Автор «Брата» повторил историю Л.Толстого как «оплошка и запоздалая поправка», который сгоряча наврал «Севастопольские рассказы», «Войну и мир», а повзрослев сожалел о содеянном («обучают дикому суеверию патриотизма», как боевой офицер Л.Т. хорошо это знал). А публика и власть-«Блудница правящая миром, поящая все народы из чаши своих мерзостей» воспевают и навязывают молоди именно сладкую ложь молодого дурака, скрывая прозрения-раскаяния – публицистику Л.Т.
Так и Балабанов по романтической одури вояки-бояки наврал «Брата», публика в восторге. Но есть его позднее раскаяние – фильм «Я тоже хочу».
Сюжет: есть место, где «берут отсюда туда, где хорошо»; берут не всех, как и в евангелии «один возьмётся, а другой оставится». Намёк на евангелие – Гаркуша в церкви. Финальный эпизод: самого Балабанова «не берут», он остаётся в тоске, как и невзятый киллер, убийца. В ТВ-обсуждении фильма Балабанов струсил прямо открыть смысл эпизода, критерий «отбора в счастье».
Но раз он оставлен, как и киллер, то получается «судить по делам» как намёк на «Брат», где речь о киллерах. Т.е. «не берут» – за нарушение главной заповеди Разума-Любви «не убивай».
У Балабанова в этом эпизоде сломана рука. Есть расхожее «руки бы переломать за то, что натворил». Или «заломил руки» (в отчаянии, раскаянии). Т.е. своё творчество Б. сам признал преступлением против разума.
В.Даль «Балабан, балобан – жеребец, конь, сокол, болван, балбес, дурак. Балабанить – красть, воровать. Балабайка – балалайка. Балаболка, балабон – подвеска, побрякушка, бубенец, нарост, кувшинка, кубышка, болтун, клочья, махры. Балабашка – каравай с конопляным соком».
Конь это кон – бытие, мироздание, закон природы, принцип – принцепс мунди – «князь мира сего диавол», князь Тьмы-дури. «Война – безумие». Круглый мир-глобус – круглый дурак.
Конопля, канабис – можно читать «ка НаБиЗ» арабское «как вино». (Н.Вашкевич «Системные языки мозга»: корень слова – набор согласных без учёта огласовок; все языки производны от матричного двучастного ядра – Русский+Арабский=РА; подсознание как вИдение общей картины считывает разом все варианты корня слова.) Кубышка – символ богатства. Хозяин земных богатств – дьявол, кому продают душу за злато.
В ф. «Брат» музыка группы «Наутилус Помпилиус».. Моллюск-падальщик, т.е. питается мертвечиной. Как Брат-киллер питается убийством.
«Корабль движимый помпой». Движется задом наперёд, т.е. ведётся задницей вместо головы, ведётся нечистым духом. Помпой = попой, мп=п романское раздвоение губных согласных.
Помпа, помпезный – пышный, напыщенный, внешне эффектный. Бутусов – бутуз – толстяк, пухлый = дутый. (При смене ф-б, как faba-боб, родст.ФанТаЗия, где Н роман.вставка.) Т.е. надувательство. Эффект – араб.ъаффакат пукание осла. Громко, но напрасно. Шибать в нос – ошибаться. Гордыня – свойство сатаны. ГоРД – DRuG снотворное, наркотик, DRaGo дракон – Змей синоним дьявола. В т.ч. гордость победами.
Помпеи были удушены вулк.газом, калёным нечистым духом. Т.е. пёром зада.
Болезнь Помпе – накопление гликогена. Можно сказать «глюков рода», сладких мечтаний о «победе войной», сладкой лжи.
Корабль движимый надувательством = Ладья-Ладо-род-люд движимый сладкими грёзами о «светлом будущем», т.е. миражом-надувательством, тягой задов-«сердечек». Питается прахом-прошлым – Ветхим заветом Падшего Предка. Красивыми словами, но низкими делами.
