— Дим, мы даже половину не отбили… Ты представляешь! Долги платить несколько лет, а у нас денег даже на медовый месяц нет! Дим, зря мы все это затеяли… Как теперь расплачиваться будем? Или позвонить всем и высказать претензии?
***
Алина сидела на полу в гостиной, окруженная горой вскрытых конвертов и коробок. На коленях у неё лежал калькулятор, а в глазах стояли злые слезы. Дима, в одних шортах, нервно ходил по комнате, почесывая затылок.
— Пять тысяч, — глухо произнесла Алина, отбрасывая очередной цветастый конверт с голубями. — От тети Гали и её троих сыновей. Пять. Тысяч. Дим, это даже не смешно. Они сожрали стейков на пятнашку, не считая «беленькой».
Дима остановился, тяжело вздохнул и пнул коробку с изображением чайника.
— Алин, ну что ты хочешь? Люди как могли, так и поздравили.
— Как могли?! — взвизгнула она, и голос сорвался. — Дядя Боря приехал на такси бизнес-класса! А в конверт положил тысячу рублей и открытку со стихами из интернета! Мы кредит взяли, Дима! Мы в долгах, как в шелках! Мы на эти деньги могли машину обновить или... да мы на Мальдивы собирались!
Она закрыла лицо руками. Мечта о белоснежном песке и коктейлях с зонтиками рассыпалась в прах, уступая место суровой реальности: год, а то и два, они будут работать на банк, оплачивая салат «Цезарь» с тигровыми креветками, который вчера с таким аппетитом уплетали их родственники.
— Давай еще раз посчитаем, — предложил Дима, садясь рядом и обнимая её за плечи. — Может, где-то ошиблись?
— Три раза пересчитали, — всхлипнула Алина. — Там даже половины суммы нет. Мы в минусе. В глубоком, жирном минусе.
История эта началась полгода назад. Алина и Дима, современные, амбициозные, работающие в офисе с видом на сити, решили: их свадьба будет идеальной. Никаких выкупов в подъезде с облупленной краской, никаких ползунков для сбора денег на мальчика и девочку, никаких баянистов. Только стиль, вкус и европейский уровень.
— Мы хотим праздник для себя, — твердила Алина маме, выбирая ресторан. — Это будет «Лофт-Холл», живая музыка, саксофон, кавер-группа. И фаер-шоу в финале. Красиво, понимаешь?
— Красиво-то красиво, доченька, — вздыхала мама, Вера Павловна, — но людей надо звать. Родню обижать нельзя. Тетя Люба из Сызрани, дядя Коля с семьей, троюродные братья... Это же событие раз в жизни!
Под давлением родителей список гостей раздулся с уютных тридцати человек до пугающих восьмидесяти пяти.
— Они окупят, — уверенно говорил Дима, подписывая кредитный договор в банке. — Ну сам прикинь, Алин. Взрослые люди, все работают. Сейчас принято дарить нормальные суммы. Мы вложимся в качество, они оценят, подарят — и мы сразу кредит закроем, еще и на путешествие останется.
О, какая это была наивность.
Свадебный день начался идеально, а закончился балаганом. Ресторан был шикарный: хрустальные люстры, скатерти в пол, официанты в белых перчатках. Алина в платье, которое стоило как подержанная иномарка, чувствовала себя принцессой. Ровно до того момента, как начали собираться гости.
Родня со стороны жениха прибыла на микроавтобусе. Шумные, краснолицые, они сразу начали требовать «штрафную».
— А где тамада? — громко спрашивал дядя Вася, теребя галстук, который явно жал ему шею. — Почему гармошки нет? Скукотища!
Ведущий, интеллигентный парень в узких брюках, пытался держать марку.
— Дамы и господа, прошу к столу, нас ждет изысканный вечер...
— Слышь, командир! — перебил его троюродный брат Димы, Стас. — Ты музыку нормальную поставь! Чё это пиликает? Джаз, шмаз... «Ласковый май» давай!
Алина кусала губы, стараясь держать улыбку приклеенной к лицу. Она видела, как официанты с ужасом смотрят на гостей, которые начали накладывать икру ложками, словно это была каша.
— Димочка, — шептала она мужу за президиумом, — скажи дяде Коле, чтобы он не кричал «Горько» каждые три минуты. Мы же договаривались — без этого колхоза. Мы будем целоваться, когда сами захотим.
