«Но плачем нашим не великий совершили мы проступок; ибо не всякий плач есть знак неверия или слабости;иная печаль есть действие природы

«Но плачем нашим не великий совершили мы проступок; ибо не всякий плач есть знак неверия или слабости;иная печаль есть действие природы, иная же от неверия происходит; потребно и желать того, что имел, и соболезновать о том, чего лишился. Не одна печаль производит слезы, изливаются они и от радости. Возбуждает к плачу и любовь, молитва увлажняет постель, и моление, по слову пророческому, моет ложе. Великий плач и рыдание происходили и во время погребения патриархов. Почему слезы выявляют любовь, а не к печали и сетованию привлекают. Плакал и я, признаюсь, но плакал и Господь наш: Он о чужом, я же – о брате; Он в одном плакал обо всех, а я во всех буду оплакивать тебя, возлюбленный брат!»

Амвросий Медиоланский.

О смерти брата.

Христиане справлялись со страданием, как правило, не посредством подавления отрицательных эмоций и управления ими. Они не прибегали к помощи рационального начала и силы воли. Истинная реальность в основном познавалась не через разум и размышление, но через отношения. Спасение достигалось смирением, верой и любовью, а не разумом.

Таким образом, реакция христиан на бедствия - не разлюбить людей и предметы этого мира, как это сделали стоики; а еще больше полюбить и радоваться в Боге. Ферри говорит: «Августин, раскритиковав идею любви как привязанности в целом, не запрещает ее, когда объект ее — Божественный».

То есть, хотя христианство и соглашалось с языческими авторами (чрезмерная привязанность к земным благам может привести к излишней боли и скорби), оно также учило, что в ответ нужно любить материальные блага меньше, а Бога любить больше всего. Только когда мы любим Бога больше всего - так, что даже в смерти мы Его не разлюбим, — мы можем принимать все со смирением. Скорбь не нужно было уничтожать, но правильно к ней относиться и подкреплять любовью и надеждой.

Тим Келлер, пресвитерианский пастор и писатель