Многие заметили странность: если Брат-Багров герой светлый, то отчего актёр Бодров гибнет так скверно-бесславно – буквально в грязи. Это расплата за воспевание войны. Хотеть нападения – получить падение-обвал. КиЛлер-отморозок получает ледник КоЛка.
Брат и Кармадон «случайно» схоже с «Братья Карамазовы». В книге брат развращает девочку; Брат снимает фильм «Сёстры», актриса становится яркой притворщицей: актёрство-игра – двуличие – на это указывает пара-двойка сестёр как расщепление личности – дуал – диавол-Игрок. Идея книги – невозможно насилием обрести Любовь; Брат стремится к Силе, заставляет деву стать убийцей. Втянуть Деву в Силу – падение в ледяной гроб; Брат получает падение в ледник вместо Цели. Араб.МЪРК борьба – рус.МРаК. «Сила есть – ума не надо».
Духовидцы говорят, ущелье Кармадон – тёмное место, ждёт-манит жертв. Бодрову было приятно в Кармадоне, т.е. сладко в мраке-войне. За что боролся, на то напоролся; рыл другому яму, сам в неё попал. Нравилось в фильме приказывать «бежать», вот и сам в момент гибели крикнул «бежим».
Режиссёры чуют-интуичат того, кто «органичен в роли», т.е. попросту кто не играет, а реально таков, как персонаж. Балабанов искал киллера и учуял скрываемую тягу Бодрова к убийству. Убийца – самоубийца; чтоб вманить группу на убой – сам ведёт к смерти.
Данила Багров – «донный багровый», т.е. низкий кровавый. Выдавать низость зверя за высокое – лгать, за это Балабанов лишается Цели, его «не берут».
Мытьё Братом рук и лба в реке А.Меняйлов (в видеороликах-«семинарах») называет светлым ритуалом. Но больше похоже на психоз наркоманов, кои рьяно дерут тело в тщетной попытке отмыться снаружи от грязи внутренней. Вояки – адреналино-эндоморфинная наркомания. Обряд = бред. Мыть руки и лицо – выказать черноту дел и помыслов – в апокалипсисе «печать Зверя на руку и чело».
Публика умиляется патриотизму Брата подхватившего стихи о Родине от школяра «в поле каждый колосок». Но школа не сельская, а для «золотой молодёжи», презирающей пахарей-быдло-чернь. Так проникновенно-сахарно-слюняво актёрствовать учат мальчиков-мажоров, чтоб «сословие всадников» агитировало-дурачило стадных на пахоту-низость как якобы «святое-высокое», так бары болванят рабов, поощряют «рабы, повинуйтесь господам охотно». Так сентиментальны-лживы ПаРаЗиТы и ПРеСТупники.
Меняйлов восхваляет Павла Евграфовича «учителем, жрецом», мол, подставляется под бой с высокой целью. Но больше похоже на проституцию: раз уж П.Е. совместим с шлюхой, то и действует так же – подставился «бей», а за полученное удовольствие клиент платит «на лечение», ведь шлюха-П. знает, что бьющий Брат обгадясь о него захочет очиститься = откупиться. Так веками питаются русские «на нас напали». Опустив Брата в озверение – пьянствуют. Света плачет потому, что размечталась о несхожести Брата с П.-шлюхой-пьянью, а увидела его родство стае: пьют свою «победу» двое, но причастный к Свете Брат оказывается виртуально третьим в их пьянке-упоении боем. Так все причащающиеся к «вожатой», к Вел.Жене-Матери, Венере-Люциферу, к «этому свету», оказываются родственны в низости, агрессивности выживания.
Меняйлов признаёт спустя годы по написании своих «Катарсисов», что наврал там «процентов на 60». Так и Балабанов спустя годы раскаивается, что в «Брате» частицу правды завалил кучей сладкой лжи – этим подманив толпу-сластолюбца, дающую «мирскую славу».