С Толиком Шальных мы познакомились через его сестру – Катю (явление неординарное, т.к. вообще я с девочками особо не дружил и всегда их стеснялся. Исключение составляла моя кузина Таня, с которой мы с детства общались и чего только не накуролесили). А вот как мы познакомились с Катей – отчётливо не помню, похоже нас познакомили родители или моя бабушка и Катины родители (дома стояли практически напротив, через дорогу).
Катерина была меня на несколько лет младше. А её брат Толя и мой брат Дмитрий – одногодки.
Какое-то время мы с ней общались, вместе убегали от младших братьев (преимущественно от Толи), которые вечно увязывались за нами. А потом то ли наступил пубертатный период, то ли она обиделась на меня, и мы перестали общаться. А с Толяном, наоборот, стали взаимодействовать более плотно.
Толик активный и подвижный, всегда весёлый и жизнерадостный несмотря на то, что семья была не очень благополучная – жили не богато, а батя частенько выпивал, хотя и не буянил – обладал завидным здоровьем и был закалённым. Даже зимой, в морозы ходил с голой шеей, иногда без варежек, а меня всегда одевали тепло и оборачивали горло шарфом (я был очень болезненным ребёнком и часто подхватывал ОРЗ и ОРВИ).
Во дворе бабушкиного дома, слева от ворот, в углу между забором и стеной дома, прямо под почтовым ящиком, была устроена песочница размерами около метра по каждой стороне. Там мы строили всякие мосты, тоннели, гаражи и замки. А рядом с песочницей стояла седушка, перед которой был вкопан брус с прикрепленным рулём от автобуса или грузовика. Руль вращался, можно было рулить.
Сначала Толик просто приходил к нам во двор поиграть, иногда заимствовал пластмассовый КамАЗ на верёвочке, чтобы покатать его на улице по лужам, а со временем стал присоединяться ко мне в походах в лес, покатушках на великах и других развлечениях. Возможно, воспринимал меня как старшего брата, ему было со мной интересно, он буквально смотрел мне в рот и во всём слушался. А мне нравилось верховодить. При этом я защищал его от хулиганов его возраста и постарше, а при необходимости воспитывал.
Однажды после возвращения из леса Толян попросил посмотреть, что причиняет ему дискомфорт на шее, как будто колет. Я глянул и обнаружил у него на кадыке клеща, который только начал впиваться. Тут же его снял, а на коже у Толика осталась небольшая красная точка.
В другой раз мы возвращались на велосипедах со стороны Шадринского моста по улице Ленина. Я ехал впереди. Нам нужно было преодолеть один квартал и повернуть на свою улицу. Перед воротами одного из домов сидел на коляске инвалид – довольно молодой парень, лет под 30. Выкатился подышать вечерним воздухом.
Проезжая мимо него Толян выкрикнул:
- Что, ножки не ходят?!
И, довольный своей шуткой, поехал дальше, заливаясь смехом. Я остановился и дождался, когда он со мной поравняется. Когда Толя до меня доехал, я ему сделал выговор и отправил извиняться. Он сперва отбрыкивался, не хотел. Тогда я сказал:
- Если не извинишься – мы с тобой не дружим.
Скрепя сердце Толян вернулся и попросил прощения, как смог:
- Извиняюсь... – Пробубнил он.
В частном секторе, которая занимает большую часть Камышлова, естественно, не было предусмотрено и обустроено никакой канализации – ни обычной, ни ливневой. Туалеты были на улице, а дождевая вода (та, что не собиралась в бочки для собственных нужд), по самодельным желобкам и канавкам отводилась из дворов в большую траншею, которая тянулась вдоль всей улицы. Туда же стекали растаявший снег и грязь с дорог и обочин. Потом по системе таких траншей-канав вся эта масса отправлялась в реку. Периодически канавы чистили от засоров, расширяли, углубляли, освобождали от хлама трубы, которые прокладывали в траншее в местах выезда транспорта из дворов. Но иногда в них всё равно скапливалась и стояла грязная жижа.
Мы гуляли за оградой. Толик возился возле канавы и каким-то образом споткнулся и полетел вниз головой прямо в грязную воду. Он, конечно, выставил руки, упёршись им в дно, но уровень воды был такой, что руки, голова и плечи оказались погружены под воду. При этом ноги его торчали из канавы. А высота бортов не позволяла ему за них ухватиться. Для того, чтобы выбраться, парню нужно было полностью погрузиться в канаву (а, значит, промочить всю одежду). Но Толя не жаждал принимать холодную грязную ванну, а воздуха ему на долго не могло хватить.
Тут подоспел я. Встал на борта траншеи и, вытащив пацана за шиворот, отправил домой умываться, сушиться и переодеваться. Его штаны и обувь мы сохранили в сухом виде. А до дома ему нужно было пробежать всего пару десятков метров.
Однажды у Толика в очередной раз произошло столкновение интересов с одним из старых врагов. Тот был немного старше и постоянно цеплялся к Толяну. Истории их конфликта я не знаю, но в этот раз стал свидетелем ссоры недалеко от наших домов.
Пацан, который «наезжал», был ещё с товарищем. После того, как я присоединился к Толику, расклад сил поменялся, и последний решил пойти на обострение конфликта и перейти от слов к делу. При этом я лишь обеспечивал, чтобы поединок происходил честно, один на один. Сам не вмешивался и приятелю хулигана в случае чего не позволил бы помогать тому.
Пацаны сошлись и начали мутузить друг друга. Толя был не только младше, но и ниже ростом и легче противника. По физическим параметрам он уступал и, естественно, начал проигрывать. Но тут появился прохожий – мужичок не очень молодой. Он увидел драку и решил навести порядок. Схватил противника Толика за шиворот и оттащил, сопровождая это действие какой-то поучительной речью.
Толик, недолго думая, подскочил и врезал оппоненту по лицу. Затем отпрыгнул из зоны досягаемости и, обращаясь к мужику, сказал:
- Спасибо, что подержали!
На этом драка завершилась. Пацан пообещал встретить Толю в другой раз. И каждый пошёл своей дорогой.
Были у нас с Толиком и другие совместные приключения, о которых поведаю отдельно.
Сейчас Толян живёт в том же доме, что и в детстве. У него самого семья в составе жены и сына. Он вполне счастлив и благополучен.