Когда речь заходит о поддержке «системообразующих» отраслей, первыми в очередь выстраиваются металлургические гиганты. В конце 2025 года Ассоциация «Русская сталь» — лоббистское объединение, представляющее интересы ММК, «Северстали», НЛМК, «Норникеля», «Металлоинвеста» и ряда других — добилась от правительства отсрочки по уплате акцизов на жидкую сталь и НДПИ на железную руду. Формально — ради «сохранения ликвидности». Фактически — ради высвобождения десятков миллиардов рублей из бюджетной системы в пользу частных корпораций, чьи владельцы годами демонстрируют полное пренебрежение как интересами государства, так и интересами своих собственных работников и регионов.
При этом совокупное состояние шести ключевых металлургов-олигархов — Мордашова, Лисина, Потанина, Рашникова, Усманова и Дерипаски — превышает 100 млрд долларов США. Только за 2024 год их капиталы заметно выросли: у Алексея Мордашова — $28,7 млрд, Владимира Лисина — $26,5 млрд, Владимира Потанина — $24,1 млрд, Виктора Рашникова — около $10 млрд. И это — при том, что часть их активов, особенно в условиях санкционного давления, скрыта в офшорах и оценена консервативно.
Кто же должен платить в кризис?
Отрасль действительно переживает сложный период. По данным Минпромторга и Росстата, в первом полугодии 2025 года производство стали сократилось почти на 9 % по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
Прогноз на весь 2025 год — не более 66,5 млн тонн, что станет худшим показателем с 2016 года.
Внутреннее потребление металлопроката может упасть на 14 % — до уровня, не виданного с 1990-х.
Экспорт, традиционно служивший «амортизатором» внутреннего спада, стал менее рентабелен: санкции, логистические ограничения, падение цен на мировых рынках ударили по марже.
Но даже в таких условиях металлурги не снижают цены на внутреннем рынке. Аналитики отмечают, что в 2024–2025 годах цены на горячекатаный прокат внутри России остаются на уровне, сопоставимом с мировыми, несмотря на отсутствие логистических издержек и валютных рисков.
Это напрямую подтверждается практикой ФАС: в 2021–2022 годах НЛМК, ММК и «Северсталь» были признаны виновными в установлении монопольно высоких цен. Вместо поддержки отечественного машиностроения, судостроения и строительства — ключевых локомотивов импортозамещения — металлурги искусственно сдерживают их развитие, извлекая суперприбыли даже в условиях общего экономического спада.
От кого досталось — кому отдаётся?
Парадокс становится еще острее, если вспомнить, как олигархи получили эти активы. Большинство крупнейших металлургических комбинатов — Магнитогорский, Челябинский, Новолипецкий, Череповецкий — были построены за счет государственных инвестиций в советский период.
В 1990-х годах они ушли в частные руки почти бесплатно: через залоговые аукционы, скупку акций у рабочих за «бутылку водки», манипуляции с долгами и административные льготы.
Государство тогда «подарило» отрасль, считавшуюся «пережитком индустриальной эпохи», новым владельцам, которые быстро превратили её в машину по перекачке капитала за рубеж.
Сегодня, когда приходит время платить по счетам, эти же владельцы требуют помощи от того самого государства, чьи ресурсы они десятилетиями эксплуатировали. И не просто просят — настоятельно требуют, активно используя административный ресурс, СМИ и лоббистские структуры.
При этом их частные расходы — покупка суперяхт (например, яхта «Соландж» Потанина стоимостью $150 млн), виллы на Лазурном берегу, лондонские апартаменты и кипрские тресты — свидетельствуют: денег у них более чем достаточно, чтобы рефинансировать собственные предприятия без бюджетных вливаний.
А что с экологией и социальной ответственностью?
Металлургические гиганты не только не идут на уступки потребителям — они продолжают систематически игнорировать экологические нормы. По данным Минприроды, в 2024 году в числе 12 крупнейших загрязнителей атмосферы России — семь предприятий, принадлежащих тем же олигархам.
Новокузнецк, Магнитогорск, Липецк, Череповец, Красноярск — десятилетиями живут в «черной дымке», страдая от превышения ПДК по диоксиду серы, оксидам азота и тяжелым металлам. При этом инвестиции в модернизацию очистных сооружений и другие экологические мероприятия — минимальны. Вместо этого компании годами судятся с экологами, подают в суд на Росприроднадзор и добиваются отсрочки исполнения федеральных экологических нормативов.
Кто платит за «системность»?
Суть происходящего — в структурной несправедливости. Когда цены высоки — прибыль уходит в офшоры. Когда приходит кризис — риски перекладываются на бюджет. Это уже не «партнерство государства и бизнеса», а односторонняя эксплуатация государственности частным капиталом, возникшим на обломках советской промышленности.
Вопрос, который должен быть поставлен жёстко и публично: почему российские граждане, чьи налоги покрывают дефицитный бюджет, должны спасать олигархов с сотнями миллиардов долларов в кармане? Почему «системообразующим» признаются компании, которые годами демонстрируют антигосударственное и антинародное поведение?
Халявы, действительно, много не бывает. Пора вспомнить, что металлургия — это не частный бизнес, а национальный ресурс, созданный поколениями советских строителей и инженеров.
И если частные владельцы не готовы нести ответственность за него в трудные времена, возможно, пришло время задуматься о другой модели собственности — той, что ставит интересы страны выше интересов нескольких кланов.
Правда, надежд на то, что нынешняя федеральная власть решится навести здесь порядок, минимальны — все это одна команда.