Это случилось в обычный вторник, я сидела перед телевизором и услышала то, что перевернуло всю мою жизнь.
С экрана говорил Александр Мясников, уважаемый доктор, эталон здоровья. В 72 года он бодр, подтянут, говорит о планах дожить до 150.
Но его следующая фраза прозвучала как удар по макушке, как холодный душ для всех, кто верит, что старость можно «заработать» правильным поведением.
«Человек при идеальных условиях живет максимум до восьмидесяти. Все, что дальше, это уже чистая генетическая лотерея».
В ушах зазвенело, получается, мой «контролируемый отрезок» — это вполне себе известная цифра лет? А я всё откладываю, экономлю, живу в режиме «вдруг».
Всё было обманом? Всё это:
- бег по утрам, отказ от десерта, таблетки, скрипучие тренажеры в поликлинике — лишь иллюзия контроля?
Я позвонила подруге, закричала в трубку:
«Он сказал, что можно курить после восьмидесяти!»
На том конце повисла тишина, а потом она прошептала:
«Бред, не может быть».
Но это было и это подтверждала жесткая логика. Мясников объяснил:
после восьмидесяти организм настолько хрупок, что резкая смена привычек (бросить курить, сесть на диету) может убить быстрее, чем сам порок. Тело привыкло к своему яду, лиши его и оно сломается.
Моя тетя, бросившая курить в 78, умерла именно поэтому. Все списывали на рак, а может, причина была в этом стрессе, в насилии над многолетним укладом?
История соседа-деда, который «уснул и не проснулся» в 89 с рюмкой коньяка и сигаретой, внезапно обрела новый смысл. Он не боролся, а жил и его финал был тихим и достойным.
А что же долгожители?
Те самые, с Кавказа, чьими портретами пестрят журналы? Мясников безжалостно развенчал и этот миф. Оказалось:
«Никаких долгожителей не существует»
Представляете? Нет никаких территорий долгожителей а-ля в горах или фантастических деревнях у волшебных ручьев.
Есть территории с плохим архивным делом.
- Знаменитая Жанна Кальман, 122 года? Говорят, это была мать и дочь, слившиеся в один документ, «липа» сплошная «липа».
Реальный предел около ста и это удел избранных генетическими билетами
Тогда в голове всё встало на свои места с грохотом. Я посмотрела на свою семью:
- бабушка 86, дед 91, отец всего 56. Генетическая рулетка крутилась безумно, у меня могли быть в запасе и 50 лет, и 15, гарантий 0.
А что я делала? Копила, откладывала с каждой получки:
«На лекарства»
«На сиделку»
«На черный день»
Этот «черный день» уже наступил!
Это сейчас, когда я могу ходить, дышать полной грудью и видеть краски мира, а я добровольно заточила себя в тюрьму экономии.
Вдруг вспомнился скандальный пример Мясникова.
Один фанат ЗОЖа, спорт, закаливание, отправился к праотцам в 77. Другой курил, пил, обожал жирную пищу и в 85 жив, здоров и делает научные открытия.
Где справедливость? Её нет, есть лишь безжалостный генетический код.
Я открыла наш с мужем скромный сберегательный счет. Там лежали деньги на «спокойную старость», на эти деньги мы могли бы увидеть Венецию, почувствовать запах сосен в Алтайских горах, попробовать настоящую паэлью.
Вместо этого они пылились, обещая гипотетическую безопасность, которую не могли гарантировать.
И я приняла решение, объявила мужу бунт:
«Всё, мы не копим, а тратим пока можем».
Его глаза сначала округлились от ужаса. Безопасность, стабильность, «а вдруг», эти демоны сидели и в нем.
Но, когда я пересказала слова Мясникова, его лицо изменилось, мы сели и стали листать атлас. Не каталоги медицинских услуг, а атлас мира.
Первой была Карелия, потом Крым, мы не торопились. Мы сидели на берегу и молча смотрели на закат, без мыслей о том, что нужно бежать делать ЭКГ или считать калории.
Это было блаженство, я купила себе дорогой плед на местном рынке. Не потому, что надо, а потому что захотелось, это был акт свободы.
Конечно, нашлись судьи.
Племянница назвала меня безответственной эгоисткой:
«Лучше бы внукам помогла!»
Знакомая покачала головой:
«В твоем возрасте по горам лазить? Да ты с ума сошла!».
Они смотрели на меня с жалостью и осуждением, а я смотрела на них с состраданием. Они всё еще в клетке, в клетке страха перед будущим, которое не наступит так, как они планируют.
Мой дед, тот самый, что курил и пил до 89, говаривал:
«Жизнь - она сейчас»
Он не копил, просто жил и ушёл достойно. Я выбрала его путь, путь качества, а не количества.
- Путешествия после шестидесяти, это не про галочки в соцсетях. Это про то, чтобы сидеть в маленьком кафе и неделю смотреть на одно и то же море.
Про то, чтобы не бежать, а дышать. Деньги, потраченные на это, превращаются не в вещи, а в состояние души. В воспоминания, которые будут греть тебя, когда тело, возможно, уже откажется служить.
Что же в итоге сказал Мясников?
Он сказал, что хочет прожить старость весело. Даже если до 150 не дотянет, вот и весь секрет.
- Не в том, чтобы любой ценой продлить агонию, а в том, чтобы насытить жизнью тот отрезок, который гарантированно твой.
Я сожгла мосты, вернее, обменяла их на билеты в неизвестность. Моя финансовая «подушка безопасности» теперь - это виды гор, вкус новой еды, ощущение дорожной усталости и счастья.
Ради шутки мы даже заказали с мужем себе одинаковые футболки с надписью:
«Я не коплю на памперсы»
Когда (или, если) наступит та самая «беспомощная» старость, у меня не будет толстой пачки денег на счету.
Но у меня будет папка с фотографиями, где я улыбаюсь на фоне водопадов, и уверенность, что я не просидела последние хорошие годы в четырех стенах, дрожа над каждой копейкой.
Генетику я не выбирала, но то, как прожить отпущенные генетикой активные годы – выбрала и мой выбор жить. Не готовиться к смерти, а праздновать жизнь. Пока есть силы, и время, пока не поздно.
А вы что выбираете? Копить на памперсы и сиделок, чей приход - вопрос удачи? Или потратить ресурсы здесь и сейчас?