- Что опять не так?
Римма вскинулась, увидев, как муж скривил губы, рассматривая ее новую кофточку:
- На мне всё, как на корове седло? А на ней всё сидело красиво? Ну, конечно, она же королевишна неписаная, любовь всей жизни, она не может быть некрасивой!
- Что ты опять заводишься - Толя оттолкнул от себя чашку с недопитым чаем - разве я тебе сказал что-нибудь?
- Думаешь, не вижу, как ты скривился весь - взвизгнула Римма, с брезгливой ненавистью рассматривая мужа - что бы я не надела, тебе не нравится, начинаешь рожи корчить!
- Не корчил я ничего - устало махнул рукой Толя, и встал из-за стола, - но тебе же не докажешь, тебе главное, скандал на пустом месте закатить.
- Я для тебя пустое место?
Слова Толиком были брошены удачно для Риммы, она вцепилась в них бульдожьей хваткой и стала трепать как разъярённая собака:
- Конечно, я же никто, пустое место, двадцать пять лет была пустым местом - обида перемешанная с ненавистью, закипала как вишнёвое варенье в тесной кастрюльке, выплескивалась пенной жижей, брызгала густой и липкой патокой - зато она раскрасавица, ангел небесный, шалашовка поганая!
- Прекрати - Толик вскочил со стула и попытался выйти из кухни, чтобы уйти в спальню и закрыться как обычно при скандалах. Но жена грудью закрыла ему путь и встала расставив руки по бокам.
- Что, не нравится - голос взвился до потолка, ударился по стенам и стал биться как огромная птица, оглушая и саму Римму - бегать к шалаве нравилось, а слушать правду не нравится?!
- Какая на хрен правда - взорвался уставший от почти ежедневных скандалов Толик - тебе же главное наорать, оскорбить, задеть за больное, а не правду искать!
- Ах, ему видите ли больно - голос Риммы поднялся до уровня взлетающего бомбардировщика по децибелам - а ты хоть раз спросил, не больно ли мне?
- Родители, может хватит уже - дочь вышла из своей комнаты, зажав уши ладонями - надоело слушать одно и то же каждый вечер. Вы как будто с работы домой приходите только лаяться, и обзывать друг друга, больше вам заняться нечем.
Наташа плеснула бензин в пылающую огнем рану Риммы, и адское пламя поднялось до небес, откинув потолок над головой:
- Надоело?
Взвизгнула Римма, обида, боль и унижение перемешались и стали разбрызгивать ядовитые сгустки на всех, кто находится рядом.
- А как мне надоело всё это - голос охрип, горло саднило, мышцы на плечах превратились в стальные канаты и стали рвать новую кофточку, надетую в надежде обратить на себя внимание мужа - вы все живёте, не тужите, а я одна, всё одна...
Жалость к себе при этих словах вырвалась на волю, пробилась слезами и хлынула ручьём по щекам:
- Никому я не нужна, все меня презираете и считаете никчёмной!
Упасть на диванчик и забиться в судорогах было привычным способом показать свои страдания, что Римма и сделала, не забывая наблюдать краем глаза, за реакцией мужа и дочери. Но эти гады использовали момент не для жалости и утешения, Толик рванул в спальню, чтобы отсидеться, а дочь просто закрыла дверь в свою комнату.
- Ааааа - пронеслось по трём подъездам, той, в которой жили Римма с Толиком и прилегающим к ним - не хочу жииииить...
- Опять воюют - понимающе хмыкнули мужики за ужином в соседних квартирах, и прятали взгляд от жен, чтобы и самим не влетело - когда им только надоест?
Жены с подозрением оглядывали своих благоверных, и думали о том, что они бы не стали терпеть измену, и выставили за дверь неверного мужа.
В теории всё легко, сумку в руки и пошёл вон!
А на практике...
А если не уйдет, ведь он прописан, и квартира куплена в долях?
А как жить на одну зарплату с детьми, он же не станет платить алименты, если оставит долю в жильё?
А ещё, самое неприятное и обидное, понимать что он будет счастлив с другой, с той, с разлучницей, будут они жить, и посмеиваться над брошенной женой.
