В этом задании должен раздаться праздничный перезвон. И надо описать сцену от имени неодушевлённого предмета. Как вы думаете, берегиня — это неодушевлённый предмет или я здесь немного накосячила?
Бубен, обернувшись лисом, носился по близлежащей поляне, вдыхая аромат зимы. Да-да, зима пахнет, и как же хорошо!
А за ним, стоя немного в стороне, наблюдала Берегиня.
«Вот и ритуал провели, теперь мне в этот мир путь открыт. Всё, как и предсказывала утренняя Зорька. Родится оборотень, который вернёт миру баланс». А ведь она тогда не поверила Утренней Зорьке. Лишь усмехнулась.
«А вот ошиблась. И рада, что ошиблась. Теперь рано или поздно в мире наступит равновесие.
Хороший мальчик. Только немного неуклюжий и почти не верит в себя. Его надо немного подтолкнуть.
Надо сделать ему подарок. Вот только какой?» Берегиня задумалась, затем улыбнулась, от чего по поляне рассыпались тысячи радуг, и потихоньку исчезла.
Бубен носился по поляне, словно маленький лисёнок, стараясь поймать небольшие радуги, появляющиеся то тут, то там. Наконец устал и пошёл к дому, на ходу перевернувшись в человека.
«Вот же блин. Опять оставил дверь открытой, — выругал себя Бубен. — Опять выстудил дом».
На улице хоть и солнечная погода, только солнышко не греет. Мороз щипает за нос и уши. В теле лиса Бубен этого не чувствует.
Он зашёл в дом и сразу уловил какой-то знакомый аромат. Так у него в доме не пахло.
Он только собрался принюхаться, как на кровати раздался тихий писк. Малыши! Они совсем замёрзли. Бубен сел на кровать, собрал котят и сунул их себе за пазуху. Немного повозившись под свитером, малыши притихли. Согрелись.
Четвёртую кошечку Бубен решил оставить себе. Ну и что, что он лис? А у него будет кошка.
В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошла Мура.
— Привет, — сказала она. — Ты уже знаешь про Найка?
— Видел ночью, — не стал вдаваться в подробности Бубен. — Что дальше?
— Не знаю. Папа ходил к бабке Ирисе. Найк его видеть не хочет.
— Пройдёт, — пожал плечами Бубен.
А сам подумал: «Или не пройдёт. И Найк так и будет всех ненавидеть. Жалко парня».
— Чем у тебя пахнет? — потянула носом воздух Мура. — Запах незнакомый.
— Я и забыл!
Бубен аккуратно вытащил котят из-под свитера и принялся обнюхивать дом. Запах шёл от ёлки. И это был не запах сосны. Это был запах Нового года. Запах мандаринов. Но откуда здесь мандарины? Аромат будто дотронулся до самой глубины его памяти, до тех самых, казалось бы, навсегда утерянных дней. Так пахло счастье. Так пахло чудо.
Сердце Бубна забилось чаще. Он наклонился, заглянул под ёлку и вытянул оттуда довольно увесистую коробку, перевязанную атласной лентой. Лента отливала шелковистым блеском, холодя пальцы. Если бы это было там, в той жизни, он бы уверенно сказал, что это подарок от Деда Мороза. Но здесь... Здесь никто не знает, кто такой Дед Мороз.
Он замер, боясь пошевелиться, словно любое движение могло разрушить хрупкое волшебство. Вот когда вырастет его кошечка, он обязательно научит её оборачиваться и тогда расскажет ей, кто такой Дед Мороз и Снегурочка и что такое мандарины.
— Это что? — подскочила Мура, глаза её округлились от любопытства.
— Подарок, — прошептал Бубен, и в его голосе прозвучало благоговейное трепетное чувство. — От Деда Мороза.
Дрожащими от волнения пальцами он развязал ленту и медленно, словно совершая священнодействие, приподнял крышку.
И тогда... тогда в нос ударил не просто запах. Хлынула целая волна воспоминаний — сладких, острых, ярких! Пряный цитрусовый дух мандаринов смешался с бархатным ароматом настоящего шоколада, с едва уловимыми нотами ванили и счастья. Этот букет был гимном самому лучшему празднику. Запах чуда, которое свершилось.
Губы Бубна сами собой растянулись в самой широкой, самой беззаботной и счастливой улыбке, какой не было у него очень, очень давно. Он встретился взглядом с Му́рой — и увидел, что и она сидит, заворожённо улыбаясь. А в коробке, на мягкой стружке, лежали, будто маленькие солнца, мандарины и шоколадные конфеты в золотых обёртках. А сверху лежала открытка. Бубен знал, что с ней делать. Если её сейчас открыть, то заиграет музыка.
Он бережно раскрыл поздравительную открытку.
Но заиграла не музыка — в тишине комнаты, нарушаемой лишь потрескиванием дров в печи, раздался мощный, торжественный бой курантов. Знакомый до слёз перезвон, от которого замирает сердце в ожидании чуда.
— С Новым годом, — прошептал Бубен, и голос его сорвался. — С новым счастьем.
— Подарок... — попробовала на вкус слово Мура, всё ещё не отрывая взгляда от сияющих золотых обёрток. — От Мороза? Расскажешь?
Бубен расскажет. Обязательно. И не только своей кошечке. И он теперь точно знал, что пойдёт в город. Несмотря ни на что. Потому что этот запах, этот звон и это тепло, разливающееся в груди, должны узнать все. Он отдаст людям свою частичку чуда. И пусть он лишится способности обращаться. Его мать жила в лесу человеком — и он будет. Не страшно. Зато все люди будут знать, что такое Новый год! Продолжение