— Я пытался, — шипел в ответ Дима, красный от стыда. — Он уже «тепленький». Говорит, традиция.
Самое страшное началось через час. Изысканное вино и дорогое шампанское закончились мгновенно. Гости пили так, будто завтра введут сухой закон.
— Эй, гарсон! — орал крестный Алины. — Чё вы нам компот этот носите? Неси нормальную, «беленькую»!
— У нас в меню только вина и коньяк, — вежливо пытался объяснить официант.
— Так сгоняй в магаз! — Крестный сунул парню в руку смятую купюру. — Давай, одна нога здесь, другая там! А то праздник насмарку!
И ведь сгоняли. Алина видела, как администратор, закатив глаза, отправлял кого-то из персонала в ближайший супермаркет. Это было унизительно.
Алина вспомнила момент вручения подарков. Это был отдельный парад лицемерия.
Тетя Зина, женщина необъятных размеров, вышла к микрофону, раскачиваясь, как корабль в шторм.
— Алиночка, Димочка! — завывала она в микрофон. — Счастья вам, деточки! Мы тут посоветовались и решили... Главное в доме — это уют!
Она с пафосом, достойным вручения «Оскара», передала огромную коробку. Алина едва удержала её. Внутри что-то звякнуло.
— Сервиз! — гордо объявила тетя Зина. — На двенадцать персон! Мадонна! Еще с советских времен берегла, в серванте стоял, ни разу не пили из него! Раритет!
— Спасибо, — выдавила Алина. «Куда мне этот пылесборник? У нас хай-тек, у нас минимализм!» — кричало всё внутри неё.
Потом пошли конверты. Их вручали с таким видом, будто там лежали ключи от квартиры в центре Москвы.
— Вот, молодые, от чистого сердца! — хлопал Диму по плечу дядя Вася. — Вкладывайте в будущее!
В конверте потом обнаружились две тысячи рублей.
В финале вечера, когда на улице началось дорогое, оплаченное почасово фаер-шоу, на веранду вышли только родители и пара друзей. Остальные гости были заняты: они доедали горячее и требовали включить Сердючку. Огненные цветы распускались в ночном небе для пустых стульев.
И вот теперь, сидя в разгромленной квартире, Алина смотрела на груду ненужного хлама. Три скатерти (синтетика, жуть), два набора полотенец, картина с лебедями в золотой раме, тот самый сервиз «Мадонна» и электрическая мясорубка неизвестного китайского бренда.
— Я их ненавижу, — тихо сказала Алина. — Честное слово, Дим. Я не хочу их видеть. Никого.
— Я тоже, — Дима сел на диван и откинул голову. — Знаешь, что самое обидное? Они ведь даже не поняли, сколько сил мы вложили. Для них это просто повод нажраться на халяву.
— Мы не поедем в Турцию, — констатировала факт Алина. — Завтра я выхожу на смену. Ты тоже бери подработки.
— Да уж... Медовый месяц на складе. Романтика.
Телефон Димы зазвонил. На экране высветилось: «Мама».
— Не бери, — резко сказала Алина.
— Это мама, Алин.
— Я сказала, не бери! Они сейчас начнут спрашивать, как мы посчитали деньги, довольны ли мы. Я сорвусь. Я наговорю гадостей. Пусть думают, что мы улетели. Или умерли. Мне всё равно.
Дима сбросил вызов.
Неделя прошла в гробовом молчании. Молодожены жили в режиме осады. Они ходили на работу, ели гречку (нужно было экономить), по вечерам молча смотрели сериалы. Телефонные звонки игнорировались. В мессенджерах висели десятки непрочитанных сообщений: «Ну как вы там?», «Фотки когда будут?», «Мы забыли у вас пиджак дяди Коли».
Обида жгла изнутри. Алина чувствовала себя обманутой. Ей казалось, что её использовали. Развели на деньги, как дурочку.
В пятницу вечером в дверь позвонили. Настойчиво, долго.
— Не открывай, — шепнула Алина, сжавшись в комок на диване.
— А если это соседи? Может, мы топим кого? — Дима нехотя встал и поплелся в прихожую.
Он посмотрел в глазок и замер. Потом обернулся к жене с лицом человека, идущего на эшафот.
— Там... все.
— Кто все? — не поняла Алина.
— Родители. И тетя Зина. И дядя Коля. Короче, делегация.
