Олег вышел из офиса в семь вечера, как всегда по будням. Зимний Петербург уже погрузился в синеватые сумерки, фонари отражались в мокром асфальте, и лёгкий снег кружил над тротуарами. Он сел в свою чёрную машину, включил обогрев сидений и поехал домой, на Васильевский остров. Дорога была привычной: по набережной Невы, потом через Благовещенский мост, дальше по проспекту.
На светофоре у поворота на 18-ю линию Васильевского он остановился вторым в ряду. Впереди стояла серебристая «Киа Рио» последнего поколения — машина, которую они с женой присматривали прошлым летом, но так и не купили. Олег даже улыбнулся про себя: «Кому-то повезло больше».
Светофор переключился. Передняя машина тронулась медленно, будто водитель колебался. Олег тоже нажал на газ, но в этот момент сзади раздался резкий визг тормозов и глухой удар. Его толкнуло вперёд — ремень безопасности врезался в грудь. Авто Олега по инерции врезалась в ту самую серебристую «Киа».
Секунда тишины. Потом Олег понял, что жив, дышит, руки-ноги целы. Он вылез из машины, ноги слегка дрожали. Водитель сзади — молодой парень на «Гранте» — уже бежал к нему, размахивая руками и крича: «Я не успел! Ты резко затормозил!»
Но Олег смотрел не на него. Он смотрел на «Киа», из которой выходила женщина в знакомом сером пальто с капюшоном, обрамленным мехом. Она повернулась, и он увидел лицо жены. Анна. Его Анна.
Она побледнела, увидев его. Глаза расширились, губы дрогнули. Рядом с ней из пассажирской двери вышел высокий мужчина лет тридцати пяти, в тёмном кашемировом пальто, с аккуратной бородкой. Он сразу подошёл к Анне, положил ей руку на локоть — жест собственника, заботливый и уверенный.
Олег почувствовал, как внутри всё холодеет. Не от мороза.
— Аня? — выговорил он хрипло.
Она сделала шаг вперёд, но мужчина её слегка придержал.
— Олег… ты… как ты здесь? — голос Анны дрожал.
— Я домой ехал. Как обычно. А ты… на какой машине?
Она молчала. Мужчина кашлянул и протянул руку Олегу:
— Добрый вечер. Максим Ветров. Это моя машина. Анна… ехала со мной по делу.
Олег посмотрел на протянутую руку, но не пожал. Вместо этого он обошёл «Киа» и заглянул в салон через открытую дверь. На заднем сиденье лежала женская сумочка Анны — та самая, бежевая, которую он подарил ей на прошлую годовщину. Рядом — мужской шарф, аккуратно сложенный. И ещё что-то: на коврике у пассажирского сиденья валялась пустая бутылочка из-под шампанского. Маленькая, на двоих.
Гаишники приехали через пятнадцать минут. Пока оформляли протокол, все четверо стояли на обочине молча. Парень с «Гранты» суетился, извинялся, предлагал сразу рассчитаться. Максим Ветров спокойно диктовал инспектору свои данные, назвался индивидуальным предпринимателем, владельцем небольшого IT-агентства. Анна стояла чуть поодаль, обхватив себя руками, и смотрела в сторону Невы.
Олег слышал, как инспектор спрашивает у Анны:
— Вы пассажирка?
— Да, — тихо ответила она обманув его.
— Родственница водителя?
Пауза. Долгая.
— Нет, — сказала Анна. — Коллега.
Максим не возразил.
Когда протоколы подписали и машины разъехались (у авто Олега помят бампер и разбит фонарь, у «Киа» — вмятина на багажнике), Олег сел в свою машину и просто сидел. Анна подошла к окну, постучала. Он опустил стекло.
— Олег, давай поговорим дома, — прошептала она.
— А ты домой поедешь? — спросил он. Голос был чужой.
— Конечно. Я… я на такси.
— На такси, — повторил он. — А с ним ты на его машине ездила.
Анна отвернулась. Максим стоял у своей «Киа», делал вид, что говорит по телефону.
— Поехали домой, — сказала она наконец. — Пожалуйста.
Олег кивнул. Завёл мотор и поехал медленно, будто боялся, что машина развалится. Или он сам.
Дома, в их трёхкомнатной квартире на 12-й линии, Анна сразу прошла на кухню, поставила чайник. Олег снял куртку, повесил в прихожей и долго смотрел на их свадебное фото на стене: он в костюме, она в белом платье, оба улыбаются так, будто весь мир принадлежит им.
Он прошёл на кухню. Анна стояла у окна, обхватив чашку обеими руками.
— Сколько это длится? — спросил он прямо.
Она не обернулась.
— Год, — ответила тихо.
Олег сел за стол. В голове крутилась одна мысль: год. Целый год она возвращалась домой, целовала его в щёку, спрашивала, как прошёл день, готовила ужин, ложилась рядом в постель.
— Почему? — спросил он.
Анна повернулась. Глаза были красные.
— Я не знаю, Олег. Правда не знаю. Сначала… просто разговоры. Он слушал меня. Ты в последнее время всё время уставший, молчишь вечерами, на телефоне. А он… он спрашивал, как дела, интересовался. Потом кофе после работы. Потом… дальше.
— Дальше — это шампанское в машине?
Она кивнула.
— Мы ехали с корпоративного мероприятия. Его фирмы. Меня пригласили как… партнёра по проекту.
— Партнёра, — повторил Олег. Слово резало горло.
— Я не хотела, чтобы ты узнал так. Вообще не хотела, чтобы ты узнал.
— То есть собиралась продолжать?
Анна молчала.