Вот именно этого, Римма и не могла допустить, всё можно пережить, разделить квартиру, заработать на себя и детей, но знать что он сейчас счастлив и любим!? Каждое утро, просыпаясь одной в постели, понимать что они, эти сволочи, вдвоём! Желают доброго утра, чистят зубы, завтракают, расходятся по делам, на прощание поцеловав друг друга.
Не допустит Римма этого, не позволит изменнику стать любимым и счастливым, она сделает всё, чтобы горел в аду ещё при жизни! Не отпустит из семьи, ляжет на пороге, будет цепляться за ноги, выбьет окна сопернице, нет, она убьёт ее, так и сказала Толику.
- Если уйдёшь, то ей не жить, подкараулю, кислотой оболью, по голове чем-нибудь тяжёлым!
Испугался Толик, он за неё испугался, за любовницу, а должен был переживать за жену законную, думать как Римму уберечь от последствий. А он остался, чтобы спасти туууу...
- Ууууу - завыла Римма, катаясь по диванчику - ненавижуууу!
- Мама!
Дочь стояла рядом, и держала за ручки большую сумку:
- Этот ад длится уже два года, я больше не могу с вами, с сумасшедшими жить! Вы разберитесь как-то с тем, что натворили, разводитесь или помиритесь, а я пока поживу у Валерки.
- И ты мать предаешь в самый трудный момент?
Взорвалась Римма, и вскочила на ноги:
- Иди, куда хочешь иди, неблагодарная!
- Мама, ты сошла с ума - дочь обошла ее и выходя в дверь, крикнула разъярённой матери в лицо - если не опомнишься, уйдёт и Вася и отец!
- Пусть уходят, пусть все уходят!
Под руку попала вазочка с полки, она и полетела вслед Наташе и разбилась об дверь, на звук выглянул из своей комнаты, молчавший до сих пор сын Вася в наушниках:
- Совсем крыша поехала - буркнул подросток, и закрылся чтобы мать не могла войти, он знал, что после истерики обязательно попытается поговорить с ним. Обычно говорила, что во всем виноваты отец с этой, а она только пытается спасти семью, поэтому и нервничает, плачет. В первое время сын жалел ее и успокаивал, но время шло, а сценарий таких вечеров не менялся, и Вася решил, что лучше закрыться и вставить в уши наушники. И пересидеть, переждать, закончить школу и уйти из дома, желательно подальше, чтобы не участвовать в этом шабаше, затеянному родителями два года назад.
Он не знал, кого винить в этой ситуации, но именно крики матери портили ему жизнь, поэтому злился он на неё.
Ночью, уставшая рыдать Римма, спала крепко, без снов, она незаметно втянулась в такой режим, когда опустошенная криками душа, не могла ни радоваться, ни огорчаться. Поэтому и отдыхала полноценно, не заморачиваясь ничем, набирала сил для нового, трудового дня, который мог закончиться так же бурно, как и сегодняшний.
Утром Толика встретил завтрак на столе и присмиревшая жена, которая прятала глаза , и суетливо собирала обед для обоих в контейнеры.
- Макаров просил сегодня после работы, помочь перевезти диван к тёще - сказал Толик, одеваясь в прихожей после завтрака - задержусь немного, ты не волнуйся!
- Макаров?
Переспросила Римма, ноздри у жены стали раздуваться, по лицу побежали красные пятна - а может...
Толик выскочил в подъезд, мгновенно вспотев под легкой курткой, Макарову явно предстояло сегодня искать других помощников.
А Толику с Риммой предстояли долгие годы счастливой супружеской жизни, и старость вдвоём, как они и мечтали в молодости.
От автора: Уже у всех праздничное настроение, и я надеюсь, что немного истеричный рассказ не испортит его. 😁
Я перестала праздновать Новый год, после нескольких неприятных событий, один из них, смерть отца 31 го декабря, мы ехали на похороны всю новогоднюю ночь, через буран, буквально ощупывая дорогу каждые сто метров. До деревни где жили тогда мои родители 400 километров, и мы прорвались в последний момент, за нами гаишники закрыли трассу. На полдороге в машине вырубилась печка, и мы доехали окоченевшие, не в состоянии что-то соображать. После похорон, наверное от стресса, я оглохла и не слышала ничего месяц.
Вот так праздники превращаются в дни, которые отзываются неприятными воспоминаниями, и как-то теряют своё волшебство.