История, в любых своих воплощениях оказывается исполнена иронии. Если бы кто-то из нас побывал в греческих Салониках (а я там не был), мы могли бы увидеть (и можем – даже не побывав, ведь интернет еще на что-то годится, хоть и со скрипом) – «в стенах» Аристотелевского университета – крупнейшего академического учреждения, как в самой Греции, так и на Балканах вообще – статую прославленного мужа – Аристарха Самосского. И это иронично.
Статуя человека, создавшего первую гелиоцентрическую космологическую систему (стало быть ту, в которой в центре Солнце, а не Земля) стоит, опять-таки «в стенах» университета названного именем философа, чей авторитет во многом поспособствовал тому (пусть сам Аристотель давно уже умер к моменту как «то» осуществилось), что система Аристарха оказалась отодвинута, а затем и фактически забыта, оставшись в тени системы Птолемея, системы геоцентрической, которой было суждено править человеческими представлениями о Космосе вплоть до того дня, как система созвучная аристарховой возникла на страницах написанных Николаем Коперником, который был более чем осведомлен о своем предшественнике. Осведомлен… да только – как именно?
Об Аристархе Коперник упоминает в рукописи книги «О вращениях небесных сфер», и определяет его как сторонника «подвижности Земли». Отсылка эта овеяна особой загадочностью. Она исчезает со страниц окончательной редакции труда Коперника, и оставляет интересующихся по сей день перед вопросом: знал ли Коперник о гелиоцентрической системе Аристарха? Доподлинно это остается неизвестным, первенство Аристарха позже признавали Кеплер и Галилей, но вот что касается Коперника, то тут искомый ответ подернут мраком.
Аристарх, если попытаться нарисовать его словами скучными как пыль, родился на острове Самос, а точные годы жизни его неизвестны, но судя по косвенным данным приходятся на конец 4-го – 3-й века до нашей эры. Оживляет ситуацию знание того, что Аристарх работал (хм… несколько корявое слово, пожалуй, но как это еще можно назвать?) в Александрии – признанном центре эллинистической науке. Тут можно было бы стукнуть костяшками пальцев себя по лбу, и лихорадочно начать отбивать слова на клавиатуре, допустим – такие: «Вдвойне иронично протянулась нить меж Аристархом и Аристотелем – ведь именно стиль аристотелевских исследований задал общий тон тем научным изысканиям, которые велись в египетской Александрии». И действительно, Аристотель, в отличии от учителя своего – Платона стремился к исследованиям эмпирическим, а не чисто умозрительным, был задан, что называется, скорее биологией (отец его был македонский придворный врач), чем геометрией, которую особенно ценил Платон.
Но что Аристарху до Аристотеля и его представлений о центральном положении Земли в Космосе? В математике он был силен, и ей прокладывал себе дорогу… к чему? К забвению почти на два тысячелетия, а если здесь – поближе: то к обвинению в безбожии и неблагочестии, которое против него выдвинул философ и поэт Клеанф (мне, впрочем, кажется, что человек требующий преследования человека за его научные воззрения, едва ли может называться и философом и поэтом, у всего этого должно быть другое название, пожалуй – непечатное). Что ж, история не только иронична, она еще иногда и повторяется – и гелиоцентризм, который и сам лишь первый шаг приближения к куда как более сложным истинам, оказывается осужден, как в веку третьем до нашей эры, так и в веках шестнадцатых-семнадцатых эры уже нашей.
А что на сдачу математических упражнений? Допустим попытки вычисления Аристархом расстояний и размеров Солнца и Луны. Это даже название, единственного его труда, дошедшего до нас. Да, конечно, расчеты несколько подвели, и метод Аристарха оказался уязвим для ошибок, но, по крайней мере, Аристарх рассчитывал, а не измышлял, как все до него, и пусть его научный метод был несовершенен, но другого древность не дала (о деталях метода можно почитать легко – где-то там на просторах сети, достаточно имя набрать, то же – что и в заголовке). Так же Аристарх приложил усилия и к лучшему, чем до него определению продолжительности года, то есть оказал влияние на развитие календаря. Наконец, Аристарх, стал одним из основоположников тригонометрии, и в таком случае, открытие его имени стало бы поводом приложить проклятия части школьного сообщества по конкретному адресу.
Каков итог? На часах 12:40, иногда у истории нет итогов, как и у жизни, только ирония. А у текстов порой есть только конец. И на Луне есть кратер, названный именем Аристарха – чего же более?