Людмила Райкова.
Глава 14.
- Мне было столько же сколько Юле, когда муж получил назначение в этот гарнизон. – Аля замолкает и задумчиво разглядывает себя в зеркало.
Маня молчит чтобы не спугнуть удачу, вчера все четыре часа прямой линии с президентом она впервые не иронизировала ни на вопросы, ни на ответы. В мозгу занозой сидела тайна. Не отдельной девчонки, сиганувшей с ножом у шеи с балкона, а всего городка. И к этой истории туманного прошлого имела прямое отношение её свекровь, ничейная старушка и бабушки гарнизонных Ромео и Джульетты. У Али тоже трансляция с президентом. Как раз говорят о демографии, уговаривают молодежь рожать несмотря ни на что.
- 19-ть? – Пытается Маня выдернуть Алю из самолюбования.
- Что девятнадцать?
- Ну было тебе, когда сюда приехали.
- Приехала я в 19 с половиной, а муж раньше, на 6 месяцев. Рожала дома, а он здесь летал, да жилье обустраивал. Старшей семь месяцев было, когда мы переехали. Комната в кирпичном доме. Две железные кровати с панцирными сетками, стол, два стула. А холодильник за окном. Молодые семьи так и начинали тогда. 63-ий год, война еще не забылась. Но жизнь наладилась. С мебелью было очень сложно, а одежды приличной не купишь. Наряды сами шили, если удавалось ткань купить. Но влюблялись, рожали, никто не уговаривал, золотых гор за ребенка не обещал. Полюбили, поженились, квартиры нет, но верили в будущее. Муж мой в досаафовском аэроклубе с парашютом лучше всех прыгал. Это сейчас в Досаафе всё за деньги, а тогда достаточно было желания, и пожалуйста прыгай. Тебя и амуниций снабдят и научат. Приехал к нам из Москвы генерал и предложил спортсменам поучиться и идти на службу. Так и определил нашу судьбу. Мы уже женаты были, жили в доме у мамы. Приехала зимой, городок небольшой, закрытый, муж на службу, а я с коляской по-местному бродвею вышагиваю. 20 минут на круг, а гулять надо часа полтора. Решила расширить маршрут и отправилась на большую дорогу, ну эту по которой ты на аэродром на велосипеде каталась. Там и увидела, как от КПП цокает каблуками Мирей Мотье.
- Да ну?! А кто ж её на секретный объект пустил. Родители рассказывали, что для гостей специальный пропуск заказывали, да ещё не всем давали.
- Вот и я тогда подумала, как она здесь оказалась. Стою, рот разинула, а Мирэйка мимо проходит даже головой на моё здрасте не кивнула и поворачивает в медпункт. Мне интересно, разворачиваю коляску и за ней. Тоже цок-цок каблуками. Нет бы валенки или ботинки на низком каблуке на дефиле с коляской надевать. А я на шпильках.
Легенды об Алином маникюре, прическах и каблуках прошли через время. Нрав у неё был весёлый, друзей и подружек море. Маня на время описания гардероба, в котором Аля прогуливала малышку, переключилась на президента. Там какой-то франт с ягодками на пиджаке настойчиво приглашает ВВП на свою свадьбу. А попутно жалуется, что по ипотеке квартира уж дорогой получается. 30 лет по 50 000 рублей за однокомнатную. Дорого конечно, но не ему одному. Ну народ… Хоть и с журналистским удостоверением, но его на всю страну показывают, а он о своём шкурном.
- В общем я не хуже Мирэй Мотье выглядела, и глаза подведены, и шапка песцовая. А как иначе, городок то военный, сплошные мужчины вокруг, коляска не коляска при тебе, а растрепой на улицу выходить нельзя.
Позже к огорчению невест и молодых жен гарнизона выяснилось, – молодой доктор женат. А эта в зеленом пальто с рыжим лисьим воротником и пятью слоями морковной помады на губах, никакая ни американская знаменитость, а простая Айна из небольшого латышского городка. Приехала то ли мириться, то ли разводиться с доктором. В общем ни ко двору в гарнизоне пришлась эта Айна. Правда, мужская половина с её появлением подтянулась. Сапоги начищали так, что аж отсвечивали. Женская тоже накинулась на макияж. Так и жили целый месяц под высоким напряжением эмоций. За полгода доктор успел завести в городке несколько интрижек. В том числе и с замужними дамами. Не мудрено, сам высокий, глаза голубые, чуб вьется соломенный, сверкает улыбкой. На Жигулях ездит, комплиментами направо налево сыпет. Лётчикам он тоже не по нраву, но военные народ сдержанный. Под стать Айне, не случись беды, вписалась бы эта пара в гарнизонную жизнь со временем. Только одна из наших красавиц решила побороться за своё счастье.