Звонок трезвонил, не умолкая. Кто-то начал стучать кулаком.
— Дима! Алина! Открывайте, мы знаем, что вы дома! Свет горит! — это был голос свекрови.
— Открывай, — Алина резко встала. Глаза у неё сузились. — Открывай. Я им сейчас всё скажу. Всё, что думаю про их сервизы, про их копейки в конвертах и про их поведение. Пусть знают. Хватит быть хорошей девочкой.
Дима щелкнул замком. Дверь распахнулась, и в квартиру ввалилась шумная толпа. Но что-то было не так. Они не были веселыми. Они были... взволнованными?
Впереди стояла мама Алины, Вера Павловна, и мама Димы, Татьяна Ивановна. За ними топтался дядя Коля, тетя Зина с какими-то сумками, и еще пара родственников.
— Вы почему трубки не берете?! — с порога закричала Татьяна Ивановна. — Мы уже думали, случилось что! В больницы звонить хотели!
— Случилось, — холодно отрезала Алина, выходя в коридор и скрещивая руки на груди. — Случилось то, что у нас нет денег даже на то, чтобы за интернет заплатить. Благодаря вашей «щедрости».
Повисла тишина. Родственники переглянулись.
— Алина, ты чего? — растерянно спросил папа. — В каком смысле?
— В прямом! — Алина почувствовала, как прорывается плотина. — Вы нас заставили позвать всю эту толпу! Мы взяли кредит! Полмиллиона! Мы думали, родные люди помогут, поддержат! А вы? Вы пришли, поели, попили за наш счет, устроили балаган, а подарили копейки! Тетя Зина, ваш сервиз мне куда деть? На голову надеть? Мы на него месяц работать должны, чтобы его стоимость в ресторане отбить!
Дядя Коля крякнул и опустил глаза. Тетя Зина покраснела, став похожей на помидор.
— Алина... — начал Дима, пытаясь её остановить, но она уже не могла молчать.
— Что Алина?! Мы мечтали о море! А теперь мы будем год сидеть в Москве и платить за то, что дядя Вася хотел «беленькой», а тетя Галя хотела танцевать под Сердючку! Спасибо вам большое! Удружили!
Она замолчала, тяжело дыша. В коридоре было слышно, как гудит холодильник на кухне.
Вера Павловна шагнула вперед. Глаза у неё были влажные.
— Доча... Так вы что, кредит взяли?
— Взяли, мам. Потому что своих не хватило на ваши «масштабы».
— Господи... — всплеснула руками свекровь. — Дима, а почему вы молчали? Мы же думали, у вас накопления... Вы же такие деловые, оба начальники...
— Какие начальники, мам? — горько усмехнулся Дима. — Мы обычные менеджеры. Мы хотели как лучше.
Дядя Коля вдруг вышел вперед. Он выглядел виноватым, как школьник, разбивший окно.
— Слышь, племяш... Мы ж это... Мы ж не знали. Мы думали, вы богатеи. Ресторан такой... официанты эти... Мы думали, для вас это так, мелочи. Ну, мы и подарили чисто символически. Время-то сейчас непростое, сами знаете. На заводе зарплату задерживают...
Тетя Зина шмыгнула носом.
— Я сервиз этот... я ж от души. Он дорогой, немецкий. Думала, память будет. А денег у меня пенсия одна, сами знаете...
Алина вдруг почувствовала, как злость сменяется усталостью и стыдом. Она посмотрела на их лица. Старые пуховики, стоптанные ботинки. Дядя Коля в потертой куртке. Они ведь и правда простые люди. Они не разбираются в ценах на кейтеринг и аренду лофтов. Они пришли на праздник к «богатым» городским племянникам, чтобы порадоваться за них, поесть вкусного, чего дома не видят.
— Дураки вы, — тихо сказала Вера Павловна. — Ох, дураки молодые. Понты свои колотили, а теперь зубы на полку?
Она повернулась к свахе.
— Таня, ну что делать будем? Спасать надо дуралеев.
Татьяна Ивановна решительно кивнула и начала расстегивать пальто.
— Так, Алина, не реви. Дима, неси табуретки. Разговор есть.
Родственники начали проходить на кухню. Тетя Зина поставила на пол тяжелые сумки.
— Мы тут это... гостинцев привезли. Картошечки, соленья, варенье. Мясо домашнее, брат кабанчика заколол. Думали, праздновать будем второй день, а вы тут баррикады строите.
