Дело Лурье-Долиной достигло своего логического финала, и, казалось бы, поставлена окончательная точка. Однако на волне всеобщего ликования по поводу успеха Полины Лурье возникает резонный вопрос: почему наша публика так недолюбливает Ларису Александровну? Откуда такая интенсивная волна неприязни?
Объяснение лежит на поверхности: если годами вести себя откровенно недостойно, рано или поздно последует незамедлительная «ответка». Именно это и случилось с народной артисткой Долиной.
Мы позволили себе покопаться в грязном белье певицы (за что заранее просим прощения у брезгливых) и отыскали целый ряд крайне неприятных фактов из биографии исполнительницы хита «Погода в доме», о которых стоит быть в курсе.
Начнём, пожалуй, с истории, знакомой многим, но от того не менее шокирующей. 2006 год, бизнес-зал аэропорта. Бывшая сотрудница вспоминает эпизод, который, по её словам, намертво врезался в память всем присутствовавшим.
Причиной скандала стал, на первый взгляд, пустяк: крышка у бутылки с минеральной водой оказалась синего, а не красного цвета. Однако реакция артистки была далека от соразмерной. Со слов свидетельницы, бутылка полетела в сторону сотрудников, следом — сумка, а затем и норковая шуба, брошенная на пол и демонстративно пинаемая каблуками. Оскорбления лились потоком, лексикон повергал в шок даже видавших виды работников.
«Она визжала так, что закладывало уши. Это длилось минут пятнадцать», — делится женщина.
Завершилось всё фразой, пропитанной откровенным высокомерием:
«Идите, умойтесь, на большее вы не годитесь».
Уровень отношения к людям, мягко говоря, как к низшему сорту.
С момента того инцидента минуло почти двадцать лет, и вдруг тема всплыла вновь. Когда Долиной задали вопрос об этом происшествии, она жёстко отрезала:
«Сколько вам заплатили за такую клевету?».
Ни тени сомнения, ни попытки осмыслить случившееся, ни намёка на извинения. Сразу — обвинение в подкупе и сговоре. Почерк, стоит признать, вполне характерный.
Есть и другие истории — на этот раз от организаторов концертов. Один из таких случаев произошёл на корпоративном мероприятии в середине нулевых. Певица должна была выступать перед состоятельной аудиторией. В райдере значился стандартный набор: фрукты, вода, алкоголь — всё в соответствии со списком.
Формально условия были соблюдены. Однако, зайдя в гримёрку за час до выхода, артистка закатила настоящий спектакль. Яблоки оказались «не те», вода — «не той марки», коньяк — «не той выдержки». Скандал разгорался на глазах. Она наотрез отказалась выходить к публике, кричала о неуважении, провинциальности и халтуре.
Организаторы метались по городу в поисках «правильных» фруктов, которые, как выяснилось, в том регионе попросту не продавались. В итоге начало концерта задержали почти на сорок минут. Ирония в том, что, когда нужные яблоки всё же добыли, Долина даже не притронулась к ним — демонстративно отправила их в мусорное ведро со словами: «Засуньте их себе подальше. Уже поздно!». Здесь речь явно не о качестве сервиса, а о желании продемонстрировать власть и подчеркнуть собственную исключительность.
Можно было бы списать подобные выходки на усталость или нервное напряжение. Но обратимся к свидетельствам людей, знавших её не понаслышке. В 2010 году её первый муж и бывший продюсер Анатолий Миончинский дал откровенное интервью «Экспресс-газете». Его рассказ был далёк от лирики.
«Вульгарная, толстая и переспала со всем оркестром»: бывший муж о Ларисе Долиной в откровенном интервью.
Интересная жизнь с Vera Star
4 декабря
По словам Миончинского, их союз с молодой Ларисой Кудельман был скорее расчётливым соглашением. Он — известный музыкант, переживающий тяжёлую депрессию после утраты сына. Она — начинающая, но крайне амбициозная певица, рвущаяся в Москву. Он откровенно признавался:
«Я её не любил… Но благодарен, что она вытащила меня из депрессии».