Остановила Мирэйку на улице и выложила ей, мол беременна она от доктора и ребенка оставит. Если доктор не женится, то алименты его начальство по любому платить заставит. Сама мол Айна виновата, нечего мужика в свободный полет отправлять. Будь она рядом, местные девицы не впадали бы в искушение и охоту на завидного мужика. Что ещё говорили друг другу соперницы Аля не знает, и никто не знает. А вот как вцепились друг другу в волосы одни видели, другие слышали. Мирейка из женских рук вырвалась и помчалась в медпункт. Виновника раздора на месте не оказалось, но ключи у латышки были. Заперлась изнутри и затихла. Женщины стали разбираться со второй соперницей. И когда поняли в чем проблема, увели заплаканную на квартиру и там уже принялись кумекать что да как. Плачущую увещевали, мол очнись, ты замужем, муж в командировке вернется и что? Такой скандал. Позор на весь военный округ. Велели бедолаге, если сам факт драки выплывет на поверхность стоять на своем:
- Обозвала, назвала чучелом, нехорошими словами говорила о военном городке и его обитателях. А ты не сдержалась.
Женщины решили повоспитывать и латышскую гостью. Объяснить ей правила жизни в военном городке – не сплетничать, не скандалить. Чужим мужьям глазки не строить. Своего не позорить. Устроили засаду у дверей квартиры и медпункта. Алю тоже привлекли, мол гуляй с коляской неподалеку от медицины, а как увидишь Мирэй Матье беги и зови нас. Надо успеть поговорить с ней до того, как она примется публично с мужем разбираться.
Ближе к ночи свет в медпункте погас, машины доктора так и не было. Из дверей выскользнула фигура в пальто с лисьим воротником. Женщина направилась в сторону аэродрома, здесь её и перехватили.
- Айна, подожди минутку. – Три женщины преградили латышке дорогу. Она замерла на несколько секунд, рванула с места и помчалась в сторону озера. Женщины следом, одной даже удалось ухватиться за ремешок сумки. Латышка ридикюль держать не стала, неслась не разбирая дороги. Выскочила на лёд и угодила в полынью. Помочь бедолаге не смогли. Достали её на следующий день, а из ридикюля добыли общую тетрадь в клеточку, с первых страниц стало ясно в руках дневник Донжуанских побед доктора-ходока. Под номером 17 имя соперницы, а под 21м и 14-м ещё две жертвы любвеобильного эскулапа. С подробностями, от даты и точного времени, места и описания нижнего женского белья. Такие факты озвучивать невозможно. Участники операции передали следствию сумочку с документами, рассказали, как стали свидетелями драки двух женщин. И решили поговорить с Айной вечером. А она чего-то испугалась и побежала к озеру.
- Мы за ней, городка не знает, мало ли что. Показалось что пьяная она, звали пытались остановить. Но не смогли.
Доктор, как узнал о беде, сразу заявил – жена психически не здорова. Детей иметь не может, он предложил развестись и перевелся из Латвии сюда. Она приехала уговорить вернуться. Наладить семейное счастье не удалось, Айна нервничала старалась вызвать ревность супруга. Словом, он ездил за билетом, собирался уже завтра отвезти Айну на Рижский вокзал и посадить в вагон. Пока ездил тут всё и произошло.
Следствие пришло к выводу – несчастный случай, смерть по неосторожности.
- А с дневником что? – не выдержала Маня.
- Я о нем только слышала. Женсоветовки заявили – выдумка всё.
Держались как партизаны на допросе. Если кто залюбопытничает, губы подожмут и молчат.
- Странно, есть поговорка если тайну знают двое — это тайна, а трое и больше…
- В женсовете было семеро женщин. Но ни одна не проговорилась.
