Лариса сидела на кухне в дачном доме и пересчитывала деньги от квартирантов. Двадцать две тысячи рублей. Из них восемь на продукты, три на дрова для дачи, четыре на лекарства, остальное на жизнь. Бюджет сходился впритык, но сходился.
После того, как овдовела три года назад, она приняла решение переехать на дачу. Дом достался от родителей, стоял заброшенный. Она вложила последние сбережения в ремонт, утеплила, провела воду. Получилось неплохо. А однокомнатную квартиру в городе стала сдавать.
Квартиранты попались хорошие. Супружеская пара, оба работают, платят вовремя, не шумят. Лариса спала спокойно, зная, что теперь у неё есть стабильный доход.
Сыну Денису она об этой схеме рассказывала. Он кивал, говорил, что мать молодец, всё правильно сделала. Сам он жил в съёмных комнатах, перебивался случайными заработками. То таксовал, то в офисе сидел, то снова таксовал. Постоянно обещал, что вот-вот раскрутится, откроет своё дело.
Мать помогала, сколько могла. То три тысячи на аренду подкинет, то пять на еду. Денис брал с благодарностью и говорил, что скоро сам начнёт маме помогать.
А потом он привёз на дачу невесту.
Светлана была симпатичной девушкой лет двадцати восьми, работала администратором в салоне красоты. Разговаривала бойко, улыбалась. Лариса накрыла стол, заварила чай, достала своё варенье.
— Мам, мы решили пожениться, — объявил сын.
Женщина обрадовалась. Наконец-то сын остепенится, заведёт семью.
— Поздравляю вас. Когда свадьба?
— Ну, пока не знаем. Надо сначала с жильём определиться, — Светлана посмотрела на жениха.
— Мы думаем квартиру снять, — добавил Денис. — Но цены кусаются.
— Да, аренда сейчас дорогая, — согласилась Лариса.
Сын помолчал, потом как бы невзначай бросил:
— Мам, а давай мы со Светкой поживём в твоей квартире? Тебе же всё равно, кто там живёт. И нам дешевле будет.
Женщина поставила чашку.
— Как это «поживём»? Там квартиранты.
— Ну так выгони их. Договор расторгни.
— Денис, они платят мне деньги. Я на них живу.
— Ну мы тоже платить будем.
— Сколько?
Сын замялся.
— Ну, сколько сможем. Коммуналку точно покроем.
Лариса посчитала в уме. Квартиранты платят двадцать две. На что она будет жить?
— Денис, мне нужна полная сумма. Я не могу потерять доход.
— Мам, ну ты же на даче. Тебе много не надо.
— Мне надо на лекарства, на дрова, на еду. Это деньги.
— Ну, мы поможем, когда сами ноги встанем, — вмешалась Светлана. — Мы же одной семьёй будем.
Лариса посмотрела на невестку и поняла, что девушка не собирается ничего платить. Она просто хочет бесплатное жильё.
— Ребята, у меня там договор. Я не могу просто так людей выселить.
— Мам, это же твоя квартира. Захочешь, выселишь.
— Не хочу. Они хорошие квартиранты, платят регулярно.
Денис нахмурился.
— То есть ты чужим людям доверяешь больше, чем родному сыну?
— Дело не в доверии. Дело в деньгах.
— Вот именно. В деньгах. Ты на своём ребёнке зарабатывать хочешь?
— Я не зарабатываю на ребёнке. Я просто не могу отдать квартиру бесплатно.
— Почему бесплатно? Мы же сказали, коммуналку оплатим.
— Этого мало.
Сын встал из-за стола.
— Понятно. Значит, мать сыну не поможет. Спасибо, что прояснила.
Они уехали. Лариса осталась одна, глядя на недопитый чай. Разговор оставил неприятный осадок.
На следующий день позвонила Светлана.
— Лариса Петровна, я хотела поговорить. Вы понимаете, что без жилья свадьба может не состояться?
— Почему?
— Ну как мы будем жить? В комнате съёмной? Это не серьёзно.
— Многие семьи начинают со съёмного жилья.
— Многие — это не мы. Денис обещал, что у нас будет своё.
— «Своё» — это моё?
— Но вы же всё равно ему оставите по наследству.
Лариса поразилась такой наглости.
— Может, и оставлю. Но пока я жива, квартира моя. И доход от неё тоже мой.
— Вы эгоистка, — девушка повесила трубку.
Женщина сидела с телефоном в руке и думала: с каких пор дети начали считать родителей эгоистами за то, что те не отдают им всё имущество при жизни?
Денис звонил каждый день. То уговаривал, то манипулировал.
— Мам, ты же говорила, что копишь на будущее. Какое будущее, если у твоего сына нет крыши над головой?
