – отвлек меня от раздумий Потап – дождь начинается.
И точно, накрапывает. Все-таки уже ноябрь. Закрытие сезона.
*Галстук - опасное запутывание купола, при котором конец крыла торчит между строп, как деталь одежды.
Демерджи
В небе над Коктебелем было несколько людно. От парапланов, дельтапланов и планеров рябило в глазах. А душа просила тишины, красоты и перемены мест. Поэтому мы поехали на Демерджи. Но не так все просто. Я знал, что нам нужно выехать пораньше и в полпятого утра уже варил кофе на примусе возле палаток. Несмотря на шум и бодрящий запах напитка, команда отказывалась покинуть объятья Морфея. Проснулся только злой Гера - наш водитель. Оно и понятно, ему вчера не наливали. Пилоты хотели спать, но от меня не так просто отделаться. Экипаж был успешно погружен и разбужен (или в другой последовательности) и мы выдвинулись в Лучистое.
Эти лентяи хотели заехать на Демерджи на переднеприводном авто. Какая наивность!
Я смотрел на веши реалистичнее. И вот мы - трое пилотов, уже поднимаемся по крутому юго-восточному склону. Вчерашний коньяк явно мешал моим товарищам наслаждаться общением с великолепной природой. Хорошо, что я не пью. А вот Гера и рад бы, но за рулем. Потому такой злой. А тут еще к подножью горы понаехали киношники и нагло согнали Геру вместе с автомобилем. Не вписывался он в средневековый пейзаж.
Мои опасения о том, что мы опаздываем, начали подтверждаться. Тучи накрывали одну гору за другой. Не успел я предложить стартовать немедля, с полсклона - накрыло и нас.
Назад идти не хотелось. Была надежда на то, что с юго-западной стороны облачности меньше. Нет нужды объяснять, почему все запасы воды кончились еще метров за 300 до вершины. Надеялись на скорый полёт в долину. К прохладным родникам и ручьям.
Вышли на гору. Под ногами лежал плотный ковёр из облаков. Лететь некуда. Серёга грустно закурил. Дым показал правильное направление ветра. На первой затяжке. На второй - прямо противоположный результат - вниз по склону, туда, где он обрывается грандиозным обрывом в сторону Долины Приведений. Приехали. А пить хочется всё сильней. Даже мне. А я, как вы помните, малопьющий.
Три параплана украсили собой зелёное плато. Ветра не было. Сплошная облачность живописно клубилась у кромки обрыва. Изредка, космы тумана протягивали к вершине свои руки, проверяя, есть ли кто живой.
В одно из этих безрадостных мгновений я увидел в облачном одеяле прореху. Каюсь. Будучи более опытным, и на Демерджи уже летавшим, я должен был вначале запустить друзей. А я малодушно упорхнул первым. Облачная калитка за мной закрылась. И сигаретный дым опять потянулся вниз по склону. Группа пожилых немцев, как раз шла по тропе. Они пофоткали мою скрывающуюся в облаке спину и обратили объективы на двух русских пилотов изнемогающих от жажды. Немцы не нашли ничего умней, как угостить страдальцев конфетами. Только эсесовцам могло такое в голову прийти.
Я, тем временем, стремительно удалялся от скал. Возле них слишком кидало. Над долиной тоже было неспокойно. До старта я думал, что смогу повыпендриваться над долиной, пофотографировать. Я забыл об этих планах на второй минуте полёта. Скорей бы на Землю. Обнять её родную. И желательно не переломанными конечностями. Ближе к середине долины я приметил большое поле. На маленькую площадку, при такой болтанке, я боялся не попасть. Над лэп и возле речки поднимало восхитительно, но набирать не хотелось. Хотелось сложить уши*. Что я и делал неоднократно, потому, как приходилось их отпускать и отлавливать шикарные клевки. Крыло категорически не хотело на землю в отличие от меня. Ветер был сильный и вверх по долине. И откуда он взялся? Я понял всё уже приземлившись. Над Чатыр-Дагом громыхнула гроза. Я с беспокойством посмотрел на Демерджи. Серёга летел по моим следам. Высота метров 500.
Потап единственный кто не забыл о том, что мы хотели приземляться возле конюшен, и упрямо пробивался через турбулентность. Кидало его так, что киношники бросили снимать своё средневековье, и повернули камеру на Потапа. Оператор, наверно, размышлял, кому можно продать такие кадры, особенно если этот псих разобьется.
Серега отвернул в сторону Алушты. Я потерял его из вида. Мобилку он забыл, и связаться с ним я не мог.
Потап приземлился благополучно и объяснил мне по телефону всё, что он думает об этой Демерджи.
Потом мы колесили по всем окрестностям в поисках Серёги. Машина была его, а хозяин запропастился. Когда горючее уже кончалось, Серёга отзвонился с чужого телефона и убитым голосом рассказал, что протаранил Мерс. Сочинял складно. Мы поверили и напряглись. Моё богатое воображение быстро нарисовало угрюмых братков на фоне помятого Мерседеса. На самом деле, у него, всего-навсего, купол в кроне дерева запутался.
Домой ехали через Ангарский перевал. День казался бесконечным. Так медленно время идет только в детском саду. Мы, явно, впали в детство со своими дорогими игрушками. А это значит, парапланеризм подлевает жизнь? Несомненно, если конечно, столь беспокойное занятие не угробит нас раньше срока.
Гроза прошла. Потоки дождевой воды выносили на дорогу камни.
Вот так полетали. Который год пытаюсь вытащить Серёгу и Потапа опять на Демерджи. А они не хотят. Почему? Не понимаю.
*сложить уши - пилотажный прием, помогающий быстрее приземлиться