Маня повернула голову в сторону телевизора. Там президента спрашивали про выборы на Украине, и он обещал обеспечить безопасность избирателям на Украинских территориях и добиться чтобы беженцы оттуда, которые осели в России, тоже могли проголосовать. Как именно это может быть сделано Маня не слушала. Она считала, с 1963 го прошло 62 года. И как на историю с погибшей девочкой они могли повлиять. Ответ один – никак!
- А с доктором что стало?
- Да всё нормально, через три года женился на медсестричке. Девчонка наша, школу закончила, потом медучилище и добилась своего. Она его с 9-го класса любила. Потом их перевели на дальний восток. Дети у них, каждое лето приезжают родителей навестить. Хорошая семья.
- А дневник свой он не искал. Если на самом деле вёл такие записи, то это психическими нарушениями попахивает.
- Сплетнями это попахивает. Думаю, не было никакого дневника. А что касается вражды между Анной Кузьминичной и Полиной Михайловной, так они в одной школе работали. Там небось что-то не поделили.
- А кто из них в женсовете был тогда в 63-ем?
Аля задумалась на минуту и тихо произнесла:
- Обе…
- Ты, когда про стрелы из прошлого говорила может имела в виду что обе женщины причастны к той истории с Мирэй Матье?
Аля тяжело поднялась:
- Чайку поставлю.
В переводе это означало, что Мане пора отстать со своими расспросами. Даже если Але что и известно, она всё равно не скажет.
Маня тоже поднялась. Чаёк ей нельзя, кофе теперь тоже в разряде запрещенных удовольствий. Аля уже свыклась с диетическими рамками соседей и стоило им с Глебом навостриться в гости, мигом убирала со стола и вообще из зоны видимости разные вкусняшки. Чтобы не травмировать бедолаг.
Дома Глеб охотился на холодильник. Уже 15 минут назад пришло время очередного приёма пищи, а свои 200 граммов еды он от жены так и не получил. Фигура благоверного демонстрировала обиду. Понятно, после каждого приема пищи он выставляет будильник чтобы не пропустить следующий. Поедят, а минут через 20 спрашивает:
- Мы, когда ели?
Маня понимает муж голодный. У неё всё готово, и котлетки паровые и курица, и рыбка, только нельзя есть ни чаще ни больше.
На 16.30 запланированы котлетки с пюрешкой и тонко нарезанным свежим огурцом. Маня сунула в микроволновку котлеты с пюре, ринулась чистить огурчик. Муж водрузил на стол весы и принялся ждать, которая время за просмотром новостей в айфоне.
Маня, заглаживая вину перед мужем, пересказывает беседу с Алей. И приходит к выводу:
- Не хочет ничего говорить. Какую-то Мирэй Мотье в гарнизоне придумала. Приехала к мужу и утонула в озере. Какая Мотье в 1963м?
Муж отрывается от телефона.
- Про американку ничего не знаю, а женщина утонула, я тогда в третьем классе учился. Нам запретили бегать на озеро и сказали, что даже взрослые могут провалиться под лёд и им никто не поможет.
- Постой, если ты учился в третьем, то это как минимум 75-ый.
Глеб согласно кивает. У мани в мозгу включается счетная машинка. Значит история с утопленницей на двенадцать лет моложе.
- 50 всё равно много. – Вздыхает она.
- Ты о чем?
- Аля намекнула, что трагедия девчонки, которая с балкона выбросилась как-то связана с той утопленницей. А какая связь через пол столетия. Если никто ничего не помнит и не знает.
- И помнят и знают, но если решили женщины в гарнизоне что-то скрыть, то это железно. Можешь не сомневаться и голову себе не забивать чужими тайнами.
- Я бы так и поступила. – Маня уже поставила на стол разогретые котлетки. По кухне поплыл аромат.
- И что мешает? – Глеб сосредоточено добавлял к двум котлетам очередную ложку пюре.
- Учти ещё огурец. – Подсказала Маня. – Если бы не мираж старухи и не ключ этот, я бы и не думала. А так стоило ей появиться после пожара как началось, у тебя операция у меня рак. Может и правда ключ заколдованный. Да ещё этот железный ящик, который найти надо. А как его искать если мы в квартире куда-то положили новый планшет и третий месяц найти не можем.
- Найдём, не волнуйся. А заколдованных ключей, в отличие от замороченных мозгов, не бывает. Всё тебя на мистику тянет. А пора о ЖКТ подумать.
Муж намекнул на пользу еды по часам и включил телевизор.
Маня обижено взялась за вилку.