Коллективная молитва, недавно состоявшаяся на одной из центральных улиц Санкт-Петербурга, вызвала широкий общественный резонанс. Видеозаписи, мгновенно распространившиеся в социальных сетях, запечатлели масштабное событие: сотни людей одновременно встали на колени для совершения религиозного обряда прямо на проезжей части. Это привело к полной блокировке движения транспорта в оживлённой зоне города.
Безусловно, перемещение верующих к мечети или от неё после службы — давно устоявшийся элемент жизни мегаполиса. Для миллионов людей религия служит основой внутренней дисциплины, морали и духовной опоры, и в этом нет ничего предосудительного.
Однако ситуация кардинально меняется, когда религиозный ритуал, требующий уединения, сосредоточенности и тишины, deliberately выносится в публичное пространство и совершается на виду у множества случайных людей.
Именно это и произошло в Санкт-Петербурге — городе, основанном Петром I. Массовая молитва была организована в месте, где ежедневно проходят тысячи горожан и туристов, где дети идут в школу, а люди — на работу. Примечательно, что поблизости не было ни мечети, ни специально отведённой молельной зоны.
Очевидцы активно делились записями в сети, что спровоцировало бурную дискуссию. Пользователи задавались вполне закономерными, хотя и резкими вопросами: является ли это проявлением искренней веры, или же подобные действия — тщательно спланированная публичная акция, рассчитанная на эффект?
Вот некоторые характерные комментарии:
«Это показуха. Сейчас почти не осталось истинно верующих. Если бы они действительно следовали Корану, то вели бы себя иначе. Это демонстрация силы»;
«По сути, это несанкционированный митинг. Почему мы должны согласовывать крестные ходы, а они молятся где захотят? Это проявление безнаказанности»;
«Это не религия — это провокация».
Если обратиться к недавним событиям, можно отметить, что подобные практики постепенно становятся частью повседневности. То, что ещё 10–15 лет назад вызвало бы шок и жёсткую реакцию властей, сегодня всё чаще трактуется как «новая нормальность». Намазы проводят в торговых центрах, на вокзалах, в переходах и других местах скопления людей. Особый резонанс вызвал случай в Российской государственной библиотеке, где молитва совершалась в читальном зале — месте, абсолютно для этого не предназначенном. При этом один человек демонстративно молился, а другой столь же демонстративно вёл съёмку.
Вызывает вопросы реакция службы безопасности: вместо пресечения нарушения и вызова полиции, охрана ограничилась профилактической беседой и потребовала удалить видео. Никаких административных мер принято не было. Подобная мягкость, по мнению наблюдателей, формирует у участников таких акций чувство вседозволенности.
Правовой вакуум или избирательное правоприменение?
В связи с этим закономерен вопрос: почему массовые действия, нарушающие общественный порядок, de facto остаются без последствий?
Формально в российском законодательстве достаточно механизмов для реагирования. Несогласованные публичные мероприятия подпадают под действие закона о собраниях и митингах. Блокировка движения, нарушение общественного порядка — всё это административные правонарушения.
Однако на практике мы часто видим иную картину. Как в случае с библиотекой, так и в уличных инцидентах, реакция правоохранительных органов крайне сдержанна, а иногда и откровенно пассивна. Всё ограничивается устными предупреждениями и просьбами «больше так не делать».
Такая избирательность создаёт опасный прецедент. Отсутствие реального наказания порождает у организаторов и участников чувство безнаказанности. Сегодня игнорируются правила использования публичного пространства, завтра — требования безопасности, послезавтра — нормы в иных сферах жизни.
Разногласия внутри мусульманского сообщества
Значительно то, что озабоченность выражают не только представители светского общества. многие авторитетные религиозные деятели официального ислама в России также открыто критикуют подобные практики.
На съездах муфтиев и в публичных выступлениях они подчёркивают: молитва должна совершаться в специально отведённых местах — мечетях, молельных домах или оборудованных комнатах. Эта позиция основана на уважении к окружающим и стремлении избежать ненужной конфронтации.
Тем не менее, как показывают участившиеся инциденты, влияние традиционных духовных лидеров на часть верующих, особенно в мигрантской среде, остаётся ограниченным. Их поведение руководствуется иной логикой — логикой публичного жеста, демонстрации присутствия и символического обозначения своего влияния.
Что ждёт нас дальше?
Реакция жителей городов в соцсетях и на форумах весьма показательна. На фоне призывов к толерантности и взаимоуважению всё громче звучит открытое раздражение. Люди указывают: диалог и принятие возможны только при условии соблюдения правил всеми сторонами. Многие считают, что в данной ситуации речь идет уже не о религии, а о нарушении общественного баланса.
Горожане всё чаще спрашивают: почему те, кто нарушает общественный порядок, не несут ответственности на общих основаниях? Это недовольство подпитывается ощущением, что для определённых групп действуют особые, негласные правила. Общественный договор, основанный на равенстве перед законом, начинает давать сбои.
Если ситуация будет развиваться в том же ключе, последствия могут быть непредсказуемыми. Разовые акции рискуют перерасти в устойчивую практику, что постепенно изменит атмосферу и облик публичных пространств российских городов.
Во избежание такого сценария необходима системная и взвешенная работа — как со стороны государства, так и со стороны религиозных институтов. Она, конечно, ведётся, но, к сожалению, не теми темпами и не в том объёме, которых ждёт общество.