Рылеев, Одоевский, Кюхельбекер. Что у них общего? Да почти всё, кроме фамилий. Это же не просто список из учебника. Это — три ипостаси одного и того же явления: поэт-декабрист. И давайте разложим это явление по полочкам.
Первое и самое очевидное — судьба. Все трое — не просто участники, а узники и изгнанники. Все прошли через Петропавловскую крепость, суд, каторгу или ссылку. Рылеев — повешен. Кюхельбекер («Кюхля») — долгие годы одиночки в крепостях, потом ссылка. Одоевский (Александр, не путать с его однофамильцем-писателем!) — солдат на Кавказе, умер от лихорадки. Их биографии после 1825 года — это один сплошной крестный путь. Общее — расплата.
Второе — главное оружие. Они были поэтами и публицистами. Но не кабинетными мечтателями, а людьми, для которых слово было формой действия. Рылеев со своими «Думами» и «Войнаровским» создавал новый пафос — пафос гражданской жертвы. Его стихи были прокламациями. Кюхельбекер в своих стихах и журнале «Мнемозина» (который издавал с Одоевским-писателем) яростно боролся с «немецким» влиянием, искал русскую самобытность. Одоевский — автор знаменитого ответа Пушкину «Струн вещих пламенные звуки...», ставшего неофициальным гимном всех последующих поколений диссидентов. Их общее — перо как шпага.
Третье — психологический тип. Это люди невероятной, почти фанатичной цельности и наивности. Рылеев — пламенный республиканец, готовый на цареубийство. Кюхельбекер — вечный романтик, «чудак» (как его звали в Лицее), стрелявший на площади в великого князя. Одоевский — рыцарь без страха и упрёка, абсолютно бескомпромиссный. Ни один из них не был расчётливым политиком. Они были людьми идеи до мозга костей. И в этом их общая трагедия: они верили, что можно изменить историю силой духа и поэзии.
И наконец, четвёртое и, возможно, самое важное — память. Все трое были канонизированы русской культурой как мученики идеи. Их стихи переписывали, их имена стали символами. Они проиграли как заговорщики, но победили как миф. Рылеев — как символ несгибаемости. Кюхельбекер — как символ верности долгу и дружбе (его лицейская дружба с Пушкиным!). Одоевский — как символ рыцарского ответа на жестокость власти («...и на обломках самовластья напишут наши имена!»).
Так что общего? Судьба, оружие, характер и посмертная слава. Они — три строки одного стихотворения, три ноты одного аккорда. Без любого из них наша картина декабризма была бы неполной. И именно через их личные истории мы понимаем, что это было не «движение», а сообщество личностей, которые предпочли погибнуть, но остаться верными тому, что считали Россией своей мечты
P.S. И есть ещё одна деталь, почти анекдотичная. Все они в той или иной степени были... неудачниками в житейском смысле. Рылеев — небогатый мелкопоместный, Кюхельбекер — вечный изгой, Одоевский — младший сын без состояния. Может, в этом тоже разгадка? Человек, не нашедший себе тёплого места в существующем порядке, более склонен этот порядок ломать. Но ломать — с именем России на устах