Казачий стол — это не просто еда, а сложный кодекс правил, где православные посты переплетались с воинскими уставами, суевериями и отголосками древней магии. Эти запреты, общие с русской крестьянской традицией, на Дону обрели свою, порой суровую, специфику.
Посты и табу
Казачья верность православным традициям зачастую превосходила церковные требования. Даже в военных походах, раненым в госпиталях, где церковь допускала послабления, донцы старались держать пост. Особой строгостью отличался сочельник: до первой звезды есть запрещалось категорически. Первой рождественской едой была кутья — варёные зёрна с мёдом, где в качестве «мёда» часто выступал густой арбузный сок-нардек.
Особые запреты диктовала служба. В старину во время похода под строжайшим запретом было любое хмельное — трезвость считалась залогом боевой готовности.
Ритуалы жизни и смерти
Ключевые моменты жизни — рождение, свадьба, смерть — окружались плотным кругом пищевых табу. Молодожёны на собственном пиру не прикасались ни к еде, ни к питью. Их миски оставались пустыми, а чарки — перевёрнутыми. Беременной женщине запрещалось есть рыбу и использовать битую посуду — считалось, что это навлечёт на ребёнка уродства или болезни. На поминальной трапезе не было места ножам и вилкам — острые предметы могли «ранить» душу умершего. Хлеб ломали руками, ели медленно, а число блюд обязательно должно было быть нечётным. Чётное сулило новую смерть в семье.
Что стало с женой и детьми Василия Сталина
В зависимости от праздника обычай предписывал тот или иной характер стола. Так, на Масленицу полагалось обильное угощение. В Рождество и на Новый год варили густой и жирный борщ, который должен был символизировать изобилие и сытость в наступающем году. «Родительский суп» же, приготовляемый на «родительские» дни православного церковного календаря, должен был быть постным.
Ритуальные предписания касались и других блюд в определённые дни. Так, в храмовые праздники мужики сообща варили уху обязательно в большом чугунном котле на костре, причём добавляли в неё немного водки. Женщины к приготовлению этой еды не допускались. У казаков на Хопре таким же образом делали баранину на поминки. А на второй день Рождества только повитухи готовили «бабью кашу» из продуктов, принесённых женщинами, у которых они в своей жизни принимали роды. На Троицу было принято жарить сообща большую яичницу из яиц, принесённых каждым участником праздничной трапезы.
В таких обычаях мы видим отголоски языческой древности, когда совместное приготовление ритуального блюда (особенно лицами одного пола) составляло неотъемлемую часть магического действа, выражаемого тем или иным обрядом.
Суеверия и практика
Немало обычаев было связано и с суевериями, происхождение которых трудно объяснить. Так, не полагалось солить сало в четверг («в нём черви заведутся») или варить квас в пятницу («в нём чёрт будет купать младенца»). Немало предписаний относилось к остаткам праздничных пиршеств.
Так, после масленичной трапезы ничего не убирали со столов. Наутро остатки еды тщательно собирали, выносили и скармливали скоту. В нижнедонских станицах недоеденное в первый день Масленицы отдавали татарам и калмыкам, которые специально приходили за этим. Недоеденные калачи и ритуальные хлебцы («жаворонки» и т. д.) масленичных пиров сохраняли до начала весны, после чего крошили и смешивали с зерном для посева. Этот обычай восходит к древнейшей аграрной магии.
Возбранялось приступать к трапезе, не помыв руки и не помолившись. Сигнал к началу еды давал глава семьи. Интересно, что обычай мыть руки перед едой, имеющий очевидную гигиеническую ценность, также возник у многих народов первоначально из магической, ритуальной практики.