Когда Мария-Анжелика де Скорай де Руссиль де Фонтанж смотрела в зеркало, она видела то, что видели все: совершенство.
Золотистые локоны, кожа цвета слоновой кости, глаза, способные свести с ума. Но она не знала главного красота может быть не даром, а проклятием.
Её родня, обедневшая аристократия из Оверни, собралась на семейный совет словно стая голодных волков. «Эта девочка — наш шанс», решили они. Не её шанс. Их. И началась подготовка, словно к военной кампании.
Анжелику учили ходить, говорить, смеяться, флиртовать. Каждый жест отрабатывался до совершенства. Каждая улыбка должна была стоить целого состояния. Ей было семнадцать, и она ещё верила, что едет ко двору за любовью, а не за выживанием своего рода.
Но ночь перед отъездом всё изменила...
Анжелика проснулась в холодном поту. Сон был настолько ярким, что она всё ещё чувствовала холод тех чёрных туч на коже. Она стояла на вершине высокой горы, выше всех остальных, и вокруг неё сгущалась тьма плотная, удушающая, неизбежная.
Утром она побежала к своему исповеднику, старому священнику, который крестил её когда-то.
— Отец, мне приснилось... — её голос дрожал. — Я была так высоко, но тучи... они хотели поглотить меня.
Священник долго молчал. Слишком долго. Потом произнёс:
— Дитя моё, не всякое восхождение угодно Богу. Помни,чем выше поднимаешься, тем больнее падать.
Но предупреждение запоздало. Семья уже всё решила. Карета ждала.
Версаль, 1679 год. Дворец, где правят не законы, а желания
Когда Анжелика впервые вошла в Зеркальную галерею, она почувствовала, как сотни глаз впились в неё. Придворные дамы накрашенные, в париках, искусные интриганки мгновенно оценили угрозу. Эта провинциалка слишком красива. Слишком молода. Слишком опасна.
Её сделали фрейлиной принцессы Палатинской, Лизелотты немки с острым языком и ещё более острым пером. Принцесса сразу разглядела суть:
«У неё ангельское лицо, но в голове — пустота. Она не умнее котёнка, который гоняется за собственным хвостом».
Но кого волнует ум, когда есть такая красота?
🔥 А король... О, король искал спасения от собственных демонов.
Людовику XIV было пятьдесят один. Король-Солнце начинал угасать, и это его пугало. Его официальная любовница, маркиза де Монтеспан, всё ещё была прекрасна, но их связь отравил скандал с «делом о ядах» ходили слухи, что она участвовала в чёрных мессах, чтобы удержать короля.
Параллельно в его жизнь вползала мадам де Ментенон бывшая гувернантка его бастардов, благочестивая, умная, расчётливая. Она не предлагала страсть. Она предлагала спасение души.
И вот между этими двумя полюсами грехом и искуплением король впервые увидел Анжелику.
Это случилось на охоте. Она скакала на лошади, её волосы развевались на ветру, а смех звенел как колокольчик. В тот момент король забыл о возрасте, о морали, о Боге. Он хотел её. Немедленно.
Соблазнение длилось ровно три недели
Анжелика играла роль невинной провинциалки мастерски потому, что так оно и было. Она не притворялась. Она действительно не понимала опасности игры, в которую ввязалась. Когда король впервые пригласил её на приватный ужин, она раскраснелась и заплакала от счастья.
«Наивная дурочка», — записала в дневнике принцесса Палатинская. «Она думает, что он любит её. Бедняжка не понимает: король не любит никого, кроме себя».
Но Анжелика поверила. Она поверила в каждое слово, в каждый подарок, в каждую ночь. А когда король официально объявил её своей фавориткой, девушка решила, что сон был неправильно истолкован. Вершина горы это не опасность. Это триумф!
💎 Власть опьяняет быстрее, чем любое вино
За несколько месяцев провинциальная семнадцатилетняя девочка превратилась в надменную фаворитку. Она носила бриллианты, которые могли накормить целую деревню. Её платья стоили годового бюджета провинций. Её комнаты в Версале были роскошнее королевских.
Но хуже всего — она потеряла страх.
Анжелика начала игнорировать королеву Марию-Терезию, бедную испанку, которая тихо страдала от бесконечных измен мужа. Когда королева входила в зал, Анжелика забывала делать реверанс. Когда королева говорила, Анжелика зевала.
Придворные шептались: «Эта девчонка не понимает, что творит. Никто не остаётся на вершине вечно».
А король? Король уже начинал скучать.
Потому что Анжелика умела только одно быть красивой
Она не могла поддержать разговор о политике. Она не понимала искусства. Она не умела интриговать. Всё, что у неё было это лицо и тело. И этого оказалось катастрофически мало для мужчины, который правил величайшей империей Европы.