Олег встал, подошёл к окну. Снег всё падал, укрывая двор белым покрывалом.
— Ты любишь его?
Она долго не отвечала.
— Не знаю, — сказала наконец. — Может быть. Но я люблю и тебя. Просто… по-разному.
— По-разному, — усмехнулся он горько. — Один — муж, с которым ипотека, быт, молчаливые вечера. Другой — приключение, шампанское, кашемировое пальто.
— Не говори так, — попросила она.
— А как говорить? Анна, мы вместе двенадцать лет. Из них восемь в браке. Я думал, мы… команда.
— Я тоже так думала, — сказала она. — Но в какой-то момент почувствовала, что исчезаю. Будто меня нет. Только жена Олега, мама будущих детей, которую мы всё откладываем. А с Максимом я… снова я.
Олег повернулся к ней.
— Ты могла сказать мне. Мы могли поговорить. Поехать куда-нибудь. Изменить что-то.
— Я пыталась. Помнишь, прошлым летом я предлагала поехать на море вдвоём? Ты сказал, что проект горит, нельзя.
— Да, проект горел. Ипотека горит. Жизнь горит.
— Вот именно, — тихо сказала она. — Жизнь горит, а мы в ней тлеем.
Они молчали долго. Чайник давно остыл.
— Что теперь? — спросил Олег.
— Не знаю. Я… я не хочу разрушать нашу семью. Но и врать больше не могу.
— То есть хочешь и то, и другое?
Анна опустила голову.
— Может быть, нам нужно время. Разъехаться на какое-то. Подумать.
Олег почувствовал, как внутри всё сжимается.
— Разъехаться. К нему?
— Нет! К маме, или снять квартиру. Просто… пространство.
Он кивнул. В горле стоял ком.
Ночью они спали в разных комнатах. Олег — в спальне, Анна — в гостевой. Он лежал и смотрел в потолок, вспоминая, как они купили эту квартиру, как делали ремонт, как мечтали о детях. Вспоминал, как Анна смеялась, когда они красили стены и размазали друг друга краской. Всё казалось таким далёким.
На следующий день Анна собрала сумку и уехала к матери в Пушкино. Олег остался один. Он взял больничный на работе — сказал, что после аварии плохо себя чувствует. На самом деле просто не мог сосредоточиться.
Через неделю он увидел в Одноклассниках Максима Ветрова — тот не закрыл профиль. Фото с корпоративов, путешествий, дорогих ресторанов. И одно свежее: Максим на фоне заснеженного леса, с бокалом глинтвейна. В комментариях кто-то написал: «Красавчик! А где твоя спутница?» Максим ответил смайликом.
Олег закрыл приложение и долго сидел, сжав телефон в руке.
Он начал замечать детали, которые раньше не видел. Анна оставила в шкафу несколько новых платьев — тех, что он не помнил. В ванной — дорогой парфюм, который он ей не дарил.
Он не устраивал сцен, не звонил ей с криками. Просто жил дальше. Ходил на работу, готовил себе еду, смотрел сериалы по вечерам. Иногда писал Анне сообщения — обычные, бытовые: «Как дела?», «У мамы всё нормально?». Она отвечала вежливо, но коротко.
Прошёл месяц. Однажды вечером она позвонила сама.
— Олег, можно я заеду? Заберу кое-какие вещи. И… поговорим.
Он согласился.
Анна пришла в восемь вечера. Была в том же сером пальто. Похудела немного, глаза усталые.
Они сели на кухне. Она положила на стол ключи от квартиры.
— Я решила, — сказала она. — Хочу подать на развод.
Олег кивнул. Он ждал этого, но всё равно внутри всё оборвалось.
— Ты к нему уйдёшь?
— Нет. Я сняла квартиру. Одна. Нужно разобраться в себе.
— А он?
— Мы прекратили. После того, как ты узнал… он сказал, что не хочет быть причиной развала семьи. Что если я выберу его — то осознанно, не на волне эмоций.
Олег посмотрел на неё внимательно.
— И ты выбрала?
— Я выбрала себя, — тихо сказала Анна. — Впервые за много лет. Прости меня, Олег. Я причинила тебе боль. Но если бы не эта авария… я бы, наверное, продолжала жить двойной жизнью. А так — всё выплыло. И я благодарна, хоть и странно это звучит.
Он молчал.
— Ты хороший человек, Олег. Лучший. Просто… мы выросли в разные стороны. Ты — стабильность, надёжность. Я же… захотела воздуха.
— Воздуха, — повторил он. — А я думал, мы дышим одним воздухом.
Анна встала, подошла к нему, обняла. Он не обнял в ответ. Она поцеловала его в щёку — сухо, прощально.
— Я заберу вещи в выходные. С подругой. Чтобы тебе не тяжело было.
Она ушла. Дверь закрылась тихо.
Олег остался сидеть на кухне до утра. Снег за окном всё падал, укрывая город белым, чистым слоем. Как будто хотел скрыть все следы.
Через полгода они развелись. Мирно, без скандалов. Квартиру продали, разделили деньги. Анна уехала в другой город — кажется, в Москву. Максим Ветров, по слухам общих знакомых, женился на другой.
Олег остался в Петербурге. Иногда, проезжая тот же светофор на 18-й линии, он замедлял ход. Смотрел на дорогу впереди. И думал: случайная авария может перевернуть всю жизнь. Разбить не только бампер, но и то, что казалось нерушимым.
Он не винил Анну. Не винил и себя. Просто понял: иногда люди расходятся не потому, что разлюбили, а потому, что по-разному понимают, что такое любовь.
А снег всё падал. Город жил дальше. И Олег тоже.