— У тебя есть крыша. Съёмная.
— Это не моя крыша.
— И моя квартира тоже не твоя.
— Но будет моей. После тебя.
— Денис, не надо меня хоронить раньше времени.
— Я не хороню. Я просто говорю факты. Ты на даче живёшь, квартира пустует.
— Не пустует. Там люди живут и платят.
— Чужие люди.
— Платёжеспособные люди.
Сын не унимался. Подключил родственников, которые начали звонить и убеждать, что надо помочь «ребёнку» встать на ноги.
— Лара, ну дай парню пожить. Он же жениться хочет.
— Пусть женится. Я не против.
— Так где они будут жить?
— Снимут квартиру.
— Зачем снимать, если у тебя своя есть?
— Которая мне доход приносит.
— Доход важнее сына, получается?
Лариса устала объясняться. Она понимала, что в глазах родни выглядит жадной матерью, которая предпочитает деньги от чужих людей счастью родного сына.
Но она также понимала другое. Если Денис с невестой въедут, они не съедут никогда. Будут жить бесплатно, обещать заплатить, но не платить. А она останется на даче без дохода, без возможности вернуться в город, если здоровье подведёт.
Дача была хороша летом, но зимой жизнь там превращалась в испытание. Топить печь, носить дрова, ходить в магазин за три километра. Квартира в городе была её запасным аэродромом, страховкой на случай, если здоровье подведёт.
И тут подруга рассказала случайно услышанный разговор.
— Лар, твой Денис в кафе сидел с друзьями. Я за соседним столиком. Слышу, он говорит: «щас мамку уговорю, и у нас будет своя хата без аренды».
Лариса почувствовала, как что-то оборвалось внутри. Значит, он изначально планировал не платить. Просто хотел занять квартиру и всё.
Она позвонила сыну и попросила приехать.
Денис приехал один, без невесты. Сел напротив матери, ждал, что она сдастся.
— Денис, давай я тебе покажу цифры.
Женщина достала тетрадь, где вела учёт расходов.
— Смотри. Дача: дрова две тысячи в месяц, электричество полторы, продукты восемь, лекарства четыре, интернет и телефон три. Итого восемнадцать с половиной. Квартира в городе: коммуналка пять тысяч, управляющая компания тысяча. Итого шесть. Общие расходы двадцать четыре с половиной тысячи. Квартиранты платят двадцать две. Мне не хватает двух с половиной, которые приходится брать из пенсии.
Сын молчал.
— Если ты въедешь и будешь платить только коммуналку, это пять тысяч. Мне останется жить на пенсию в четырнадцать тысяч. Из которых восемнадцать уходит на дачу. Ты понимаешь математику?
— Понимаю.
— Тогда объясни, как я буду жить.
— Ну, затянешь пояс.
Лариса посмотрела на сына.
— Затяну пояс. В шестьдесят пять лет. С больными суставами и давлением. Чтобы ты жил бесплатно.
— Я не бесплатно. Я коммуналку оплачу.
— Это не аренда. Это благотворительность с моей стороны.
— Ты моя мать. Должна помогать.
— Я помогала всю жизнь. Сейчас мне нужна стабильность.
Денис встал.
— Значит, отказываешь.
— Не отказываю. Предлагаю компромисс. Снимай квартиру по себестоимости. Плати мне двадцать две тысячи. Заключим договор на год. За этот год накопите с невестой на другое жильё.
— Двадцать две тысячи? Это же рыночная цена.
— Это цена, которую я теряю, если отдам квартиру тебе.
— То есть ты на мне зарабатывать будешь.
— Я буду не терять. Разница огромная.
Сын схватил куртку.
— Ты жадная. Я думал, ты меня любишь, а ты только о деньгах думаешь.
— Я думаю о выживании. А ты думаешь о халяве.
— Я твой сын.
— Который хочет выжать последнее из матери.
Денис хлопнул дверью и уехал.
Через неделю он позвонил и сообщил, что свадьба отменяется. Светлана не хочет выходить замуж без решения жилищного вопроса.
Лариса ожидала, что сын обвинит её. Так и случилось.
— Довольна? Ты разрушила мою семью.
— Я ничего не разрушала. Я просто не отдала квартиру.
— Которая всё равно моя будет.
— Потом. А пока я жива, она моя.
Он перестал звонить. Не приезжал. Не поздравлял с праздниками.
Лариса продолжала сдавать квартиру, получать деньги, жить на даче. Но радости это не приносило. Она смотрела на телефон и ждала звонка от сына. Не дождалась.
Подруги говорили, что она правильно поступила. Что нельзя детям всё отдавать, что надо о себе думать. Но почему-то от этих слов не становилось легче.