Мадам де Ментенон, наблюдавшая за всем со стороны, записала: «Король приходит к ней, чтобы отдохнуть от мыслей. Но можно ли отдыхать в пустоте вечно?»
Ответ пришёл быстрее, чем кто-либо ожидал.
Беременность, которая должна была всё спасти , но всё погубила
Декабрь 1679 года. Анжелике восемнадцать, и она беременна. Король не может просто взять и бросить беременную фаворитку это было бы скандалом даже для развращённого двора.
Но он уже не приходил к ней каждую ночь. Потом не каждую неделю. Анжелика плакала в подушку, не понимая, что произошло. Разве она изменилась? Разве она не так же красива?
Придворные знали правду,король уже подыскивал следующую игрушку.
Это случилось во время бала. Анжелика танцевала, пытаясь доказать двору (и себе), что всё ещё прекрасна, всё ещё желанна, всё ещё у власти. Её живот был уже заметен, но она затянулась в корсет так туго, что едва дышала.
Внезапно она побледнела. Схватилась за живот. И на мраморном полу Версаля расползлось тёмное пятно.
Крики. Суета. Её унесли в покои. Король был где-то в другом крыле дворца и... не пришёл. Даже не пришёл.
Роды длились восемнадцать часов и закончились плохо.
Принцесса Палатинская записала в дневнике:
«Видела сегодня мадмуазель де Фонтанж. Она больше не похожа на ангела. Она похожа на призрак, который забыл умереть. Король не был у неё уже три недели. Он переключился на актрису из Комеди Франсез. Кажется, бедная Анжелика даже не знает об этом».
Но она знала. Конечно, знала. При дворе невозможно хранить секреты.
Те самые люди, которые полгода назад раболепно кланялись ей, теперь проходят мимо, делая вид, что не замечают.
Анжелика просто перестала быть нужной. Во дворце, где всё держится на интересе короля, потерять этот интерес означает перестать существовать.
Анжелика была глупа, но не настолько, чтобы не понимать своего положения. Она предпринимала отчаянные попытки вернуть внимание короля.
Она заказала новые платья ещё более роскошные, ещё более откровенные. Носила бриллианты даже в постели. Накладывала на лицо слои пудры и румян, пытаясь скрыть болезненную бледность.
Однажды она подкараулила короля в галерее. Упала перед ним на колени. Плакала. Умоляла дать ей ещё один шанс.
Людовик XIV, который мог быть невероятно жестоким в своём равнодушии, поднял её, похлопал по руке и сказал:
«Вам нужно отдохнуть, мадмуазель. Вы нездоровы»
И ушёл. Просто ушёл, оставив её стоять посреди галереи, где сотни зеркал отражали её унижение до бесконечности.
В ту ночь фрейлины слышали, как она рыдала. Не плакала , рыдала, как раненое животное. Звуки были настолько страшными, что даже видавшие виды придворные дамы содрогались.
Осень 1680. Король сделал ей «щедрое» предложение
Через посредника, разумеется. Личные встречи закончились.
Ей предлагали титул герцогини, земли, пенсию, замок вдали от двора. Всё, что нужно для комфортной жизни на пенсии. В девятнадцать лет.
«Как щедр наш монарх», — ядовито прокомментировала принцесса Палатинская. — «Он платит за молчание. Интересно, поняла ли бедняжка, что это не награда, а плата за молчание?
Анжелика отказалась.
Не потому, что была горда. А потому, что всё ещё надеялась. Она всё ещё верила, что если останется рядом, если будет видна, если...
Наивная, глупая, упрямая надежда.
Говорят, это случилось в феврале. Анжелика увидела короля в галерее. Он был не один , рядом шла новая фаворитка, молоденькая, смеющаяся, сияющая. Король смотрел на неё точно так же, как когда-то смотрел на Анжелику.
А потом его взгляд наткнулся на Анжелику ,изможденную, постаревшую, в платье, которое теперь висело на ней как на вешалке.
И в его глазах было... ничего. Пустота. Он смотрел на неё так, словно она была частью мебели. Хуже словно её вообще не существовало.
Что-то сломалось в ней в тот момент. Окончательно и бесповоротно.
Она вернулась в свои покои, собрала немногие личные вещи и отправила письмо королю. Короткое, без упрёков, без мольб:
«Ваше Величество, я удаляюсь в аббатство для молитв и покаяния. Прошу простить мне мои грехи. Ваша покорная слуга, Мария-Анжелика».
Монахини были добры. Они видели множество падших женщин, разбитых жизнью при дворе. Анжелику поместили в отдельную келью всё-таки бывшая фаворитка короля.
Она молилась. Часами, днями.
И всё закончилось быстро , и ей даже не стукнуло 20.