Далее следовали детали, рисующие артистку в очень неприглядном свете: бытовая беспомощность, тяжёлый характер, проблемы с лишним весом, сложные отношения в семье, и главное — распущенность. По утверждению Миончинского, с его женой переспал весь армянский ансамбль, в котором она начинала свою карьеру.
«С ней мог переспать любой желающий», — заявлял бывший муж народной артистки.
Разумеется, к рассказам бывших супругов всегда следует относиться с долей скепсиса. Однако эти откровения удивительным образом перекликаются с образом, который годами складывался за кулисами и в профессиональной среде.
В музыкальных кругах ходили и другие истории. Например, о гастролях начала 90-х. Времена были тяжёлые, условия — соответствующие. Один из бывших участников коллектива вспоминал, как в одном из городов труппу поселили в обычной советской гостинице. Увидев номер, Долина отказалась в него заходить и потребовала немедленно найти отель «достойного уровня». Проблема была в том, что альтернатив просто не существовало.
В результате ночь она провела в машине, а вся команда была вынуждена дежурить рядом — артистка боялась оставаться одна. На следующий день концерт не состоялся: певица заявила, что не выспалась и не в состоянии выступать. Деньги зрителям, естественно, не вернули. Это история не о суровых условиях, а о полном пренебрежении к коллегам, зрителям и взятым на себя обязательствам.
Работники концертных агентств конца 90-х и начала 2000-х до сих пор вспоминают Долину на неформальных встречах. Публично высказываться никто не рискует — индустрия тесная. Но в частных беседах всплывают похожие сюжеты: унижение технического персонала, бесконечные капризы, ночные поиски «того самого» сыра или требования полностью переставить мебель в гостиничном номере. Высокомерные комментарии, брошенные свысока, были в порядке вещей. Об этом было известно многим, просто раньше такие разговоры не выходили за пределы узкого круга.
Есть и эпизод, связанный с телевизионными съёмками. В середине нулевых на одном из федеральных каналов готовился масштабный концерт. По регламенту каждому артисту отводилось строго 15 минут на саундчек. Когда подошла очередь Долиной, она потребовала, чтобы оркестр репетировал только с ней, полностью игнорируя график. Режиссёр пытался объяснить ситуацию, но в ответ услышал ультиматум: либо выполняются её условия, либо она уезжает.
Съёмочный процесс встал. Руководству пришлось пожертвовать временем других артистов — в основном начинающих, для которых участие в проекте было единственным шансом. Впрочем, Долиной это абсолютно не волновало.
Похожие воспоминания остались и у студийных работников. Один звукорежиссёр рассказывал, что во время записи альбома в конце 90-х певица могла по 30–40 раз перепевать одну строку, каждый раз находя новые, но крайне размытые претензии.
«Не то, давайте ещё», — требовала Долина, толком не объясняя, что именно не так.
Многочасовые изнурительные сессии стали обычным делом. Команда выбивалась из сил, но благодарности не дожидалась — лишь очередная порция недовольства. Это выглядело не как здоровый перфекционизм, а как способ самоутверждения за счёт окружающих.
В итоге перед нами выстраивается не череда разрозненных эпизодов, а устойчивая поведенческая модель. Уверенность в собственной безнаказанности, пренебрежение к тем, кто находится ниже по статусу или в зависимом положении — будь то сотрудники аэропорта, музыканты, технический персонал или, как показал суд, покупатель квартиры. И неизменная реакция на любые попытки призвать к ответу — уход в роль жертвы или обвинения в корысти.
Квартирная история стала не причиной, а спусковым крючком. Она позволила заговорить тем, кто молчал, и подтвердила то, о чём десятилетиями шептались за кулисами. Именно поэтому публика так легко не поверила слезам «обманутой звезды». Люди почувствовали фальшь — разрыв между тщательно выстроенным образом и реальной сущностью.
Когда человек на протяжении десятилетий, в разных ситуациях и с разными людьми, ведёт себя идентично, это уже не случайность. Это система. Это набор внутренних установок, который не скрыть ни званиями, ни популярными песнями о погоде в доме. И сегодня эта система дала сбой, столкнувшись с тем, что невозможно подавить авторитетом, — с законом и общественным мнением, которое наконец перестало верить в красивую сказку.