Через десять минут вся компания сидела на кухне. Было тесно, душно, но уже не враждебно.
Дядя Коля достал из внутреннего кармана потрепанный бумажник.
— Короче, так. Я тут на лодку моторную копил. Хотел к лету взять. Но раз такое дело... Семья важнее.
Он вытащил пачку купюр, перетянутую резинкой, и положил на стол.
— Тут полтинник. Больше нет. Берите, гасить надо ваш этот... кредит.
— Коля, ты с ума сошел? — ахнула его жена, но он цыкнул на неё.
— Молчи, женщина. Племянник в беде.
Тетя Зина, та самая, с сервизом, полезла за пазуху. Достала платочек узелочком.
— У меня тут «гробовые» немного... Не дай бог, конечно, но пока жива — пусть молодым послужат. Берите, деточки. Не обижайте тетку.
Родители тоже переглянулись.
— Мы с отцом машину хотели менять, — сказал папа Алины. — Но поездит еще моя «ласточка» годик, не развалится. Дам сто тысяч.
— И мы добавим, — кивнула свекровь. — Дачу продавать не будем, но запасы есть.
Алина смотрела на растущую горку денег на кухонном столе. Разношерстные купюры — мятые сотки, новенькие пятитысячные. Это были не «легкие» деньги из банка. Это были деньги, отложенные на мечты, на старость, на черный день.
Слезы снова брызнули из глаз, но теперь это были другие слезы. Она встала и уткнулась носом в плечо дяде Коле, пахнущее табаком и морозом.
— Простите нас... — прошептала она. — Мы идиоты. Не надо нам ваших денег. Не надо лодку продавать, дядя Коль... Мы сами справимся. Мы заработаем.
— Цыц! — гаркнул дядя Коля, неуклюже гладя её по голове шершавой ладонью. — Заработают они. Справитесь, куда денетесь. А это — помощь. Родня мы или кто? Сегодня мы вам, завтра вы нам стакан воды подадите.
Дима сидел, опустив голову, и тер глаза. Ему, взрослому мужику, было стыдно до боли, но в то же время невероятно тепло.
— Спасибо, — хрипло сказал он. — Мы вернем. Честное слово, всё вернем.
— Вернете, когда на ноги встанете, — махнула рукой тетя Зина. — А сейчас давайте чай пить. Я пирогов напекла с капустой. А то вы тут, поди, голодаете со своими кредитами.
В тот вечер они долго сидели на кухне. Пили чай из того самого сервиза «Мадонна» (оказалось, из него действительно вкусно пить). Ели домашние пироги, которые были вкуснее всех деликатесов «Лофт-Холла». Дядя Коля травил байки про рыбалку, тетя Зина рассказывала, как выбирать мясо на рынке.
Алина смотрела на них и понимала одну простую вещь. Да, они шумные. Да, они не умеют отличать джаз от попсы. Да, они дарят странные подарки. Но когда пришла беда, они не отвернулись. Они пришли и отдали последнее.
Это и была семья. Не идеальная, как в глянцевом журнале, а настоящая. Живая.
Когда гости разошлись, оставив забитый холодильник и значительную сумму на столе, Алина и Дима остались одни.
— Знаешь, — сказала Алина, убирая со стола чашки с золотой каймой. — А сервиз-то красивый. Винтажный. Сейчас такое, говорят, снова в моде.
Дима подошел и обнял её сзади.
— Кредит закроем за три месяца с такой помощью. А на море... на море поедем в следующем году. Или к дяде Коле на рыбалку напросимся. Он обещал показать места.
— На рыбалку, — улыбнулась Алина. — Только чур, я в резиновых сапогах и без фаер-шоу.
— Договорились.
Она прижалась к мужу и почувствовала, что тот самый «особенный день» был не тогда, на свадьбе, а сегодня. День, когда они перестали играть в красивую картинку и стали частью чего-то большого и надежного. Чего-то, что нельзя купить в кредит.
Уважаемые читатели, на канале проводится конкурс. Оставьте лайк и комментарий к прочитанному рассказу и станьте участником конкурса. Оглашение результатов конкурса в конце каждой недели. Приз - бесплатная подписка на Премиум-рассказы на месяц.
Победители конкурса.
«Секретики» канала.
Самые лучшие и обсуждаемые рассказы.